выключаешь шум или раздвигаешь границы мира,
но ты перестаешь пытаться быть чьим-то кумиром,
это может быть больно, ты не хотел чтобы на тебя смотрели как-то иначе,
тебе не хотелось, чтобы тебя видели каким-то левым мальчиком,
ты хотел сыграть важную роль в их жизни,
но не понимал правил и играл эту роль словно на сцене театра, в самом деле приходя на дешевую пьесу, куда пускали бесплатно,
ну а среди всех тех лиц, были и удачные экземпляры, а если без цинизма, то в общем хорошие люди,
кто-то из них ненадолго оставался рядом, и ты самонадеянно думал: "ну а будь что будет",
становясь заложником беспочвенных убеждений, призраком театра, бесхарактерным наваждением,
от которого и сам ты не мог избавиться, для которого верными соратниками в жизни
становились наркоманы и пьяницы, и для которого это, наверное, был спасительный шанс или опыт, в конце концов их речи могли заглушить
шум его бегства и топота, когда он, выбирая очередную концепцию, строго действовал согласно им же самим выдуманному рецепту,
и пытался исправить то, что не было сломано,
но ему никогда не приходилось думать об этом серьезно - зима сменяла зиму, где-то среди этого бреда валялось лето,
в нем иногда, спохватившись словно, Жизнь вспоминала об этом и бросала ему в лицо и руки людей, достойных
картин или писем, лишающих откровенной лжи его жизнь и ее лишающих скуки.
жаль, что они этого больше не слышат,
все равно игра на сцене, была лишь преддверием,
так верил мальчик выходя со сцены, в последний раз рассчитав шаг до двери, он подумал а почему бы и нет и
гасили свет, наступал момент, можно было сказать:
" Фальши нет."