По крышам предзакатные огни,
Прощаясь, солнце лихо раскидало,
И разбежались кто куда они -
По улицам, квартирам и кварталам.
Пропали. Городская кутерьма
Притихла. Холодеет воздух. Вечер
На белые парижские дома
накинул тьму, как шаль на чьи-то плечи.
За шторами где - пир стоит горой,
Где - дамы надевают пеньюары...
На улице поручик молодой
С бутылкою сидит на тротуаре
И говорит по-русски сам с собой,
Слова бросая пьяные и злые.
На грязной гимнастерке нет погон -
Он продал их, там звезды золотые.
- Как жизнь подла! Злодея нет подлей!
Ее сильней всего мы в мире любим.
Чтоб сохранить ее, мы и друзей,
И даже брата, может быть, погубим!
Я там оставил мать, жену, детей -
На пароход последний, жизнь спасая,
Вскочил...Сын, муж - и белый офицер,
Что, если это красные узнают?
Я предал и отчизну, и семью.
Мне каждый новый день - как нож по горлу.
Чего искал я здесь, в чужом краю,
Когда в родном краю бушует горе,
Когда меня родные еще там
Все ждут! Страна огромная пропала...
Зачем ты, Бог, с людьми играешь так?
Тебе всегда смертей, страданий мало...
В глазах зажегся злобный огонек,
Он голову поднял. "Пусть трус, предатель...
Давно просилась, пуля, ты в висок -
Так получай! На это сил мне хватит!"
Он револьвер достал и зарядил,
К виску приставил с пьяного размаха.
Стоял с минуту. Руку опустил,
и, бросив револьвер, упал, заплакав.