Лара 1 часть книга 2 Владимир Загородников

Владимир Загородников


Роман




Лара
 








Посвящается Адель Гюго (1830-1915 гг.),
дочери великого французского писателя
Виктора Гюго





Автор: Владимир Загородников
Год и место написания: Кубань, г. Горячий Ключ, 2014
Год и место первой публикации: 2014, Россия, сайт: Проза.ру
Издан: «Печатный дом Татьяны Плешаковой»
Литературная форма: роман
Место действия: г. Горячий Ключ
Время: наши дни







Рецензии в интернете на роман «Камилла»
Роман «Камилла» написан классически: 1 часть – завязка (знакомство главных героев), 2 часть – развитие отношений главных героев, 3 часть – развязка (болезнь и смерть Камиллы). Произведение изобилует диалогами между героями, да так, что читателю кажется, что он сам присутствует при них. Повествование происходит последовательно, с небольшими литературными отступлениями, в том числе описание природы родного города, его окрестностей. Чувствуется, что автор гордится своим городом и любит его. Главный герой ведёт активный образ жизни, да он по своей натуре не может жить иначе. Знакомство его со своей будущей невестой происходит в самом начале романа, но он ещё сам об этом не знает, и автор последовательно ведёт читателя к зарождению и развитию чувства любви у героев. В романе есть несколько остросюжетных моментов: предстоящая встреча отца Камиллы и Эдгара, острый диалог двух сторон (отца и Эдгара), известие о тяжёлой болезни Камиллы, сон Эдгара о звонке любимой с известием о её выздоровлении и горькое разочарование в обратном, описание процесса эвтаназии и, наконец, финальная сцена – Эдгар, написавший книгу по просьбе Камиллы об их любви, приезжает на место, где развеян её прах, подбрасывает книгу вверх, и ветер несёт её по склону, перелистывая страницы, символизируя этим исполнение Эдгаром последнего желания своей любимой.
«Лара»
Автор написал продолжение – роман «Лара». Будем знакомиться с новым произведением, которое перед Вами, уважаемый читатель. Оно не менее увлекательно, чем первый роман, и так же классически построено.
Как и в первой книге, автор знакомит непосвящённого читателя с поэтами, писателями, музыкантами, философами, мыслителями прежних эпох. По крайней мере, читатель узнаёт много нового и увлекательного об этих великих классиках:  их жизни, судьбе,  их произведениях. В романе появляется новое главное действующее лицо – Лара. Она совершенно отличается по своему характеру, образу жизни и другому от прежней любви Эдгара. И не только Эдгар, но и другие герои романа с первого же её появления замечают разницу и невольно сравнивают обеих героинь.  Расширено и место действия. Интересно описано пребывание героев в Риме. По всему роману «рассыпаны» чувствительные вирши, вроде того, как Камилла является главному герою во сне и рассказывает о месте, куда она попала после смерти; отвечает на его (волнующие нас всех) вопросы. Как и в первом романе, но уже меньше, мы встречаем имена и фамилии городских поэтов и художников, живущих рядом с нами. И само собой, эти две книги нельзя читать по отдельности, так как роман «Лара» рождается из первой книги и является её продолжением.
Необычна и концовка романа, вернее её две. Автор даёт читателю выбрать ту, которая ему по душе. Это уже новшество в художественной литературе, которое обогащает произведение.













Первая часть
«Это неверно, что мёртвых
перестают любить, - их продолжают
любить иначе»
Жорж Санд

          ЭДГАР ЖИЛ ПРИВЫЧНОЙ для себя жизнью. Проводил заседания литературного объединения, работал над выпуском альманаха, участвовал в семинарах, конференциях, проводимых Союзом писателей. Принимал участие в поэтических чтениях в Майкопе, Ейске, Волгограде – словом, куда приглашали его и авторов ЛИТО (литературное объединение – авт.) творческие друзья. Посещал выставки городских художников, которые, как принято в городе уже много лет, проходили в городском музее. Ездил на выставки в Краснодарский краевой Выставочный зал изобразительных искусств, где проходила и выставка Камиллы, к которой они так ответственно и с большим вдохновением готовились и которая прошла успешно. Эдгар в Интернете просматривал график выставок, и если ему нравилась живопись, представленная на сайте Выставочного зала, того или иного художника, то он посещал выставку. То есть знакомился непосредственно с картинами и художником. Завязывал новые знакомства и раздавал карточки, на которых было написано имя и фамилия Камиллы и её страничка в Интернете с  картинами, которые она написала. Можно сказать, Эдгар продолжал знакомить мир с творчеством Камиллы, чтобы имя его любимой не забывалось.
Особенно он старался не пропустить выставки молодых, ещё начинающих свой творческий путь художников. Ему интересны были их работы. И, конечно же, он раздавал молодым художникам и художницам карточки, где они могли бы познакомиться и с творчеством Камиллы. Такое предприятие не могло не встретить среди творческих людей глубокого уважения и одобрения. Эдгар поступал благородно, делая это.
С Валерием Михулей они сняли фильм о творчестве Камиллы; Эдгар в нём рассказывал, какой она была, как преданно служила искусству. Фильм размножили и подарили всем творческим людям, кто знал Камиллу. Представили его на заседании ЛИТО. Эдгар также раздавал копии фильма на выставках художникам. Он всё делал для того, чтобы живопись Камиллы не только не была забыта, но и вдохновляла молодые таланты, выбравшие своим главным жизненным делом живопись. Дильнара, подруга Камиллы, отправила тридцать копий в Магадан подругам, друзьям, всем, кто знал Камиллу. Родственникам и, конечно же, в Школу искусств, в которой Камилла начинала свой творческий путь, который был прерван болезнью в то время, когда её живопись стали признавать и ценить её как живописца. Отправила несколько копий фильма «Живопись Камиллы Белоцерковской» и в отделение Союза художников в Магадане. И всё это время Эдгар, конечно же, работал над книгой, которую просила написать Камилла. Книгу «О нас» - так хотел назвать будущую книгу Эдгар, в которой рассказывалось бы о них, об их творчестве и любви,  и выписать образ своей возлюбленной  - как самый светлый и жизнерадостный, с которого можно было бы брать пример молодым талантам. О её чистой душе, о доброте, о порядочности и безмерной любви к живописи.

*  *  *
             ЭДГАР СИДЕЛ В КАФЕ «Восточный дворик». Наблюдал за людьми, наслаждался природой.
- Эдгар, привет!
- Дильнара! Сто лет тебя не видел, - обрадовался встрече Эдгар. – Присаживайся.
- Рада тебя видеть, - сказала подруга Камиллы и села напротив Эдгара.
- Я тоже. Что ты здесь делаешь? Гуляешь? – поинтересовался Эдгар. – Одна или с родителями?
- Одна. Когда я приезжаю из Краснодара, иногда, после шумного города, людей, работы хочется побыть одной, вот и прихожу сюда по субботам погулять, пройтись вдоль набережной, зайти в часовню, поставить свечу за Камиллу.
- Да, мы часто сидели вот за этим столиком и наблюдали за людьми. Строили планы на будущее, планировали выставки. Потом она шла в часовню, я её ждал рядом с часовней, пока она не исполнит свои «обязанности»…
- Всё также, Эдгар, не ходишь в церковь. Ты ведь деист, насколько я помню. Вспоминаю слова, которые сказала Камилла по этому поводу. Помнишь? Когда мы на её день рождения, седьмого января, ездили в церковь. Она ещё сказала: «И Эдгар туда же!» Я вначале не поняла этого «туда же», но потом Камилла мне всё объяснила.
- Работаешь? Замужем или…
- Встречаюсь с парнем, - ответила Дильнара, опережая вопрос Эдгара. – Зовут Марат.
- Марат. Историческое имя.
- Чем же? – удивилась Дильнара.
- Марат – так звали одного из революционеров во Франции. Они казнили короля и королеву. Он был, как это тебе сказать, одним из вождей. Но до торжества революции не дожил. Его убила Шарлотта Корде, которая ему прислуживала и зарезала его в ванной, когда Марат принимал лечебные ванны и писал то ли манифест, то ли ещё что. Не помню кто, кажется, Давид, его соратник, художник, написал на эту тему картину. Давид хоть и был хорошим художником, но смертельных приговоров подписал немало…
- Узнаю тебя, Эдгар. И, как всегда, узнаю много нового.
- Так чем занимается твой суженый? Тоже из психологов?
- Нет. Он работает помощником у одного из депутатов Законодательного собрания края. Хороший, в общем, парень. И родителям нравится. И сынишка мой его обожает. Живём вместе уже полтора года. Снимаем в Краснодаре квартиру по улице Гоголя. Кстати, рядом с домом – напротив находится издательство то ли «Здравствуй!», то ли «Здравствуйте!» Не припомню.
- «Здравствуйте!» - так называется издательство, и руководит им Лариса Ивановна Новосельская. Мы знакомы с ней. Даже наши авторы, и я тоже, публиковались в альманахе, который она издаёт, «Кубань в зеркале поэзии».
- Да! А я ещё подумала, что надо сказать тебе при встрече про издательство, может, ты там захочешь издать книгу, которую просила написать Камилла о вас и о вашей любви.
- Когда я напишу книгу, я найду, где её опубликовать, - заверил Эдгар. – Так как Марат? Расскажи…
- Да что тут рассказывать, Эдгар. Встретились в компании. Познакомились. Решили попробовать… (пауза). Парень он неплохой, внимательный, обходительный. Иногда, правда, задерживается на работе, после чего приходит слегка выпившим, а иногда…
- Ясно. Вот ты и нашла наконец себе парня. Думаю, теперь у Аксена появится братик или сестричка? – улыбнулся Эдгар.
- Да нет, пока не планируем. Нет, он хочет, но я…
- Если он хочет и вы любите друг друга, то, возможно, стоит…
- Ты знаешь, Эдгар, - перебила Дильнара Эдгара, когда официантка принесла две чашки кофе, - мы с тобой уже знаем друг друга не первый год. И знаем хорошо. И кое-что пережили, ты понимаешь, о чём я? Всё вроде так, он любит меня, заботится, звонит по пять раз в день, – Дильнара улыбнулась, вспомнив, что Камилла всегда жаловалась на то, что Эдгар забывает ей позвонить. И Эдгар, кажется, понял это, кивнув головой, - но…
- Но что-то не так. Чего-то не хватает? Да, Дильнара?
- Да. Раньше я смотрела на вас с Камиллой и завидовала вашей любви. Честно! Мечтала о такой жизни и любви. Вы словно были созданы друг для друга, и, глядя на вас, сердце всегда наполнялось теплом, радостью за вас. Вот этого не хватает, Эдгар. Не хватает этих чувств – настоящих, безупречных, божественных, словно сами небеса соединили вас. А так спросят: «Как живёте?» И отвечаешь: «Как все». А как бы хотелось отвечать по-другому. У вас была насыщенная жизнь и настоящая любовь. Этого не хватает, Эдгар. Этого… Вы и ссориться-то не могли, не ругались, а словно оправдывали друг друга.
- Я думаю, это придёт. Чем дальше вы будете жить вместе, тем сильнее будет ваша любовь.
- Правильно говорила Камилла: «Из двух влюблённых один любит хоть чуточку, но больше…»
- Да. Она так говорила. Но, судя по твоему настроению и откровенному рассказу о вашей личной жизни, я понял, что Марат любит тебя сильнее.
- Вот так, Эдгар. Хоть так… Кстати, - желая перевести разговор из одной темы в другую, Дильнара спросила, - ты книгу уже пишешь? Как продвигается работа? Я уверена в тебе, ты всё напишешь правильно. И чтобы другие брали пример с Камиллы. И, в общем, с вас, - добавила Дильнара.
- Пишу, Дильнара, конечно, пишу. Книга уже в голове целиком. План романа и фабула уже написаны. Готовы пятнадцать глав, правке не подлежат. Там немало и о тебе, ведь ты свидетель нашей жизни, её подруга.
- Ну, обо мне в книге…
- Нет, без тебя не обойтись. Ты – действующее лицо, персонаж. Осталось всё соединить, привести к общему знаменателю. А главное написано. Нужно теперь всё художественно оформить. Но книга уже у меня в голове, и скажу тебе: она мне нравится. Думаю поехать на два месяца в бухту Инал, в пансионат «Дубрава», я там заказал номер по Интернету на август и сентябрь. Там и допишу. Рядом с ней…
- Да, там тебе мешать никто не будет, я же знаю твою насыщенную творческую жизнь. Почти три года наблюдала за ней. А там…
- Вот и мне пришла в голову такая идея. Всё равно в августе у нас творческие каникулы. Все разъедутся кто куда, а соберёмся в конце сентября, к тому времени, я думаю, книга будет уже написана.
- Первой, я надеюсь, ты дашь прочитать её мне. Пусть даже в рукописном варианте.
- Обязательно, но лучше, когда она выйдет из издательства. Словом, будет книга, которую можно будет подержать в руках.
- Эдгар, прошло уже  три года, как нет среди нас Камиллы. Мы её, с этим не поспоришь, все любили, но время идёт, Эдгар. Оно не стоит. Не пора и тебе с кем-то связать свою жизнь. Уверена, такие найдутся или уже есть. Не подумай, что я…
- Нет, всё верно. Но пока книгу не напишу и не издам, и думать об этом не хочу.
- Камилла, помнишь, в письме писала: «…что если тебя полюбит какая-нибудь женщина, то я буду не против…» Ты помнишь? Годы уходят, Эдгар. Хотя кто может сравниться с Камиллой, с её любовью, страстью?.. Мне пора, Эдгар. Рада, от всей души рада, что встретила тебя.
- Я тоже, Дильнара, - вставая из-за стола и расплачиваясь за ужин, сказал Эдгар.
- Вот только не забудь про обещание. Я должна первой прочитать книгу. А то, что будешь писать книгу именно там, где её прах, это здорово, Эдгар. Дух Камиллы в нужный момент тебе поможет.
- Всего хорошего, и передавай привет Марату.
Дильнара пошла вдоль набережной, а Эдгар в сторону санатория «Предгорье Кавказа», где на стоянке стояла машина, подаренная ему Камиллой, и где завтра он проведёт очередное заседание литобъединения «Горячий Ключ», на котором объявит о своём решении уехать в бухту Инал на два месяца писать книгу.

