По земле пустой, не хоженой шла одна, как привороженная. Шла не видя света белого, шла с душою серой-серою. Всё на месте: руки, ноженьки, голова на теле держится. Только жизнь отдельно стелется, без неё, своей дороженькой.
От того одна, как пьяная, руки вытянув, идет, шатается. Ходит по миру незрячая, что найдет, за то хватается. Дерево рядом? Прислонилась, стала деревом да стоит себе качается. Тянет руки-ветви к небу, улететь не получается.
Или камень придорожный? Он как под ноги кидается. Вот споткнулась, как подкошенная, на земле лежит, валяется. Камнем серым, без души-то, хорошо под ясным солнышком. Или видит поле-полюшко, растворяется в нем зернышком. Может свежим, теплым хлебушком попадет к нему на стол?
В небе облачко качалось, своей мягкостью манило. Она руки протянула, в облако и превратилась. Полетела без дороженьки, в небе нет путей отмеченных. Только голос некий с нежностью напевал " Аве Мария".
Напевал. И к Богородице прислонилось бело облачко. Прислонилось и оттаяло. Так душа простилась с мачехой, улетела в небо с матушкой.