Проснувшись ночью, я услышал звон
И шелест крови, протекающей в сосудах.
В незанавешанном окне горел фонарь,
И хлопья белые бесшумно залетали
В размытую светящуюся сферу
Его огня, как бабочки, и так же
Внезапно пропадали в темноте.
Я был напуган грузной тишиной.
Но я ничем не мог ее нарушить,
Как бы необоримая рука
Меня держала, сдавливая горло.
И в ужасе глаза переводя
С оконной крестовины на пустой
И темный потолок, я понимал,
Что даже шевельнуться не сумею.
И так лежал я, мыслящий мертвец,
И если бы у нас была душа,
Она б могла оставить оболочку
И, в заоконный перелившись мир,
Зажить далекой равнодушной жизнью…
Но тут я вздрогнул, словно от толчка,
И задышал, и шевельнул руками,
И скрытые до той поры предметы
Вдруг выступили все из темноты.
И просто ночью снова стала ночь.
Рассеялись пугающие чары,
Когда шагнул навстречу мне иной,
Привычный, тусклый ужас бытия,
Отечески раскрыв свои объятья.
1990 г.