*  *  *
(Заседание литературного объединения)
- Проходите, пожалуйста, садитесь. Вы отдыхающие? Вот там место есть, женщина. Рады приветствовать вас на нашем заседании. Вы тоже, мужчина, проходите, не стесняйтесь, - рассаживал Эдгар любителей поэзии, которые пришли по объявлению, вывешенному на втором этаже, напротив столовой, работниками культуры санатория «Предгорье Кавказа», где собиралось литературное объединение «Горячий Ключ» во второе и четвёртое воскресенье каждого месяца.
- Если вам душно, а сегодня много пришло и авторов наших, и гостей, то мы можем включить кондиционер или открыть окна.
- Лучше окна, - предложил мужчина с выкрашенными волосами; Эдгар сразу обратил на него внимание.
- Хорошо, откройте окна. Так лучше. Рады приветствовать вас в литературном объединении «Горячий Ключ». Литературному объединению больше двадцати лет, десять из которых мы выпускаем альманах «Литературное обозрение», в котором публикуем наших авторов и наших творческих друзей из городов Кубани и России. Иногда публикуем, конечно же, с разрешения, и авторов с сайта «стихи.ру». Сейчас Евгений Ткачёв раздаст вам по одному экземпляру альманаха, чтобы вы могли познакомиться с творчеством наших поэтов у себя дома или в номере.
Гости поблагодарили Ткачёва за предоставленные им экземпляры. Пришли ещё три автора ЛИТО: Людмила Мизина, Григорий Гришко и молодой автор Юля Панарина, которая пишет стихи и на английском языке.
- Начнём заседание со знакомства. Вот вы, женщины, сидящие вместе, из какого города  приехали к нам?
- Мы? – немного стесняясь, переспросили они.
- Да, - повторил Эдгар.
- Мы из Приморско-Ахтарска.
- Очень хорошо. У вас тоже есть литературное объединение, и мы с ними ведём переписку.
- Да. Они собираются в Центральной библиотеке города, - уточнила женщина в синей кофточке.
- А вы, если не секрет? - спросил Эдгар женщину, сидящую около шкафа, где были представлены спортивные достижения работников санатория в виде кубков и грамот с дипломами от Департамента здравоохранения края за отличные профессиональные навыки врачей, работающих в санатории. 
- Я из Волгограда, из самого города. Работаю в школе. Преподаю физику.
- Спасибо, что пришли. В Волгограде проживает наш почётный автор, поэт Геннадий Андреевич Дементьев. Он иногда со своей супругой приезжает к нам. Он написал в соавторстве с нами книгу о Горячем Ключе «Горячий Ключ – восторг и вдохновенье». Так что мир тесен. В этом мы всё больше и больше убеждаемся.
- А вы, мужчина?
- Я из Краснодара. Преподаю английский язык в Кубанском университете.
- Вот вы нам и поможете, - обратился Эдгар к преподавателю. - Дело в том, что у нас есть молодой автор, вот она, рядом с вами сидит, Вера Панарина. Она пишет стихи на английском языке. Вера сегодня прочитает два-три своих произведения, а вы оцените её  английский.
- С удовольствием, - ответил преподаватель, к тому же являющийся, как выяснится позже, профессором.
- Если большинство уже представилось, то пора и нам с Катей, - сказала женщина в белой блузке. – Меня зовут Светлана, а мою подругу, как я уже сказала, Катей. Я тоже пишу стихи. Автор четырёх сборников стихов.
- Это хорошо, - улыбнулся Эдгар. – Вы можете сегодня прочитать свои работы, а мы послушаем их.
- Хорошо, - смело ответила женщина.
- А я из Калининграда, - не дожидаясь вопроса Эдгара, представилась пожилая женщина, которая села рядом с Сергеем Вирченко. – Я приезжаю в ваш город уже в четвёртый раз за десять лет. Мне нравится ваш город, и нравится, как проходит моё лечение. Я была в вашем городе пять лет тому назад, в тот день здесь были картины. Вы представляли молодую художницу, фамилию я не запомнила, но звали её, по-моему, Камиллой.
Услышав имя Камиллы, авторы ЛИТО немного приуныли, на их лицах появилось выражение скорби. На несколько минут воцарилась тишина.
- Да, я вас припоминаю, вам понравилась картина «Осень в Магадане». Но, к сожалению, Камиллы среди нас больше нет. Она умерла от неизлечимой болезни, - тихо пояснил Эдгар.
- Как жаль! А ведь такая молодая была. Талантливая, и как красиво рассказывала о своих картинах, - с огорчением сказала женщина.   
- Как я уже говорил, мы рады всех вас приветствовать, - стараясь разрядить обстановку, сказал Эдгар.
- Сегодня мы продолжим изучение истории зарубежной литературы восемнадцатого века. Для литературы Европы – золотого. Восемнадцатый век открыл нам такие имена, как Дефо, Свифт, Ричардсон, Фильдинг, Роберт Бернс, Лесаж, Монтескье, Вольтер, Дидро, Жан Жак Руссо, Бомарше, Шиллер, Гёте, Гольдони, Гоцци и многих других поэтов, мыслителей, писателей, сатириков, чьи бессмертные произведения мы изучаем и учимся у них по сей день.
Особенно золотым он стал для литературы Франции. Сегодня мы остановимся на творчестве Бомарше. Кто знаком с творчеством этого философа, писателя, поэта, коммерсанта, политика, тот может послушать ещё раз; кто не знаком, тот узнает о нём – о Бомарше, - продолжал Эдгар, и все внимательно слушали.
- Он же написал «Севильского цирюльника»? – уточнил Гришко.
- Да, и не только, - ответил Эдгар. – Чтобы не утомлять вас чтением и цитатами из этой книги, я коротко о главном расскажу вам о Бомарше. После чего мы начнём читать стихи.
- Извините, что опоздала. Задержалась на работе, - пояснила Алла Шульженко, усаживаясь около Марии Андроновой.
- Бомарше родился в Париже. Настоящее его имя – Огюстен Карон. Имя же Бомарше с частичкой «де» взял он значительно позже. Бомарше серьёзного и систематического образования не получил, хотя впоследствии стал одним из образованнейших людей своего века. Учился он до тринадцати лет. Отец его, часовщик, полагал, что полученных знаний достаточно, взял его из школы и стал обучать своему ремеслу. Одарённый юноша блестяще освоил мастерство часовщика и сделал даже важное усовершенствование, которым заинтересовался Людовик XI. Король даже заказал ему для себя часы. Бомарше стал жить при дворе и развлекать принцесс и дочерей короля.
В 1764 году Бомарше едет в Испанию, где живёт около года. Бомарше наблюдает политическую жизнь Испании. Он видит в высших слоях Испании сочетание «чрезмерного ханжества с испорченностью нравов». Бомарше критикует гражданское законодательство Испании.
Вернувшись во Францию, Бомарше в возрасте тридцати пяти лет выступает с первым художественным произведением – драмой «Евгения». Пьесой заинтересовались за пределами Франции: в Германии её перевёл на немецкий язык Гёте, в Англии – знаменитый актёр Гаррик, поставивший её в театре. Бомарше выступил новатором в драматургии. Затем он пишет множество статей социальной направленности. Бомарше ставит перед собой задачу: заклеймить эгоизм, бездушие, пороки аристократов и спесивое чванство тех, кто правдами и неправдами рвётся в их ряды. Его замечает сам Вольтер, чьими трудами восхищался Бомарше. Бомарше написал в это время свой первый большой труд «Мемуары». Вольтер пишет друзьям в Париж: «Я никогда не видел ничего более оригинального, сильного, смелого, более комического, интересного, более оскорбительного для противников, чем «Мемуары» Бомарше…»
Бомарше не оставляет своих художественных замыслов и пишет пьесу «Севильский цирюльник». Он всегда хотел создать весёлую музыкальную комедию. В феврале 1773 года пьеса была готова к постановке, но арест Бомарше после ссоры с герцогом де Шоном помешал этому. Следующим большим произведением Бомарше стала комедия «Женитьба Фигаро». Неудивительно, что Людовик шестнадцатый, прочитав в 1782 году текст комедии, запретил её. Нужно добавить, что, несмотря на все запреты, Бомарше находил способы, чтобы его произведения были поставлены на сцене. В июне 1792 года была впервые поставлена в театре пьеса «Преступная мать».
 Бомарше написал много трудов на различные темы.
Бомарше сделал много для разрушения феодального строя, тормозившего общественное развитие. Выдающийся художник слова, он оставил человечеству бессмертное наследие – драматические произведения «Севильский цирюльник» и «Женитьба Фигаро», которые как самостоятельно, так и в соединении с гениальной музыкой Моцарта и Россини, останутся навсегда в сокровищнице мировой культуры, - закончил Эдгар.
- «Женитьбу Фигаро» я смотрел, мне очень понравилось, - сказал Леонид Дубинов. – Сильная вещь. Прав Вольтер.
- Это всё и очень коротко о Бомарше. Но кто хочет познакомиться с творчеством Бомарше, а я настоятельно рекомендую вам это, тот может подойти к Эмме Анатольевне, которая работает в Центральной библиотеке, и спросить труды Бомарше. Эмма Анатольевна вам поможет. И мы часто обращаемся к ней за помощью или советом. Всё, что я сегодня прочитал вам из конспекта, законспектировано мной из книги «История зарубежной литературы восемнадцатого века», издательства Министерства просвещения РСФСР, Москва, 1956 год, под редакцией Н.И. Муравьёва. На следующем заседании мы познакомимся с творчеством Роберта Бернса, - закончил председатель ЛИТО.
- Эдгар Николаевич, а почему мы всегда изучаем труды, стихи, сатиру только зарубежных авторов? – спросила Зоя Санникова.
- Потому что труды наших классиков и современников мы должны знать, как «Отче наш», Зоя Дмитриевна. Стыдно не знать своих гениев, это касается всех.
Эдгар закончил небольшую лекцию и предоставил слово авторам. Стихи Николая Зиновьева прочитал Николай Чернов, а стихи Эдуарда Асадова – Людмила Мизина. Затем пять стихотворений прочитала гостья, они показались авторам ЛИТО содержательными и интересными по форме.
В завершение чтений выступила Вера Панарина и прочитала четыре стихотворения на английском языке. Профессор внимательно слушал и после того, как молодая поэтесса закончила читать последний стих, удивился её правильному произношению английских слов и заверил всех в том, что стихи содержательны, пригласив её, когда она окончит школу, в университет для поступления на учёбу, чтобы продолжить в университете познания английского языка у него на факультете.
Гости разошлись, поблагодарив поэтов за их стихи, и пообещали, что, если снова приедут в город на лечение или отдых, непременно вновь посетят литературное объединение.
- Вроде нашим гостям понравились наши стихи. Особенно выступление Чернова и Людмилы Мизиной, - подвёл итог заседания Эдгар. – А теперь хочу сказать следующее…
- Эдгар, как продвигается книга о Камилле? Мы так её все полюбили, - спросила Татьяна Плешакова.
- И об этом тоже, Татьяна. Теперь мы встретимся после каникул, 8 сентября. Я же на два месяца уезжаю в бухту Инал, в пансионат «Дубрава», где заказал себе одноместный номер на август и сентябрь. Там и допишу книгу. Буду писать, отдыхать, загорать (пауза). Большинство глав написано…
- Я их читала, они мне понравились, - перебила Эдгара Татьяна. – Допиши, Эдгар, книгу, Камилла заслуживает этого. Я знаю, тебе трудно без неё, и понимаю, что ты чувствуешь, но ты правильно поступаешь, выбрав для написания книги именно то место, где покоится прах твоей любимой.
- Да, Эдгар, там тебе будет легче работать, и музы будут помогать. Я уверен, - одобрил Ефременко.
- Спасибо, ребята.
- А мы будем к вам приезжать, те, кто сможет выбраться на море на выходные дни, подышать морским воздухом, пообщаться и наконец увидеть этот самый лучший в мире закат, который вы так любили с Камиллой наблюдать, - добавила Алла Шульженко.
- Конечно, приезжайте. У вас есть мой номер телефона, а номер комнаты, где я остановлюсь, я сообщу, когда мне дадут от неё ключи.
- Значит, встречаемся теперь седьмого сентября? – спросил Иван Журавлёв.
- Восьмого, - пояснил Эдгар. – И так как я приеду в начале октября, то заседание будет проводить Татьяна Плешакова как мой заместитель или Эллина Савченко как ответственный секретарь ЛИТО. На этом мы и закончим на сегодня. До встречи! Вы пока собирайтесь, а я пойду и поставлю в известность начальника отдела культуры, что мы уходим на каникулы.

