Что двадцать-тридцать лет для очевидца,
Которому еще пехота снится,
Под Курском вжатая в броню
На честном слове и до перевязки,
Все эти годы – послесловье сказки,
Реальность, недоступная уму...
Когда его Победа стала меркнуть?
Когда сородичи гражданки Меркель
Тушенкой, кофе, молоком,
Гуманным движимы посылом,
Нас завалили грудами посылок?
О, вряд ли он печалится о том...
Он словно спит. Он видит Нечто сверху:
Кровать, окно и Главковерха,
Зашедшего к Солдату своему
Проведать, даже успокоить,
Что боли Его ведомы Ему,
И дорого кому-то будут стоить,
Что каждая незримая слезинка
В подушку ночью или под косынкой
На небе светится звездой...
Старик, ты слышишь? Спи, мой воин...
Наш мир надежно, прочно скроен,
И воздаянье, Боже, за Тобой...