Она
то вся благоуханна,
вся, как цветущий светлый май,
то притягательно туманна,
как темной бездны скользкий край.
Она
то плачет, то смеется,
то что-то грустное поет,
то вдруг змеею обовьется,
ужалит сердце – и уйдет.
Не мы ли ей слагаем гимны,
кладем сокровища к ногам?
Мы за нее хотим погибнуть,
готовы ей воздвигнуть храм!
Не ей ли резкие проклятья
в лицо бросаем, разозлясь?
Потом цепляемся за платье,
потом роняем слезы в грязь.
Ты жив, иль нет –
ей все едино, -
как сон, уходит на заре,
оставив лепестки жасмина
у Господа на алтаре.