*  *  *
             УЖЕ В МАШИНЕ, КОГДА ОНИ - Эдгар, Татьяна Плешакова и Дмитрий Ефременко ехали в сторону Развилки, Эдгар, как всегда после заседаний, развозил их по домам, это было ему по пути, Татьяна спросила:
- Эдгар, а ты успеешь за два месяца написать книгу?
- Надеюсь. Ты ведь читала уже половину из того, что написано. – И повторил: - Надеюсь.
- И выпиши её такой, какой она была, - доброй, талантливой, отзывчивой. И побольше света, - тихо сказала Татьяна.
-Да, Эдгар, должен признать, что эта машина лучше твоей. В последнее время я тоже, как и Татьяна, стал побаиваться ездить с тобой. Признаюсь, однажды солгал, что иду по делам, а поехал домой на маршрутке, - признался Ефременко.
- Ах ты какой, Дима! Таня, значит, езжай, а ты… - засмеялась Татьяна. – Признаться, Эдгар, и я стала побаиваться, ты ещё так всегда быстро ездишь, даже в гололёд…
- Вот подарок от Камиллы, - тихо сказал Эдгар. – Видишь, Татьяна, ну всё напоминает о ней!
- Конечно, там тебе будет писаться легче. Никто не станет звонить, отвлекать. Потом мы представим книгу в 27-м кабинете. Разместим её на сайте «проза.ру». И пусть читают…
 Они ехали и разговаривали о поэзии, о живописи, о литературном объединении, об альманахе и, конечно, о будущей книге, которую Эдгар должен написать или дописать за два месяца, которые он проведёт в одиночестве в бухте Инал.

*  *  *
(Лара)
          НА ГОРОДСКОМ КЛАДБИЩЕ города Кореновска, тремя годами ранее, хоронили подполковника, погибшего на Михайловском перевале в результате автомобильной аварии. Народа собралось много. Священник, сделавший своё дело, которое обычно делают в таких случаях, прочитал молитву и отошёл в сторону. Люди начали подходить один за другим и бросать щепотки земли в могилу погибшего, произнося при этом: «Пусть земля тебе будет пухом…»
Был летний жаркий, солнечный день. И те, кто уже простился с покойным, прятались в тени трёх дубов, которые росли рядом, метрах в десяти. Затем работники городского кладбища стали забрасывать могилу землёй большими лопатами. После того, как они всё сделали, люди стали класть на могилу венки – большие и маленькие, а также живые цветы. Через пятнадцать минут могила «утопала» в красивых, разноцветных венках, живых розах и гвоздиках. Возле могилы стояли три женщины. Первая, стоявшая слева, была женой погибшего; рядом с ней, чуть пониже её ростом, стояла её дочь; и третья женщина в коричневом платье и чёрной косынке, была родной сестрой жены погибшего. Мать и дочь не подошли к могиле и не бросали в неё землю. Они были одеты в чёрные платья, на глазах у них были чёрные очки, чтобы солнце не ослепляло их глаз. То, что они не подошли к могиле и не бросили первыми в неё землю, не осталось незамеченным для людей, пришедших выразить им свою скорбь и проводить друга, сына товарища в последний путь. Они так и стояли с самого начала похорон, не двигаясь с места. Не подошли они и к гробу, чтобы в последний раз поцеловать мужа и отца, тем самым выразить свою скорбь и горе о случившемся.
Вот и теперь, когда всё было сделано, уже вдвоём, потому что сестра отошла в сторону и разговаривала с работником кладбища, они стояли с безразличными лицами, на которых нельзя было прочесть, что они скорбят, что горе и потеря родного им человека сделала их несчастными. Люди перешёптывались, глядя на них, на их лица, в которых скорее можно было увидеть черты отчаяния и равнодушия, нежели скорби.
Затем все участники траурной церемонии расселись по автобусам и поехали, как говорят в народе, помянуть погибшего в аварии... Поминки проходили в городском кафе «Олимпия». На них присутствовало более двухсот человек, так как покойный был офицером и в этом городе, где он учился, работал и потом пошёл а армию, осталось много друзей и знакомых. Поминки организовала и оплатила войсковая часть, где проходил службу покойный. Все говорили о Станиславе и никто не вспоминал о молодой девушке, которая разбилась насмерть вместе с ним.
Официантки разносили поминальный обед. Люди говорили о погибшем, как о хорошем друге, товарище детства, однокласснике, замечательном человеке, профессиональном военном (офицере), о любящем муже и заботливом отце. Только жена и дочь ничего так и не сказали. Не уронили ни одной слезы по безвременно ушедшему родному им человеку. Даже порой очень проницательные и щемящие сердца выступления в его адрес не смогли тронуть их «застывшие» лица, на которых была печать равнодушия. Они даже не притронулись к еде. Официантки, заметив это, спрашивали у них, не принести ли им чего-нибудь другого из имеющихся в кафе блюд. Они только кивали головами.
После поминок они втроём сели в синюю иномарку, которая принадлежала сослуживцу погибшего, и машина направилась в сторону Горячего Ключа.
Всю дорогу они молчали, и вместе с ними молчала сестра вдовы, похоронившей мужа. Машина двигалась по трассе «Дон» до Горячего Ключа, потом водитель (майор) свернул под мостом налево, дальше они ехали по улице Революции, затем у бензозаправки повернули направо, доехав до улицы Солнечный берег, повернули налево. Машина остановилась около большого двухэтажного дома, выложенного из итальянского кирпича. Женщины вышли и, не сказав ни слова, вошли в большой двор. Водитель развернул машину и поехал в расположение части.

*  *  *
             - КАК ВСЁ ПРОШЛО? – ПОИНТЕРЕСОВАЛАСЬ пожилая женщина, рядом с которой сидел мужчина. – Как прошли похороны, поминки? Ты нас извини, но в нашем возрасте…
- Всё прошло хорошо, мам, - сухо ответила дочь. – Мы с Машей так устали, и если вы с папой не против, то мы пойдём каждая в свою комнату и отдохнём.
- Нет, мам, - сказала Маша. – Я хочу с тобой.
- Хорошо. Мы отдохнём в твоей комнате, Маша.
- Как хочешь, мам.
Родители переглянулись между собой и стали смотреть на дочь и внучку, как те подымаются в комнату Маши.
Дочь и мать переоделись и легли на диван. Усталые, они минут двадцать молчали, потом вздохнули, и первой заговорила дочь:
- Никогда не прощу папе того, что он сделал. Теперь подруги будут думать, говорить из уважения ко мне, вслух об этом они не решатся, но думать про себя будут, что папа…
- Пусть думают, что хотят, - перебила мать безразличным тоном. Это не их, а наше семейное дело.
- Как? Как папа мог так поступить? Никогда не прощу, - громко сказала дочь.
- Маша, не нужно так строго судить отца. Все ошибаются. Он всё-таки твой отец.
- Был отцом. А теперь… (пауза). Мы так хорошо жили, так дружно. Любили друг друга.
Мать с дочерью уснули на втором этаже в комнате дочери. Лара не хотела заходить в свою спальную комнату, где ей всё напоминало о муже. Она даже не хотела смотреть на кровать, их супружеское ложе, на котором они провели много приятных ночей, наслаждаясь любовью.
На первом этаже шёл другой разговор.
- Рита, хоть ты расскажи, - обратилась мать к своей младшей дочери, – как всё прошло? Родители Станислава, как они перенесли утрату  сына?
- Мам, всё прошло, как и положено проходить всему связанному с таким мероприятием делу. Народу собралось много. Как мне показалось, родители Станислава держались хорошо. Спокойно. Священник прочитал молитву. А потом все стали подходить и прощаться со Станиславом. Затем забили гроб и опустили в могилу. Люди подходили и бросали землю на крышку гроба. Могилу засыпали землёй. Положили на неё венки, цветы.  Поминки прошли в кафе. На столах было много еды…
Рита рассказывала родителям о том, как прошли похороны их зятя, и всё время смотрела на чашку, которую держала в руках. Рассказ родителям показался странным. Вернее то, как рассказывала Рита о похоронах, словно там, на кладбище, что-то произошло.
- Рита, значит, всё прошло по-людски. И люди, как ты думаешь, знают о том, что произошло на самом деле? Как вела себя твоя сестра?
- Мам, ты знаешь, я одного не пойму. То ли Лара злая на Станислава, то ли мне так показалось, но вели они себя с дочерью, можно сказать, странно. Они как приехали на кладбище, встали шагах в десяти от могилы, так и простояли до конца похорон, не сходя с места. Даже не подошли к гробу, чтобы проститься со Станиславом, что, конечно же, заметили люди, что вызвало раздражение у его родителей, - рассказывала Рита матери и отцу, который сидел в кресле у открытого окна и курил папиросу.
- Что касается того, знали ли люди, как ты спрашивала, что на самом деле произошло, думаю, большинство знали. Такого не утаишь. Слухи о таком быстро разносятся, и, думаю, некоторым людишкам, разносящим такие новости, даже приятно: вот, мол, бог  шельму метит.
Мать вздохнула. Разлила кофе по чашкам. Посмотрела на мужа. Он развёл руками и сел за стол.
- Значит, говоришь, так и простояли на одном месте? – переспросил отец.
- Да, пап. И на поминках к еде не притронулись. Видимо, Лара с дочерью…
- Послушайте, - перебила Риту Евдокия Леонтьевна, - когда Станислав был ещё в своём доме, ну здесь лежал, когда приходили люди, прощались с ним, то есть друзья по Горячему Ключу. На второй день ночью, вернее в час ночи, я пошла в комнату, где лежал Станислав, посмотреть, кто из вас с покойным сидит. Захожу в комнату, горит свеча и светильник. На стене тень Лары, она стояла у гроба и что-то говорила Станиславу. Она меня не заметила, я вошла тихо. Я прислушалась, и мне стало не по себе. Лара наклонилась к голове Станислава и громко сказала: «Никогда не прощу тебе этого. Никогда. Слышишь? Как ты посмел так опозорить нас? Ты разрушил нашу жизнь и мою любовь к тебе. Как? Почему? За что ты мог так наказать нас? Так бессердечно, жестоко – меня и свою дочь…» Я испугалась и тихо вышла. А через пять минут вышла из комнаты Лара и пошла во двор в беседку. Вот такие дела.
- Да ты что, мам!
- Вот вам и пироги, милые мои, - сказал Илларион Макарович. – Не повезло Ларе с мужем. А как жили хорошо. Какой внимательный был Станислав к нам, к своим родителям, к семье. А вот…
- Пап, она его не простит никогда. Даже, посмотришь, на могилу ездить не будет. И дочь тоже.
- Лара такой была с детства. Помнишь, Илларион? Не умела прощать людей. Если дружила - то по-настоящему. За подругу в огонь и в воду пойдёт. Но если что (пауза), то забывала тут же. И на порог не пускала. И откуда у неё такой характер? Такая жестокость? Люди ведь ошибаются…
- Мам, измена – не ошибка. Не мне судить, но за такое Лара не простит. Меня беспокоит, как она эту измену переживёт. Как будет жить с ней. Она любила Станислава, это было видно. Хоть она и кажется вам с виду жестокой, но внутри, в душе, она слабая…
- Что-то я не замечал за ней этого, - сказал отец.
- Я знаю свою сестру лучше. Кстати, Маша попросила меня пожить у нас в Ростове. Возможно, и останется у нас. После сорока дней.
- Да? А Лара? Она разрешает? – спросил отец.
- Ещё не знаю. Говорит, по Интернету общается с каким-то парнем из нашего города. Композитором или музыкантом, уже полгода.
- Может, там её счастье, - улыбнулась бабушка, слушая о планах своей внучки.
- Пусть поживёт, если Лара не против, - сказала Рита.
- Тихо! Кажется, Лара с Машей спускаются. Уже отдохнули, наверное, - вставая, сказала мать. – Только не начинайте разговора обо всём, что случилось, и не задавайте вопросов по поводу их поведения на похоронах.
- Присаживайтесь к столу, Лара. Мы уже поужинали. Хорошо выспались, отдохнули? – спросила Рита.
- Да, немного вздремнули. Садись со мной рядом, Маша. Тебе тоже нужно поужинать, - указывая на свободный стул, сказала мать дочери. – Сегодня был трудный день.
Дочь села рядом с матерью. Мать взяла её за руку и поцеловала, подчёркивая то, насколько теперь стала Маша для неё важнее всего в целом мире после этих трудных дней и событий. Лара думала, что теперь во всём мире нет человека родней её, которому она посвятит свою любовь и будет отдавать всю себя. Ведь они остались вдвоём, и когда все уедут и всё закончится, им нужно будет жить с этим – с тем «наследством», которое оставил им муж и отец, о котором, как казалось Ларе, будут говорить в городе ещё долго.
- Вот, доченька, ешьте. Сегодня вы с Машенькой устали, - подавая борщ на стол, сказала Евдокия Леонтьевна.
Лара с дочерью поужинали, но не притронулись к вину, не сказали ни одного слова об отце и муже, не выпили даже компот, полагающийся в таких случаях, как поминки человека, которого сегодня они проводили странным образом в последний путь и который был для Лары мужем, в котором она души не чаяла, а для другой – отцом, которого дочь сильно любила и с которым часто советовалась по разным вопросам и поступала так, как ей советовал отец.
Остальные члены семьи только наблюдали за ними и не задавали никаких вопросов – ни о том, как они теперь собираются жить, что делать в таком большом доме, который нужно зимой отапливать, что стоит очень дорого, а летом делать ремонт и ухаживать за садом после трудового дня. Не задавал вопросов и отец Лары, думавший про себя, что не лучше ли ей с дочерью переехать к ним в Академгородок, где у Лары остались подруги детства и где ей можно найти работу. В сегодняшней России банков хватает в каждом российском городе. Увезти её назад домой, где она, конечно же, всё забудет. Начнёт жизнь, если так можно выразиться, в 42 года с чистого листа. А Ларе послезавтра исполняется 42 года. «Не повезло дочери», - думал отец, закуривая новую папиросу.
- Хватит уже, Илларион! Дышать нечем. Мы все переживаем о случившемся. Это произошло с нашей дочерью, с нашей Ларой.
- Мам, - остановила мать Рита, - чайник закипел.
- Пап, а вы с мамой когда собираетесь домой? Не спешите. Поживите у нас. Тебе нравится город. Погуляйте с мамой в зоне отдыха. Если хочешь, запишем тебя на массаж, как в позапрошлом году. Примешь ванны, они тебе помогают, раз уж так всё вышло и вы здесь. А домой вернётесь после сорока дней. А Машенька поедет к Рите. Пусть поживёт у тёти. Я не против. А ты, Рита?
- Ради Бога, Лара! Ростов – город большой. Кинотеатры, театры, дискотеки… Да, и если я не раскрою секрета, в нашем городе проживает парень, с которым ты, Маша, общаешься в Интернете. Вот и встретитесь. А сейчас нам нужно всем отдохнуть, раз вся семья в сборе, и подготовиться к поминкам. Вот проведём сорок дней - и все разъедемся, и останешься ты одна, Лара.
- Ещё есть время, - сказала мать, - и мы что-нибудь придумаем в отношении Лары. Не жить же ей одной в этом городе. Что случилось – то случилось. Всякое бывает. Ещё есть время. Но сначала нужно будет провести девять дней. Кого позовём? Родителей Станислава? Или они нас позовут к себе?
- Мам, вы тут решайте, а мы с дочерью пойдём на второй этаж.
Никто не стал возражать, все молча переглянулись и провожали взглядом Лару с дочерью, подымающихся в комнату, очевидно, Машеньки. Мать с дочерью ушли, а остальные члены семьи остались за столом и продолжили разговор.

