Вечером море взволнованно, влажно дышит.
Звезды с шипением гаснут в жемчужной пене.
Воды со стоном расходятся, и из бездны
Огненный зверь выходит на спящий берег.
Волны смеются, целуясь с соленой кожей,
Волны смеются, и не утоляют жажды,
С шорохом осыпая со шкуры пепел,
Волны смеются и плачут, но им не больно.
Зверь разрезает мглу, тяжело ступая.
Боль его вечна, и неутолима жажда.
Он всё равно не оставит своей надежды,
Он ни за что не оставит тебя в покое.
Бродит он, бродит кругами вокруг деревни,
Чуткое ухо дыхание спящих ловит,
Ноздри дрожат, отыскивая твой запах -
Запах прогретой земли и медовой воли.
Как ты смеялась, откинув за спину косы,
Как ты смеялась, безумная, у колодца,
Полдень минувший запомнил, когда из света
Солнца любовно ткал тебе покрывало.
Ниточку подцепив раскаленным когтем,
Клонит безглазую голову ниже, ниже,
Зверь, что пришел из заката пешком по морю.
Слезы сгорают в груди. Он идет по следу.
Там, где лежишь, разметавшись во сне тревожном,
Ходит он, ходит кругами у края сердца,
Стонет измученно, не находя покоя,
Ждет, когда, не просыпаясь, прошепчешь имя -
Тайное, жгучее имя, раскинешь руки...
Он приникает тогда к тебе тесно, жадно
Лижет живое тепло языком распухшим,
Тянет отчаянно, как у груди - младенец,
Тянет из сердца кипящую кровь кошмаров,
Сладких, как мед, ядовитых, как белладонна.
Ты обнимаешь его могучую шею,
Вся обмираешь от поцелуя в сердце.
Длится и длится горячий досветный морок.
Крепче сжимаешь объятья, но на пороге
Утра твой гость обращается рыбой хладной,
Выскользнув вмиг из рук, он уходит в море.
Ходишь ты, ходишь кругами вокруг колодца,
Солнце смеется, но не целует в сердце,
Сердце не бьется, оно ускользнуло в море,
Вместо него непрестанно внутри колотит:
"Боль его вечна, и неутолима жажда".