Мы всё же чуем под собой страну,
Мы все - её язык и образ речи.
И долгие и маленькие встречи,
И перекрёстки в новую весну.
И там, где хочет, всё же веет Дух,
Точней, ответствует – горит изнанка.
И нашей жизнью ведают не танки,
А в герцах сердца абсолютный слух.
Своих не бросить. И чужих любить.
И так закончить долю окаянства,
Мы всё же чуем время и пространство,
И дверь открыть и отблагодарить.
О, Боже мой, как трудно всё избыть,
Как остро понимаешь, что короткий
Твой век из-под окраинной слободки,
Но там бессмертная сияет нить.
И там любить, любить! - вот в чём вопрос.
И эту землю чуять, как страницу,
И Божье Слово не устанет биться
Для всех её неизмеримых гроз.
Я нынче прост. И вспоминаю Крым.
И на обедне поминаю тополь
У Инкерманских скал, и Севастополь,
И нашей речи мы не отдадим.
Весна. Покой нам снится. Срок.
Цветёт миндаль и пахнет кипарисом.
И лавр опять ласкается к актрисам.
И Чехов в Ялте снова одинок.