*  *  *
(Кореновск, 20.00)
            КАКАЯ НЕСЛЫХАННАЯ ДЕРЗОСТЬ! Какое неуважение к родному человеку! Да ещё у всех на глазах. Всё в жизни бывает. Надо уметь прощать, - возмущалась мать Станислава.
- Гертруда! Их тоже можно понять. И измена, прости меня, - это не «всё в жизни бывает», как говоришь ты, - возражал отец Станислава Виктор Афанасьевич. – Получается, что наш сын виноват перед женой и дочерью. А мы как бы перед родителями Лары, что воспитали такого сына, и ничего сейчас никому не докажешь. Измене нет оправдания. И мне, честно говоря, стыдно за нашего сына. Лара его так любила, так уважала нас. Всегда, вспомни, когда мы к ним приезжали в гости, она всё делала для того, чтобы нам было у них уютно, чтобы мы чувствовали себя, как дома. И мы это чувствовали. Что скажешь?
- Что было – то было. Не спорю. И никого не осуждаю. А ты можешь, сколько тебе… (пауза). Это нашего сына нет. Нашего. А ты…
- Да, вся жизнь перевернулась сразу, изменилась. Озлобила всех. Теперь мы чужие. И внучку уж точно не увидим. Надо было думать нашему сыну раньше. Семья – главное. А любящая жена…
- Хватит! «Надо было раньше…» Так случилось! Ничего уже не исправить. Если бы не эта авария, то никто бы и не узнал о том, что у Станислава есть любовница.
- Ты что, выгораживаешь его? Виноват он. И я не меньше тебя любил сына. Но есть суд людской. Как нам теперь смотреть в глаза людям? Как смотреть в глаза Ларе? Машеньке, нашей внучке?
- Сиди дома и не ходи никуда, и смотреть тогда будет некому в глаза.
- Поражаюсь, как ты…
- Достаточно! Сегодня трудный был для всех нас день. Нужно отдохнуть. А завтра решить, где проводить девять дней и сорок…
- Они, посмотрите, не приедут к нам, даже если мы их пригласим, - перебил дочь Тоню отец. – Я даже думаю, что они и на кладбище не будут ездить…
- Время всё лечит, - подвела итог разговора мать Станислава. – Поживём – увидим. И нужно же было этим алкашам из Саратова врезаться в машину Станислава!

*  *  *
      ПОСЛЕ ПРОВЕДЕНИЯ ДЕВЯТИ и сорока дней, после того, как все разъехались по своим домам Лара зажила привычной для себя жизнью. Ходила на работу, вела домашнее хозяйство, смотрела сериалы по телевизору, навещала подруг, гуляла вдоль набережной реки Псекупс, но всё время она задавала себе один и тот же вопрос: почему жизнь обошлась с ней так жестоко. Так круто поменяла в ней всё. А ведь совсем ещё недавно, всего каких-то пару месяцев, всё было так хорошо, так привычно, так мило. Вся семья к вечеру собиралась дома. Они шутили, рассказывали о том, как провели день, сидели все на диване у телевизора и смотрели кино. Строили планы на будущее. Планировали, куда съездить отдохнуть, вернее в какую страну, на Новый год. О будущем дочери... Словом, говорили обо всём – о том, что говорят и планируют в счастливых семьях – в семьях, в которых главное – это любовь, доверие и взаимопонимание. И всё шло хорошо. И вот судьба всё перечеркнула, растоптала, развеяла, поменяла… «И почему это случилось со мной? Чем я провинилась?..» И слёзы выступали на её глазах после таких вопросов, которые Лара задавала сама себе.

*  *  *
             И ЛИШЬ О ТОЙ ДЕВУШКЕ, которая погибла вместе со Станиславом, когда они возвращались с моря в Горячий Ключ, с которым у неё были вот уже два года любовные отношения, никто не вспоминал. Татьяна, а ей было двадцать пять лет, работала реализатором в магазине на старом рынке. Они жили бедно и всегда нуждались в деньгах. И, как говорится, на её похороны и на поминки собирали всем миром. Мать часто болела. Работала уборщицей в городской больнице. У Татьяны был младший брат, который проживал в городе Уссурийске со своей семьёй, где проходил службу и встретил свою любовь. Отец Татьяны погиб в афганскую кампанию около города Кандагара. Их отряд попал в засаду, и талибы забросали их гранатами. Все 32 человека погибли.
Татьяна любила читать, любила море. И часто летом, когда не было работы, на электричке (так дешевле добраться до моря) ездила одна искупаться, позагорать, побыть наедине с морем. Она любила, уединившись, посидеть на берегу и помечтать о жизни, о своей судьбе, вспомнить об отце, порадоваться за младшего брата, у которого всё складывалось в жизни хорошо, о том, как помочь маме. Ещё она мечтала окончить медицинское училище, но…
Так однажды, когда она сидела и мечтала, к ней подошёл Станислав. Они разговорились. Познакомились. И начался их роман, который продолжался два года и который так трагически закончился. Мать Татьяны стала чаще болеть и сыну пришлось переехать из Уссурийска в Горячий Ключ - туда, где он и родился. Никто её не осуждал. Время шло, и все о ней забыли. Только мать, часто по ночам вспоминая дочь и мужа, плакала перед иконой. Помолится, поплачет и ляжет спать.

*  *  *
       - ТАК ТЫ ЗАВТРА ПОЕДЕШЬ в бухту Инал на два месяца? – спросил Юра Эдгара. – На целых два месяца? Что ты там будешь делать? И кто, если возникнет необходимость, будет делать уколы матери? Кто будет ей делать их?
- Да, я уезжаю на два месяца, уже и номер забронировал через Интернет, буду писать там книгу. Помнишь, Камилла в письме просила написать книгу о нас. Книга у меня уже в голове, осталось только написать её. Да и шестнадцать глав я уже написал, они не подлежат ни правкам, ни уточнениям. И там я её напишу, так как меня никто не будет беспокоить. Там мне легче сделать это. А вы звоните, если что, на телефон Камиллы, который мне так любезно отдал отец Камиллы, Пётр, сказав при этом: «Возьми телефон, Эдгар, вы ведь были помолвлены». И я подумал: пусть телефон невесты будет у жениха. Номер ты знаешь. На этот телефон звонят только избранные, в любое время дня и ночи. А свой я буду выключать, как обычно, а то не дадут работать – начать и закончить. Потом всем отвечу…
- Хорошо, но ты не пропадай, звони сразу, как устроишься, и сообщи координаты. Номер корпуса, номер комнаты и всё такое, чтобы мы могли тебя разыскать или связаться с тобой без проблем, если возникнет такая необходимость.
- Так и сделаю.
- Завтра, значит, в восемь утра уезжаешь? Будь осторожен. И чтобы не запутаться, пользуйся навигатором, он тебе укажет дорогу. Надеюсь, ты освоил его.
- Да, уже приходилось, - ответил Эдгар. – Да и дорогу я знаю хорошо, сколько раз мы с Камиллой ездили туда. Ты забыл?
- Тогда будь здоров! И напиши книгу – хорошую книгу о Камилле, она этого заслуживает.
- Юра, ты можешь сам сказать матери, что Камилла (пауза), ну… Ты понимаешь? Она всё продолжает задавать мне вопросы: «Что-то Камилла долго находится за границей…»
- Постараюсь. Подберу момент и всё расскажу. Ей будет жалко. Три года, Эдгар! Нужно было давно рассказать …
- Камилла для меня не умерла, вот я и (пауза).

