А впрочем, мой город – скуп, лысеющей головою
похожий уже давно на тонкий тонзуры шрам,
и шаг кардинальский мой,
и шум купоросной крови –
всё это один песок:
возьми и лепи, султан.
Приди и возьми! Где чернь,
как бисер, засыплет площадь,
(я тоже в её числе, и я не горжусь собой),
мы встретимся снова, но -
доколе мой голос сточен,
зажжётся твоя гортань, чтоб проповедь лить в прибой.
Ведь знай, не одна любовь осмелится жить и гибнуть,
не всё суета сует, и даже пророки лгут!
Я кутаюсь в старый плащ,
дрожа в переулке зимнем.
Ты держишь Екклезиаст,
не веря в потоп и суд.
И кто мне запрёт уста,
чтоб бросить свои причалы,
и кто осквернит вино, чтоб сделать водой опять?
Ты хочешь уйти? Изволь:
двоим здесь не хватит стали.
Возьми выходной, а я
останусь у этих врат.