– Лёнька! – отец подхватил сынишку и подкинул вверх. – Как ты вырос, сын!
Лёнька радостно хохотал, запрокидывая голову.
– Пап, всего три месяца прошло! Не так уж сильно я вырос!
Отец серьёзно посмотрел на него:
– Да? А, по-моему, сильно, Лёня. Просто тебе не заметно, а я долго отсутствовал и сразу вижу изменения.
Лёнькин отец строил электростанцию за границей, где-то в Африке. Он вернулся на неделю по работе, и был очень рад увидеть семью. Вечером, за ужином, отец сказал:
– Я завтра иду в гости, товарищ по работе попросил передать подарки для сына. Пойдёшь со мной, Лёнчик?
– Конечно, па! – мальчишка радостно кивнул в ответ. Он скучал по отцу и дорожил каждой минутой, проведённой рядом.
Мужчина серьезно взглянул на сына:
– Только там один нюанс есть… Впрочем, сам всё увидишь.
На другой день отец был занят до обеда по делам производства, а ровно в три часа он заехал домой и забрал Лёньку. Они прошли незнакомыми дворами и вскоре остановились у пятиэтажного дома. Дверь открыла худенькая невысокая женщина и, выслушав объяснения Лёнькиного отца, заулыбалась, приглашая их войти. В комнате на диване сидел мальчишка, он был закутан в плед.
– Давайте знакомиться, – сказала женщина. – Меня зовут Надежда Сергеевна, а это мой сын, Анатолий.
– Андрей Леонидович, – улыбнулся отец, – и мой продолжатель рода, Леонид.
Взрослые вышли на кухню. Мальчишки некоторое время настороженно поглядывали друг на друга, потом мальчик в пледе улыбнулся:
– Ты рисовать любишь?
Лёнька пожал плечами: – Не очень.
– А я люблю! Хочешь посмотреть?
– Ну, покажи, – сказал из вежливости Лёнчик.
– Ты сам возьми альбом вон там, на столе.
– Этот? – Леонид ткнул пальцем в большой коричневый квадрат.
– Да! Неси сюда, садись рядом и открывай.
Лёня присел на диван, открыл папку и ахнул. Рисунки были замечательные. Кошка, выглядывающая из-под скамейки, собака в окружении щенков, портреты мальчишек и девчонок, пейзажи, корабли на море и многое другое. Некоторое время он увлечённо рассматривал картины, потом, не поворачивая головы, спросил:
– А ты, что, болен, Толян? В пледе сидишь весь закутанный.
Не услышав ответа, он повернулся к художнику. Толик посмотрел ему в глаза и тихо спросил:
– Ты что, не в курсе?
– Не в курсе чего? – удивился Леонид.
Толик коротко вздохнул: – У меня нет рук.
– Что? – оторопел Лёнька. – Как это нет? Совсем? А как же ты рисуешь?
– Ногами, – ответил мальчишка.
Лёнька забыл про рисунки.
– Правда? А как ты… – он запнулся и поводил руками по сторонам, – чем ты это всё?
– Откинь плед, – попросил Толя. – Не бойся.
Лёнька осторожно стянул плед. Толик сидел в шортах и футболке с длинными рукавами, которые были завязаны на груди.
– Там, на столе, карандаши. Принеси мне.
Лёнька взял карандаш и неуверенно подошёл. Толик улыбнулся и, подняв правую ногу с растопыренными пальцами, ловко дотянулся до карандаша и ухватил его.
– Поставь, пожалуйста, мольберт ближе. Вон, у стены стоит, – Толик кивнул в сторону. – Теперь сядь на стул и постарайся не крутиться.
Лёнчик сделал всё, о чём его попросили, и замер на стуле.
Минут через пятнадцать, Толик улыбнулся:
– Подойди, глянь! Похож?
С листа на Лёньку смотрел вихрастый растерянный пацан, очень похожий на него самого.
– Ух, ты! – восхищённо выдохнул мальчишка. – Классно!
В комнату вернулись отец и тётя Надя.
– Как вы тут? Подружились? – улыбнулся отец.
– Пап, Толик классно рисует. И не просто рисует, а ногой! Смотри, это я! – Лёнька протянул отцу рисунок.
Домой возвращались вечером, всю дорогу молчали, только у дома мальчик, глядя на отца, серьёзно сказал:
– Толик мне понравился. С ним интересно, я не заметил, как пролетело время.
Потом добавил:
– Знаешь, пап, Толик обещал научить меня рисовать.
Отец повернул голову:
– А ты чему научишь его?
– Я научу его плавать и играть в футбол, – Лёнчик смотрел на отца. – Ему не с кем было плавать и играть. Теперь есть, ведь я его друг.
Андрей взъерошил волосы сына:
– А ты здорово изменился, Леонид, стал взрослее и серьёзнее. Я рад, сынок.
Сердце у Лёньки пропустило удар, дыхание участилось, но он сдержанно сказал:
– Между прочим, пап, мне уже одиннадцать лет!
Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.