*  *  *
              В ВОСЕМЬ ЧАСОВ УТРА Эдгар завёл машину, которую ему подарила его любовь, включил навигатор, задал ему программу и поехал в сторону бухты Инал.
Он ехал со скоростью 60 км в час. Трасса ещё была свободной. Ехал и вспоминал, как часто они ездили с Камиллой по этой дороге на своё любимое место. Думал о книге: как её лучше начать, с каких событий. Так он и доехал до шлагбаума. Из вагончика вышел охранник. Спросил у Эдгара документы. Поинтересовался, в качестве кого он приехал и на сколько дней.
- На два месяца. Я забронировал номер через Интернет и буду проживать в пансионате два месяца.
- Ясно. Поезжайте, но поставьте машину пока на общую платную стоянку. А как оформите документы, будете ставить машину вон на ту стоянку. Она охраняется круглосуточно. И оставите нам свой номер сотового на всякий пожарный, - улыбнулся охранник.
Он обошёл машину, ознакомившись с документами, сверил номера машины, проверил технический паспорт и паспорт гражданина России. И спросил:
- А это что? Восход солнца, а на той стороне рисунок заката солнца. Красивые рисунки. Как и в жизни. Восход жизни и закат жизни, - сделал сравнение охранник. – Логично.
Эдгар запомнил слова или выводы охранника и подумал, что надо их вставить в роман. Хорошее сравнение. Может, и Камилла заказала рисунки с таким сравнением - началом жизни и её концом. И уж точно они сделаны по её эскизам.
- Проезжайте!
Эдгар заехал на общую стоянку, припарковал машину, достал вещи и пошёл в направлении корпуса номер три.
- Тяжёлые сумки! – подумал он. – Да ещё две остались в машине. Всё ли я взял?  Весь материал для книги. Не забыл ли что из уже написанного?
Так дошёл он до корпуса № 3, подошёл к девушке и поздоровался.
- Здравствуйте! Рады приветствовать Вас у себя. Надеемся на то, что Вам у нас понравится и Вы станете нашим постоянным клиентом, - улыбаясь, пояснила Света, так было написано на табличке: «Вас обслуживает Светлана Петровна Нередко».
- Добрый день, Светлана!
- Ваши документы, пожалуйста. Вы к нам на сколько дней?
- На два месяца! – ответил Эдгар голубоглазой блондинке, похожей на куклу Барби.
- На два месяца?! – удивилась Света, листая гражданский паспорт Эдгара.
- Да! Я заказал номер в корпусе № 3 по Интернету. И оплатил двухмесячное проживание.
- Хм! У нас по два месяца не живут. Да и таких отпусков не бывает, - удивилась она, – сейчас проверю по компьютеру. Дайте Ваш чек.
Она стала искать фамилию Эдгара в компьютере и всё, что связано с его заказом. 
- А, вот нашла. Эдгар Загорский, Горячий Ключ, проживание в корпусе № 3, сроком на два месяца, август-сентябрь. И вот (пауза) номер чека. Всё правильно. Всё уплачено. Сейчас придёт рассыльный, отведёт Вас в Ваш номер и занесёт вещи. Это всё, что у Вас есть?
- Нет, ещё в машине две сумки, я их принесу, когда Вы мне выпишите пропуск на стоянку.
- Ах, да! Давайте Ваши документы на машину, и пока Вы устраиваетесь, я оформлю пропуск, - улыбаясь, сказала Света.
Пришёл рассыльный, и Света сказала ему всё то, что она говорит в таких случаях, когда устраивает нового человека, приехавшего отдохнуть к ним в пансионат.
- Номер двадцать пятый, Серж, - крикнула она вдогонку рассыльному, когда они с Эдгаром входили в лифт.
Рассыльный донёс вещи до комнаты номер двадцать пять и спросил ключ у Эдгара. Эдгар сказал, что ключа у него нет. Серж выругался и пошёл за ключом. Через пять минут он пришёл и открыл дверь. Они зашли. Эдгар остановился, осмотрелся, номер ему понравился.
- Куда поставить вещи? – спросил Серж.
- Поставьте к стене. Так хорошо. Вот возьмите, - Эдгар дал двадцать рублей рассыльному. - Спасибо!
- И Вам тоже. Думаю, Вам у нас понравится.
Эдгар распаковал сумки, развесил в шкафу одежду, достал рукописи, положил их на стол и лёг на постель. Ещё раз осмотрел взглядом номер и заснул.
Он проспал два часа. Затем встал и спустился в фойе.
- Вот, Эдгар Николаевич, Ваши документы на машину, паспорт и пропуск, который Вы покажете охраннику, чтобы он пропускал беспрепятственно Вашу машину, - уточнила Света.
- Спасибо!
- Так Вы на целых два месяца приехали? Горячий Ключ ведь рядом находится…
- Я буду писать книгу. Думаю, мне у вас никто не станет мешать. А в городе (пауза), сами понимаете.
- Вы один, без жены? Без спутницы? Понимаете, о чём я?
- Понимаю.
- Думаю, что за два месяца Вы найдёте себе спутницу. У нас отдыхает немало одиноких привлекательных особ. Теперь я понимаю. Вы, значит, писатель? А книги у Вас есть с собой, уже написанные?
- Светлана, я написал и издал пятнадцать сборников стихов и прозы. И если Вы интересуетесь поэзией, вот Вам сайты, где Вы можете прочитать мои произведения.
- Я не люблю читать стихи в Интернете, я люблю читать книги. Книги – это другое. Книгу можно почитать в любое время и в любом месте. И книга – она и есть книга.
- Хорошо, я Вам дам почитать свои сборники стихов. Обещаю.
- Моя подруга пишет стихи. Её стихи печатали в одной из краснодарских газет. У неё есть страничка на каком-то сайте.
- А Вы? Вы любите стихи? Или Вы читаете только романы? – поинтересовался Эдгар.
- Я больше читаю романы. Люблю читать о судьбах людей.
- Я и приехал к вам, чтобы написать роман.
- Да? Как здорово! Дадите почитать?
- Вначале его нужно написать, потом издать книгу и лишь после этого его можно будет прочитать, Светлана.
- Не волнуйтесь. Я хорошо понимаю литературу, люблю книги и могу прочитать Ваш роман в рукописи, если Вы позволите. То есть, написали первую часть – дали почитать мне, и я скажу, нравится мне или нет. Я могу быть Вашей первой читательницей. Вот.
- Хорошо, Света. Не будем загадывать пока, а там посмотрим, может быть, это - неплохая идея.
- Вот и договорились, - улыбнулась Света.
- Только, Света, - обратился к будущей первой читательнице Эдгар, - Вы не говорите никому обо мне. Понимаете? Что, мол, приехал поэт писать свой роман. Договорились?
- Нема, как рыба. Ни слова никому…
- Правильно.
Эдгар пошёл за вещами. Отдал охраннику пропуск. Тот записал его в «Книгу движения». Показал на стоянке место парковки для машины Эдгара и ушёл. Эдгар припарковал машину на указанное место и пошёл в номер. В номер двадцать пять.

*  *  *
          РАСПАКОВАВ СУМКИ, а в сумках были, в основном, рукописи, книги, сборники стихов, заметки, написанные ещё в прошлом году, главы к книге, потому что после смерти Камиллы Эдгар не подходил к столу целый год. Лишь в прошлом году он начал писать первые главы, самые важные события в их жизни.
Эдгар пододвинул стол к окну, положил рукописи на стол, снял упаковку с бумаги «Снегурочка» и, вытащив из пачки листов двадцать - тридцать, положил их на середину стола.
Пододвинул тумбочку к столу и положил на неё ноутбук. Вытащил из сумки шариковые авторучки синего, красного, зелёного цветов и положил их рядом с бумагой. Поставил на край стола рамку с фотографией, на которой они были сняты вдвоём с Камиллой на её дне рождения, и сказал: «Вот, солнце моё, всё готово. Вся наша недолгая жизнь - в моём сердце, все твои слова и картины - в моей памяти, а твой чистый, яркий, сочетающийся с божественной любовью ко мне образ – в моей душе. Всё готово. Осталось написать книгу. И ты в этом поможешь мне, любовь моя. Ты просила в письме, помнишь? «Эдгар, напиши книгу о нас…» Он посидел ещё минут двадцать. Осмотрел взглядом комнату, поправил бумагу на столе, проверил, как пишут ручки, и посмотрел на часы, подаренные ему Камиллой, которые показывали шесть часов вечера.
- Да, пора сходить на ужин. Потом прогуляться по пляжу и сходить на место, где мы любили бывать. В беседку, - подумал Эдгар.

*  *  *
            ЗАКРЫВ НОМЕР, ОН спустился в столовую. Его встретила женщина в белом платье и проводила за стол, за которым он должен будет сидеть три раза в день: завтракать в девять часов утра, обедать в два часа дня и ужинать в шесть часов вечера.
- И пожалуйста, не опаздывайте, у нас две смены. Вот Ваш стол. Вчера отдыхающие уехали, и стол пока свободный. Так что, Вы пока один. Если что-то Вам не понравится, обращайтесь ко мне. Меня зовут Екатерина Самойловна.
- Очень приятно. Это белое платье так идёт Вам, - улыбнувшись, сказал Эдгар.
- Спасибо! Вот Вам и ужин подают. Надеюсь, наша кухня Вам понравится, - заверила Эдгара заведующая залом и ушла.

*  *  *
             ПОСЛЕ УЖИНА ОН ПОДНЯЛСЯ в номер. Надел шорты белого цвета, синюю майку, кепочку, сланцы, взял полотенце, телефон и пошёл на пляж. Искупался, оделся и направился вдоль пляжа к тому месту, где любила делать фотоснимки его невеста. Когда он проходил мимо шумной компании, его окликнули: «Эдгар Николаевич, присоединяйтесь к нам!» Он оглянулся и не сразу узнал Светлану.
- Света! Это Вы?
- Да! Вы не узнали меня без формы? – вставая, спросила она.
- Поверьте, нет. Вы в этом купальнике такая красивая, если то, что на Вас, можно назвать купальником.
- Спасибо! Купальник мне прислала сестра Инна из Италии. Она вышла замуж за итальянца, который отдыхал у нас три года назад. Часто ездил в Сочи на выставки картин. Теперь живёт в Риме. У них двое детей. Муж – управляющий... Вернее у него строительная фирма или что-то там… Ну, Вы понимаете. В прошлом году я ездила к ним в гости. Они живут рядом с площадью, где с балкона одного из зданий читает молитвы или обращения сам Папа Римский. Я слушала его. Хотя ничего и не поняла, но сестра мне перевела потом его речь.
- Замечательно, Светлана!
- Если решите поехать в Рим, я могу дать Вам её адрес. Творческим людям обязательно нужно съездить хоть один раз в Рим и всё посмотреть своими глазами. Даже Гёте писал, что поездка в Рим его изменила. Вот. Видите, и мы, простые читатели, тоже кое-что знаем. Если честно, то всё, что касается искусства, я узнала из экскурсий. Нам всё показывали – и музей…
- Света! Может, ты вернёшься?..
- Уже иду. Мой ухажёр. Очень ревнивый. Инна тоже мне показала много достопримечательностей Рима. 
- Я понимаю его. Спасибо за предложение по поводу Рима и адреса сестры.
- Обращайтесь, Эдгар Николаевич, - тихо предложила поэту Света. – Ну, Вы начали писать книгу? Не забывайте, я – первый читатель. 
- Не забуду, Светлана. Как придёт…
- А, вдохновение? Понимаю, - перебила Света. – Надеюсь, скоро.
Света вернулась в свою компанию, которая, как подумал Эдгар, отмечает чей-то день рождения.
Эдгар дошёл до места. Сел на песок, накрыл плечи полотенцем, чтобы они не «сгорели», и стал смотреть на проплывающую вдалеке «Ракету».
Он сидел и вспоминал те дни – дни, которые они проводили здесь с Камиллой. Вспоминал всё до мелочей. Ему казалось, что вот-вот она подбежит  и обнимет его. Сядет рядом и начнёт говорить о картинах, об эскизах, о предстоящих выставках. Покажет ему снимки, которые она сделала… И так они просидят на этом месте до вечера, а потом пойдут в беседку смотреть на закат.
Эдгар сидел и всё вспоминал – всё, связанное с Камиллой. Он вспомнил, как она тут потеряла золотую серёжку. Как они искали её, но не нашли. Серёжки ей подарила в ресторане мама на семнадцатый год её дня рождения. Хотя у Камиллы и были натянутые отношения с матерью, но она бережно относилась к подарку. И сильно расстроилась, потеряв серёжку. Но вторую хранила. И не стала заказывать такую же в ювелирной мастерской. «Всё равно мама догадается. Да и бриллиант там особый», - говорила она. Так и хранила её одну в бархатной синей коробочке. Но заказал их отец Камиллы одному мастеру. Спецзаказ. Эдгар замечал иногда, что Камилла подойдёт к комоду, откроет его, достанет коробочку, вытащит серёжку, поцелует её и положит назад. Эдгар делал вид, что не видит этого. Но никак не мог понять – если Камилла, достав серёжку, целовала её, то это скорее говорит о любви к матери, в крайнем случае, об уважении к ней. То как могло случиться так, что они поссорились или поругались, или,.. или,… или…
- Не могу понять, разгадать, - думал вслух Эдгар. – Но Камилла сильно огорчилась потерей.

