Не даст воды пустой сосуд.
И если я пуста,
смиренно (что ж, не обессудь!)
молчат мои уста.
Но точно знаю: лишь когда
наполнюсь смыслом вновь,
тогда прольётся, как вода,
как терпкое вино,
а может быть, как дождь скупой
из запоздалых туч
или как горечь, – голос мой –
размерен и певуч...
Но вдруг ещё он зазвучит,
как вешняя капель,
стремясь во всех надежд ручьи
и в радости купель?