*  *  *
          ЭДГАР СИДЕЛ ЗА СТОЛОМ уже два часа. Но никак не мог начать писать. Перед ним лежал чистый лист бумаги, на котором было написано сверху: «Камилла. Часть первая». Дальше этого дело не шло. Было одиннадцать часов ночи. Зазвонил телефон «для избранных», как называл он телефон, оставленный ему отцом Камиллы. «Кто это может быть?» Он ответил:
- Да! Татьяна? Кто тебе дал этот номер?
- Эдгар, вот бросил бы ты свою привычку отключать свой телефон. Прямо болезнь какая-то! – возмущалась Татьяна Плешакова. – Пришлось звонить твоему брату и доказывать, что разговор серьёзный. Ты ничего не говорил о втором телефоне. Ну Юра всё рассказал. И номер такой простой: 89185556667.
- Что тебе, Татьяна?
- Слушай. Позвонила начальник отдела культуры города и сказала, что ей звонили из прокуратуры, просили принести пять номеров нашего альманаха, твои сборники стихов, мои и стихи других наших авторов.
- Зачем?
- Они отправят их на экспертизу в краевую прокуратуру для анализа…
- Какого анализа? Это что, свинина что ли? Лет пять назад они уже делали экспертизу…
- Не перебивай. Дослушай. Последние три номера кому-то из чиновников не понравились, я так думаю, и они, видимо, попросили их проверить, твои критические статьи, на предмет: может ли городское литературное объединение писать о коррупции, о президенте, о делах в больнице, поликлинике, о нарушениях в Доме престарелых в Черноморке. Помнишь, ты писал критический материал, когда к тебе пришли бабушки и всё рассказали?
- Помню. Но кто в краевой прокуратуре может оценить текст? Или публикацию. А тем более качество, образы, темы стихов. У нас что, в Горячем Ключе тридцать седьмой год? – раздражённо ответил Эдгар. – Ты напугана этим, Татьяна?
- Но раньше такого ведь не происходило. Ну, хотели тебя снять с председателей, даже нас, всех авторов, вызывали в Центральную библиотеку, не предупредив даже тебя. Но мы не стали голосовать за кандидатуру, предложенную отделом культуры, а сказали, что Загорский нас устраивает. Они сильно возмутились тогда. Прошло пять лет - и вот снова.
- Татьяна, пусть читают. Время запретов прошло. Сейчас свободу слова и свободу творчества не остановить. Обратной дороги нет!
- Но тебя опять будут вызывать в прокуратуру на «собеседование». Три раза предупреждали. Но на этот раз они, кажется, взялись серьёзно.
- Не бери в голову. Если не поэты, то кто скажет правду?
- Мне кажется, что они недовольны ещё тем, что мы в Интернете открыли свой блог. И «закачиваем» на мою страничку все альманахи. А люди с других городов и регионов читают наши статьи и делают выводы. В городе, в Интернете, можно прочитать только городскую газету «Горячий Ключ» и нас. Наш альманах, наши стихи. И представь, газета пишет: «В больнице хорошо кормят, больные не нуждаются в лекарствах…» А мы пишем: «В больнице плохо кормят, и все лекарства покупают родственники больных…» Как тебе это?
- Да, в этом есть то, что нервирует чиновников. Тут ты права. Но всё равно отвечать мне как редактору. Так что, валите всё на меня, мол, Загорский требует писать правду. Какие мы к чёрту поэты, если…
- Вот об этом я тебе и хотела сказать. Как устроился? Как продвигается книга?
- Устроился хорошо. Номер мне нравится. Сегодня обошёл все места, где мы бывали с Камиллой. Знаешь, Татьяна, такое чувство, что она ходит рядом, или сейчас выбежит из-за скалы, или крикнет: «Эдгар, стол накрыт…»
- Понимаю.
- Вот сижу, смотрю на чистый лист и думаю, с чего начать. Никому этот номер не давай. Утром я включу свой, если работа не пойдёт. А про экспертизу забудь. Позвонишь тогда, когда тебе на руки выдадут заключение.
- Хорошо. Работай. Пора написать книгу. Третий год пошёл, Эдгар. Я понимаю, первый год для тебя был трудным. Второй год ты посвятил книге: наброски, диалоги, подготовка… Но теперь напиши и без книги не возвращайся.
- Слушаюсь! Она внутри меня. Стоит только начать.
- Вдохновение! Как порой трудно его дождаться! Отключаюсь.
- Привет Юре!
Эдгар сидел и думал о разговоре с Татьяной: «Всё им неймётся. Вернусь – тогда и разберёмся. Сейчас главное – книга!»   
Он встал. Прошёлся по комнате. Принял душ. Посидел ещё немного у стола и лёг в постель.

*  *  *
            УТРОМ ОН СПУСТИЛСЯ в столовую. Позавтракал. Поднялся в номер. Сел к столу. Просидев три часа за столом, он так и не начал писать. На листе были всё те же слова, написанные им вчера: «Камилла. Первая часть».
Эдгар ответил на несколько звонков. Сказал Юре, что устроился хорошо. Поинтересовался самочувствием матери Лидии Александровны. Юра сказал, что ему пришло ещё три письма от поклонников его творчества. И два письма от литературных объединений Ейска и Майкопа. «Все письма положите на мой письменный стол», - сказал Эдгар.
Днём он пошёл на пляж. Присмотрел себе место недалеко от пляжа, чтобы быть подальше от людей и чтобы никто не мог нарушить ход его мыслей. Поплавал. Позагорал. Побродил вдоль берега, поднимая и разглядывая выброшенные прибоем на песок ракушки, водоросли.
После ужина поднялся в беседку. Посидел в ней, проводил закат и вернулся в номер. Переоделся и сел за стол перед чистым листом, на котором были всё те же слова: «Камилла. Первая часть».

*  *  *
          ТАК ПРОШЛА НЕДЕЛЯ. Он всё так же ходил по пляжу, купался, загорал. Иногда, проходя мимо Светы, если она в этот день дежурила и оформляла новых, прибывших на отдых людей, или провожала тех, у кого закончился отпуск. На её вопрос: «Как книга, Эдгар Николаевич?» - здоровался с ней и пожимал плечами. «Ясно», - говорила Света.
Эдгар сам не понимал, что происходит. Ведь он с таким воодушевлением, желанием рвался сюда, чтобы написать книгу. Он стал уже думать, что, может, зря приехал сюда. Лучше было бы написать книгу дома. А тут всё так напоминает о ней. О его любви, о его невесте, о его яркой звезде. Он каждый день покупал цветы и на закате дня разбрасывал их по склону, который принял прах его любимой, из которого, наверное, произрастали эти красивые цветы, раньше здесь он их не видел.
- Да, этих цветов вишнёвого цвета, любимого цвета Камиллы, на этом склоне раньше я не видел, - размышлял Эдгар у края склона. – Да и если бы они тут росли, то Камилла, уж точно, обратила бы на них внимание. Мистика – да и только, - удивился он.

*  *  *
          ОТДЫХАЮЩИЕ ГОВОРИЛИ об Эдгаре разное. Кто – что. Одни – что он странный, другие – что он приехал один и никак не может найти себе подругу, хоть их здесь – одиноких, как он, и разных возрастов – достаточно. Третьи – что он, видимо, «сбежал» из дома, где ему до смерти надоела жена…
Так говорили о нём люди, и немало добавляли…


*  *  *
         ТАК В ОДИН ИХ ЖАРКИХ дней он пошёл на своё место, на котором его уже привыкли видеть люди. Лёг в тень под зонтиком прямо на песок. Открыл книгу и стал читать Байрона, вернее о Байроне, ибо в книге были письма Байрона, воспоминания и отклики. Называлась она так: «Джордж Гордон Байрон. На перепутьях бытия…»
Эдгар читал письмо Байрона к леди Мельбурн, как вдруг услышал голос:
- Здравствуйте! Не возражаете, если я присяду рядом с Вами?
Эдгар снял очки, посмотрел на женщину и кивнул головой.
- Спасибо! Что читаете? Байрона? Вижу. Я тоже люблю произведения Байрона.
- Да, Байрона. Если точнее, письма Байрона и письма Байрону. Перевод с английского. Художественная публицистика. Знаете, читая письма поэтов, композиторов, писателей, всё представляется иначе, нежели когда о них пишут критики или снимают фильмы-версии режиссёры, называя свои выдумки автобиографическими шедеврами. Возьмите фильм «Амадей» Милоша Формана о Моцарте. И прочитайте книгу канадских исследователей его творчества. Сравните. И вы увидите, что от Моцарта там… Сам фильм - режиссёрская версия.
- Да, я тоже это заметила. В письмах всё по-настоящему. Читала письма Шопена, Некрасова, Вольтера. Мне нравится Байрон. Его «Корсар», «Лара», «Дон Жуан».
- Вы поэт? Пишите? Или критик?.. – поинтересовался Эдгар.
- Или…
- Значит, критик. А сами не пишите или не писали? Знаете, как говорят творческие люди? Критики  - это несостоявшиеся поэты, писатели…
- Знаю, - улыбнулась  женщина. На вид ей было лет сорок, она была в белом купальнике, на голове у неё была белая шляпа. – Я не критик. Пишу стихи. Издала шесть сборников стихов. У меня есть страничка на сайте «стихи.ру». Зовут меня Олеся Орлова.
- Да! Я читал Ваши стихи, и даже рецензии писал.
- Серьёзно? Я на сайте уже десять лет и многих авторов знаю. Конечно, по сайту, не лично.
- А я семь лет, и тоже хорошо знаком с авторами, и тоже заочно. Мне нравятся стихи Саламатина, Надежды Бурцевой, Светланы Репетиной, Сергея Двойнина...
- Да! Мне тоже стихи этих авторов нравятся. А вот Светлана…
- Да, жалко. Светлана только начала писать глубокие по смыслу стихи, сильные, в каждой строке такая мощь и…
- А как Ваша фамилия?
- Эдгар Загорский-2!
- О! Помню Ваши необычные стихи. «Лунатизм», «Словно Пантера», «Сон, или Призрак», «Моё чёрное Я» и другие.
- Я польщён, Олеся.
- И помню, как обрушились на Вас авторы за то, что Вы на ленте рецензий разместили стихотворение «Под утро» о поэтах и падших женщинах. Я все рецензии прочитала и следила за вашей перепалкой. Честно говоря, я сама опешила! Как можно такое стихотворение выставить, да ещё на ленте рецензий. И ждала: вот сейчас, вот сейчас его уберут и опустят «занавес». «Стихотворение не отображается». Но его не убрали.
- Да. Вы, я вижу, серьёзно, конечно, как критик, в первую очередь, в курсе всего, что происходит на сайте.
- Не скрою, очень приятно и, главное, неожиданно вот так встретиться двум авторам.
- Ну, я думаю, что не очень неожиданно. Я знаю, что обо мне говорят люди тут. И Вы узнали мою фамилию, и… вот момент настал, - улыбнулся Эдгар, как бы разоблачая Олесю.
- Вы правы! От поэтов ничего не скроешь. Они чувствуют людей сердцем и обман тоже. Байрон, - заключила она.
- Так Вы, Олеся, если мне не изменяет память, из Владивостока. Вы первыми читаете стихи на сайте, когда мы ложимся уже спать.
- Да. Живу на Второй речке. Муж, две дочери и один внук.
- Значит, одна дочь в разводе?
- Точно. Не сошлись характерами…
- Да, так это сейчас называют. А я служил на Второй речке. В школе связи. Потом на «точке», на самой высокой сопке, около города. Там ещё японцы проложили тоннели внутри сопки.
-Да. Это около старого кладбища. И вот ведь мир и вправду тесен. Школа, где вас обучали, находится рядом с нашим домом.
- Я прослужил на Тихоокеанском флоте два года. В морской авиации. У вас чудесная осень. Красивая. Особенно октябрь, когда деревья в тайге начинает разукрашивать осень. Вы правильно и красиво написали про осень. Вашу осень.
- Где бы ещё встретились два автора сайта «стихи.ру», вот так, не в Интернете, а вживую. Пишите что-нибудь?
- Да, новые стихи. Пытаюсь доработать, а затем выпустить книгу. Критические статьи, эссе…
- Нам нигде нет отдыха. Поэзия нас найдёт, где бы мы ни были.
- Олеся!
- Мама!
- Мой муж и дочь, старшая. Муж не ревнивый. Он хороший человек и любит меня. Я в позапрошлом году ездила сюда одна на двадцать дней. Отпустил. Доверяет.
- Значит, не даёте повода. Но Вы красивая, привлекательная.
- Спасибо! Вы, я заметила, на этом месте загораете каждый день после обеда. Так я Вам на днях, если Вас не затруднит, принесу макет. Почитаете мои стихи. Мне интересно Ваше мнение. Мы улетаем пятнадцатого сентября.
- Хорошо.
- И принесите свои книги, если Вы взяли их с собой. На Вашей страничке, в разделе «резюме», написано, что Вы автор четырнадцати сборников стихов.
- У меня есть с собой книги. Я Вам их подарю.
- Олеся!
- Иду, иду. Муж знает, что мы говорим о поэзии. Иду!
Олеся встала, попрощалась с Эдгаром и пошла в сторону мужа и дочери, которые её ждали в море, чтобы поплавать на надувных матрацах.

*  *  *
         ЧЕРЕЗ ДЕНЬ ОЛЕСЯ СНОВА пришла. Они сидели и говорили о поэзии, о жизни, о том, как трудно издать книги. О Шекспире, Пушкине, Лермонтове, как вдруг Олеся задала Эдгару вопрос:
- Эдгар, Вы приехали сюда на два месяца, чтобы написать какую-то книгу?
- Так говорят? – удивился он.
- Да, земля слухами полнится.
Эдгар подумал про себя, что Света или горничная рассказала об этом подруге, та – другу, а он…
- Ничего не скроешь, - сказал Эдгар.
И он всё рассказал Олесе: о Камилле, об их любви, о выставках, о том, что его любовь была художницей и что Олеся может посмотреть её работы в Интернете. О том, что немало картин Камилла написала с его стихов. Он рассказывал Олесе целых два часа, словно пересказывал уже написанную книгу. Он даже удивился, как складно и последовательно у него получалось это. Рассказал и о последних неделях, днях его возлюбленной. О Цюрихе, об эвтаназии. И о том, что прах её разбросан по склону, и показал это место.
- Что сказать, Эдгар, - вздохнула Олеся. – Можно, мы перейдём на «ты»?
- Согласен.
- Напиши, Эдгар, книгу. Ты сейчас её пересказал всю, не замечая этого. Вот так и напиши. И мне хотелось бы прочитать её. Вышлешь один экземпляр. Я оставлю адрес. А вот макет моего нового сборника. Прочти. Мне будет интересно твоё мнение.

*  *  *
        ЭДГАР ПОШЁЛ В СВОЙ НОМЕР. Переоделся. Спустился в столовую. Поужинал и вернулся в свой номер. Подошёл к столу. Сел и стал смотреть на чистый лист бумаги. Дальше слов «Камилла. Первая часть» книга не продвигалась. Вдохновение не приходило. Он вспомнил слова Олеси, сказанные ему на пляже: «Эдгар, ты только что пересказал мне всю книгу. Теперь напиши её…» «Легко сказать, да трудно сделать», - подумал он. Так и просидел он до восьми часов вечера, не написав ни строки. Встал. Походил по комнате. Принял душ. Почувствовал усталость. «Сегодня я много плавал, вот и устал», - сказал вслух Эдгар.
Когда он лёг в постель, было десять часов вечера. Он лежал с закрытыми глазами и думал о жизни, о своей будущей жизни. Гадал, что судьба уготовила ему в будущей жизни после того, как она отняла у него Камиллу. Думал о поэзии, о литературном объединении, о разговоре с Татьяной, о книге, которую он не может начать писать вот уже десять дней. Надо завтра сходить…
- Эдгар, мой любимый! Я прочитала твою книгу, которую ты написал, - подходя ближе и присаживаясь на край кровати, сказала Камилла.
- Камилла! Это ты, любимая? – спросил удивлённо он.
- Да, Эдгар, это я, - и она поцеловала его в губы. – Как мне понравилась книга, которую ты написал о нас, о нашей любви, о нашей жизни, такой короткой, но такой яркой и насыщенной. В ней было много света, любви и творчества. Я горжусь тобой, мой любимый. Помнишь, как ты сказал однажды у меня в мастерской, что хотел бы написать книгу? Я тогда спросила: «А ты готов к этому?» И ты ответил: «Да». И вот ты написал её. Книгу о нас. Книгу, о которой я тебя просила по телефону из Цюриха, я так хотела тогда этого, лёжа в палате в окружении приборов, экранов, капельниц, трубок, то теряя сознание, то приходя в себя. И вот ты написал её, - сказала, вставая с постели, Камилла. – Теперь я буду жить в этой книге: моя любовь к тебе, к искусству, и с борьбой за жизнь. Мы оба. Книга будет нашим домом…
- Камилла! Не уходи! – кричал Эдгар. – Останься, свет мой!
Эдгар проснулся. Встал. Включил настольную лампу. Осмотрел комнату, открыл дверь, вышел в коридор. Увидев, что в коридоре никого нет, он вернулся в номер. Зашёл в ванную комнату, умылся. Посмотрел на себя в зеркало и понял, что это был сон. Всего лишь сон. Он ещё раз умылся, чтобы окончательно прийти в себя. Взял полотенце, вытер голову и лицо и сел на кровать. Часы показывали три часа ночи.
- Камилла! Камилла! Как же ты могла прочитать книгу? Я никак не могу её начать. Всё готово, но…
И ему снова вспомнились слова Олеси: «Эдгар, теперь напиши её…» Вдруг Эдгар почувствовал непреодолимую страсть, такую сильную тягу к словам – к словам, которых он ждал более десяти дней, и которые так мучили его и не давали ему покоя ни днём, ни ночью эти десять дней.
В нём росла и росла сила – сила вдохновения, сила и уверенность в себе, как в творческом человеке. Сколько раз он испытывал это уникальное и сильное чувство. Чувство вдохновения, словно в тебя вселяется какое-то существо или чей-то дух и говорит: «Начинай! Бери ручку  – и начинай!»
Он не помнил, как сел к столу, как поцеловал свою правую руку, благословляя её (он делал так всегда), не помнил он и тех слов, с которых начал писать первую часть романа. Слова приходили сами. Вернее шёл неконтролируемый поток слов через его сердце, душу, мозг. Он не замечал, что написанные листы он не нумеровал, а просто сбрасывал на пол. Листы разлетались, одни падали к его ногам, другие долетали до пола и, проскользнув по нему, залетали под кровать.
Он не помнил, как открывал справочники, судорожно выбирая даты, значения слов. Он не ощущал себя, словно чья-то воля, демоническая воля творила в нём. Он успевал только записывать, ничего не меняя, не переставляя, не подвергая сомнению. Пять стержней уже валялись на полу. Пустых, исписанных, сделавших своё дело. Он не помнил, как они заканчивались  и как он менял их. Слова… Слова превращались в предложения, предложения – в абзацы, в главы…
Он забывал ходить в столовую, бриться, принимать душ. Он даже не помнил, как выключил сначала один телефон, затем другой – тот, который он никогда не выключал, потому что они ему мешали; они мешали своими мелодиями продвижению книги, акту творчества, развитию темы, осмыслению жизненных явлений; мешали создавать образы, выписывать характеры, ощущать себя в центре жанра; мешали почувствовать «биение сердца» книги, её жизнь; мешали вспоминать всё то, что происходило за три года с ним и с Камиллой; они мешали создавать ему художественное произведение.
На третий день он почувствовал, что устали глаза, болит позвоночник и не слушается, то есть не успевает за мыслями, рука. Он остановился. Пошёл в душ. Умылся. Выпил два стакана воды из-под крана. Увидев на столе булочку, которую он принёс ещё два дня назад из столовой, съел её. Тяжело вздохнул. На улице была ночь. Четыре часа ночи. Он заметил сгоревшую лампочку в настольной лампе и заменил её лампочкой, вывернутой им в коридоре (удивительно, но никто этого не заметил), и прилёг на постель, не заметив даже, что и на ней лежали исписанные листы.
Проспав три часа, он снова принял душ и, не вытираясь, сел за стол. Прочитав последнюю страницу, которую он написал перед тем, как сгорела лампочка в настольной лампе, он продолжил: «Выставка имела успех. Камилла продала несколько картин и получила три заказа…»
Он писал и писал, не останавливаясь, не исправляя орфографических ошибок, не ставя знаков препинания. Он выписывал из себя жизнь, судьбу, любовь, самые счастливые годы своей жизни и судьбы Камиллы. Он не брился, оброс, словно хотел отпустить бороду. Исхудал. Ослаб, потому что не ел ничего и не хотел тратить время на то, чтобы сходить в столовую и попросить хотя бы хлеба. Он всё время писал. А когда уставал позвоночник, сливались строчки, не слушалась рука, он ложился спать. Проспав три-четыре часа, он садился за стол и продолжал писать. «И больше света, Эдгар. Камилла была ангелом», - слышались ему слова Татьяны Плешаковой. «Мы все её любили, напиши правду, Эдгар», - напутствовала Дильнара Эдгара. 
Кто-то постучал в дверь. Он разозлился. Встал и открыл дверь. Перед ним стоял мальчик и ел бутерброд. В другой руке у мальчика был второй бутерброд.
- Тебе чего, мальчик? – спросил Эдгар.
- Антон пойдёт сегодня на пляж?
- Какой Антон? Тут нет Антона. Ты ошибся.
- Извините, у них сто двадцать пятый номер.
Эдгар, увидев бутерброд, почувствовал голод.
- Как тебя зовут?
- Саша.
- Саша, продай мне бутерброд. Мне некогда ходить в столовую, я сильно занят.
- Вы что, бороду отпускаете? Или болеете? Вы такой бледный.
- Саша, где ты купил бутерброд? На улице? В магазине? (Пауза.) Пятьдесят рублей стоит? Вот купи мне четыре, а сто рублей оставишь себе. Хорошо? Когда принесёшь их, открой тихо дверь и положи на стол, и уходи. Я буду писать дальше.
- А что, Вы писатель?
- Да. Ну не тяни, иди. Да… Ну ладно, беги, вода есть в кране.
«Эдгар, Эдгар, люби, люби меня. Обними покрепче и никогда, никогда не отпускай меня». «Эдгар! Смерти нет! Есть только вечность! Я люблю тебя, Эдгар», - продолжал писать он.
«Камилла, почему ты никогда не показываешь мне эту картину? Скрываешь от меня!» - «Придёт время, и ты её увидишь, а пока…»
- Вот Ваши бутерброды, дядя. Стольник я забираю себе.
- Господи, пацан, как ты меня напугал! Положи бутерброды на стол, а один дай мне.
Эдгар развернул бутерброд и стал быстро есть.
- Вы похожи на Робинзона Крузо, который долго не ел. Да и такой же обросший. Ого, сколько исписанных листов! А сколько стержней Вы исписали! Смотрите, повсюду валяются! Никогда не видел столько…
- Как тебя там? Саша? Мне надо закончить книгу. Спасибо тебе за бутерброды. А теперь мне нужно работать.
Удивлённый увиденным Саша ушёл, а Эдгар доел бутерброд, запил его водой из-под крана и продолжил работу.
Через десять дней он закончил первую часть. «Конец первой части» - так было написано на странице без номера. Он встал. Прошёлся по комнате, стараясь не наступить на листы. Посмотрел на часы, они показывали десять часов утра. Посмотрел на дату, и (пауза) его словно током ударило. «Десять дней?! Я писал целых десять дней? Вернее суток!»
Позвоночник ныл. Глаза слезились. Рука не слушалась. «Нужен отдых. Хороший отдых», - потягиваясь, решил он. Умывшись, Эдгар посмотрел на себя в зеркало: «Робинзон Крузо. Это так, Саша!»
Он хотел сходить в столовую, но, подумав, что время завтрака прошло, лёг в постель и заснул.

*  *  *
             - ТЫ БЫ СЪЕЗДИЛ, ЮРА. Что там  с ним? Он не отвечает на звонки, даже не берёт второй телефон.
- Мам, он взрослый человек! Наверное, книгу пишет. Вот и выключил телефоны. Они же слегка того…
- Нет! Юра, завтра поезжай!.. Десять дней! (Пауза.) Прошло уже десять дней после его последнего звонка.
- Да? – удивился Юра. - Завтра с утра сгоняю, если сегодня не объявится. У меня столько работы! Вот, писатель ещё…
- Вот и поезжай. Камиллу как жалко! Что ж вы с Эдгаром так поздно мне сказали. Купи цветов и разбросай их по склону от нас с папой. Она к Коле с Эдгаром не раз приезжала на могилу. Помогала убирать.
- Он вообще не хотел говорить. Меня попросил. Вот я тебе и сказал. Завтра съезжу в пансионат и выясню, что там с ним такое. Где он? На Земле или в облаках?

*  *  *
          ЭДГАРА РАЗБУДИЛ СТУК В ДВЕРЬ. Он вздрогнул, посмотрел на часы – пять часов. «Как не хочется вставать!» - подумал он.
Подошёл к двери и открыл её.
- Здравствуйте, Эдгар Николаевич! Я администратор Ирина Александровна. Можно нам войти?
- Конечно. Прошу, - сказал он, уступая дорогу администратору и входящей в его номер Светлане, пришедшей вместе с ней.
- Вот видишь, Светлана, отдыхающий на месте, в номере, а ты говоришь, что он с друзьями уехал.
- Я думала… (Пауза.)
- Эдгар Николаевич, Вы нарушаете режим и распорядок. Надеюсь, Вы читали «О порядке  проживания в пансионате «Дубрава»? Вас знакомили с ним?
- Да, - ответил Эдгар.
- Почему же нарушаете? В чём причина?
- Эдгар Николаевич, так Вы книгу уже написали? – глядя на него, спросила Света.
- Нет ещё, Света. Но если мне не будут мешать ещё десять-двадцать дней, то я значительно продвинусь в этом направлении…
- И так видно, - перебила его Ирина Александровна, - судя по такому количеству разбросанных листов и исписанных, я ещё никогда не видела столько исписанных паст, судя по ним, можно заключить, что книга у Вас – вовсю -продвигается.
- И я этому рад! Очень рад! То, что Вы видите, - это первая часть.
- Первая часть? – удивилась администратор. – Сколько же будет частей? Если это, - показывая рукой на разбросанные листы, спросила она, - только первая часть?
- Полагаю, три.
- Три? Значит, столько же бумаги испишите?
- Нет, вторая часть, полагаю, будет больше остальных. А третья меньше всех. Она уже написана и ждёт первую и вторую части.
- Впечатляет! Значит, решим так. Женщин Вы в номер не приводите, не пьянствуете, не курите – это хорошо. Главное, Вы не нарушаете порядок. А вот питаться Вам надо. Не хватало ещё, чтобы у нас в пансионате отдыхающий умер от голода.
Света засмеялась. И всё смотрела на листы и исписанные стержни.
- Это, конечно, не в наших правилах, но в наших возможностях, сделаем так: горничная будет приносить Вам в номер только обед. К завтраку и ужину Вы приходите сами, если появится в Вашей работе время.
- Отлично, Ирина Александровна! Благодарю Вас!
- Вы, Эдгар Николаевич, думаете, что здесь работают бездушные люди? Все знают, что Вы пишите книгу о своей любимой девушке, прах которой развеян по склону, где находится беседка.
- Да? Все уже знают? – удивился Эдгар.
- Мы знаем Вашу историю. Директор мне про неё рассказывал два года назад. Я ещё подумала тогда: вот это любовь! Как романтично! И место как выбрано, так по-современному. Но не думала, что познакомлюсь с Вами. И не предполагала, что Вы приедете писать свою книгу именно к нам. И к ней – своей возлюбленной, чей прах развеян по склону, который всегда усыпан разными цветами и с которого мы тоже любим наблюдать закат. И с тех пор, как это произошло, здесь у нас, поверьте, все отдыхающие, приезжающие к нам, узнают от других, что по склону развеян прах художницы и что раскрашивает облака на закате каждого дня не заходящее солнце, а она – Камилла. Так и передают из уст в уста Вашу историю любви и, конечно же, добавляют, что она была помолвлена с поэтом.
- Как романтично, как красиво Вы рассказали всё, Ирина Александровна! - восторженно сказала Света.
Эдгара до слёз тронул рассказ Ирины Александровны. Они это заметили.
- Так и решим, Эдгар Николаевич. Обед Вам будет приносить горничная. А мы будем ждать книги. Истрию любви мы знаем, хотелось бы теперь о ней прочитать.
- Спасибо, обязательно прочитаете. Думаю, числа до десятого сентября её закончу, а потом буду вычитывать, добавлять, вносить поправки…
- Понимаем. Пошли, Света. Всего хорошего!
Администратор вышла, а Света, задержавшись, сказала Эдгару, что она сегодня дежурит и принесёт часов в восемь вечера ужин.
- Вы так похудели за эти десять дней! – улыбнулась Света и добавила, - значит, так пишут книги? Да? Здорово!
- Да, Света, так пишут книги: первый вариант сердцем, а потом переписывают головой, - ответил Эдгар, не уточнив, что слова, сказанные им, из кинофильма «Найти Форрестера».
- Света!
- Иду, иду…
Эдгар закрыл дверь, убрал с кровати на стол листы, но листы с пола и исписанные стержни убирать не стал. «Завтра уберу», - подумал он и лёг спать. В полночь он встал, зашёл в туалетную комнату. Налил стакан воды, выпил её. Проходя мимо стола, увидел на нём на подносе ужин, улыбнулся, вспомнил Свету. Сел за стол и съел ужин. Выключил свет и лёг спать.

*  *  *
         ЮРА ПОДЪЕХАЛ К ШЛАГБАУМУ. Вышел охранник.
- Слушаю Вас. Вы к нам по путёвке или на пару дней? – спросил он у водителя. – И, пожалуйста, предъявите паспорт.
Юра достал паспорт и отдал охраннику. - О, а у нас уже с такой фамилией отдыхает человек. Писатель. Приехал писать книгу о своей любви. Печальная история, - вздохнул охранник.
- Да, это мой брат. Он не звонит, не отвечает на звонки, вот мы и забеспокоились. Решил сам съездить и проверить, что с ним.
- Так Вы брат Эдгара Николаевича? Его все знают. И знают, что он приехал писать книгу, что прах его любимой развеян вон по тому склону, видите, усыпанному цветами.
- Так он что, всем уже рассказал?..
- Нет. Все делают вид, что не знают, но на самом деле не знает только он…
- Что все знают, да? – улыбнулся Юра.
- Вы надолго или как?
- На час, максимум пару часов. Увижу его, поговорю. Мать беспокоится, больше десяти дней не звонил и телефоны, видно, все отключил.
- Значит, пишет. Тогда, знаете, поставьте машину вот сюда, к стене. На стоянке нет места, всё забито местными. Сегодня пятница. И оставьте ключи, если место освободится, я перегоню машину.
- Хорошо, - выходя из  машины, сказал Юра.
- Вот так бывает. У православных обычно умерших хоронят, а вот эта девушка захотела, чтобы её сожгли. Видимо, времена меняются. Я вот слышал по радио, что и Маргарет Тэтчер сожгли по её завещанию. Ну, это за границей, но чтобы у нас…
- Её звали Камилла, - пояснил Юра, отдавая ключи разговорившемуся охраннику.
- Камилла. Красивое имя. Казаки так называли своих дочерей. Мою прабабушку звали тоже Камиллой.
- А где третий корпус?
- Вон, видите, - по порядку: первый, второй,.. а тот, что ближе к морю - третий.
- Спасибо!
Юра дошёл быстро до третьего корпуса, он явно спешил и первое, что он хотел сделать, это всё высказать Эдгару сразу, а потом поехать по делам, которых у него на сегодня хватало.
Он подошёл к дежурной, прочитал её имя и фамилию на карточке и обратился к ней:
- Света, как мне пройти в двадцать пятый номер? Здравствуйте! – улыбнулся он.
- В двадцать пятый номер? – удивилась  Света. – Там проживает Эдгар Николаевич. Он сейчас пишет книгу и просил ему не мешать. Мы даже носим ему в номер обед, чтобы он не отвлекался. Мы знаем, о чём он пишет…
- Света! – перебил её Юра. – Я его брат, и мы обеспокоены тем, что он не звонит домой и не отвечает на наши звонки. Мы тоже, как и вы все, знаем, что он пишет книгу. Тут что, действительно все знают об этом?
- Да. Но мы делали вид, что не знаем. Он ходил на пляж, как приехал, каждый день. Купался, мы даже с друзьями его пару раз видели там. Он играл в теннис настольный. Регулярно ходил в столовую, но вдруг пропал. Прошла неделя – его нет. Мы думали, что он уехал к друзьям. Отдыхающие часто уезжают на своих машинах по побережью: кто в Джубгу, кто в Сочи посмотреть на олимпийские объекты. Туда уже пускают, Олимпиада прошла. Кто в Архипо-Осиповку к друзьям, кто в Туапсе, словом, это приезжие из других регионов. Мы так и думали.
- А горничная? Она же должна была делать уборку в номере.
- Так это ясно, - улыбаясь, сказала Света, - но Эдгар Николаевич – особый отдыхающий и сразу попросил всех, что если висит табличка на дверях «не беспокоить», значит, вход запрещён…
- И тут! – перебил Юра.
- Что? – переспросила Света.
- И тут он особый… Он с детства – особый. Когда он был маленьким, то его защищали все. У него были длинные волосы, чёрные глаза, как две сливы, и ангельское белое личико. Никто его не мог тронуть даже пальцем.Всем хотелось  взять его на руки и расцеловать. Его защищали всегда хулиганы. И это все знали – и во дворе, и в школе. К нему после уроков приходили девочки и кричали: «Эдгар, идём играть!» А бабушка Тоня их гоняла: «Что вам, парней не хватает?» Как-то в Ташкент приехал премьер-министр Индии. Трудящиеся встречали его цветами и махали флажками. Мать с Эдгаром стояла в первых рядах и держала его на руках. Неожиданно премьер-министр остановился, за ним вся процессия, и подошёл к Эдгару. Погладил его по голове и подарил ему игрушку – птичку индийских мастеров. Мать рассказывала. Можно ещё многое рассказать, но нет времени.
Света улыбнулась в знак согласия.
- Да, что-то в нём есть особенное, точно.
- Можно Ваш паспорт, - продолжила она. Юра протянул паспорт, Света открыла его, прочитала все данные и продолжила. – Всё точно. Значит, Вы младший брат. Младше Эдгара Николаевича на три года.
- Да!
- Так вот, прошло десять дней, рассказываю дальше, подходит ко мне Саша, шустрый такой пацанёнок, с матерью отдыхает, они из Улан-Удэ приехали, и говорит, что в двадцать пятом номере живёт Робинзон Крузо. Я думала, он шутит. Спросила его: «Ты что, не наедаешься в столовой, три бутерброда купил. Попроси заведующую столовой, она тебе всегда добавки даст». Он сказал, что это он для Робинзона Крузо купил три бутерброда, и показал сто рублей, которые ему дал Робинзон. «Какой ещё Робинзон?» - спросила я. Он убежал. Я пошла к Ирине Александровне и всё рассказала ей. Она встала и сказала: «Не может быть! Разве может человек столько писать и не есть, не отдыхать, не приводить себя в порядок?!» Я ей сказала, что, может, вдохновение пришло наконец, а то он всё мучился, не мог начать писать книгу. Это его беспокоило, он мне говорил. А тут как раз, говорю я ей, и пришло это самое вдохновение. И сказала ещё, что некоторые писатели не выходят по месяцам…
- Светлана, Светлана, - останавливал её Юра. Но Светлана так всё последовательно рассказывала, что ей захотелось рассказать всё до конца.
- И мы поднялись в номер к Эдгару Николаевичу. Постучали. Он открыл. Худой, обросший, я вначале испугалась, но, увидев бутерброды на столе, поняла, что Саша не обманывал. Мы вошли и были поражены количеством исписанных листов и исписанных стержней, которые валялись и тут, и там. Это меня и Ирину Александровну впечатлило. Мы впервые увидели, как творят писатели.
- Света, Света…
- Заканчиваю. Короче,  решили, то есть администратор, что нашему писателю по её распоряжению будут каждый день приносить обед в номер. Пока он не закончит книгу. Вот и всё.
- Спасибо! Я паспорт могу получить обратно?
- Конечно, Юрий Николаевич. Только он спит, наверное, ещё десять часов утра. И посмотрите, пожалуйста, съел ли он ужин, который я ему принесла в восемь часов вечера, как и обещала. Он так сладко спал, я поставила поднос на стол и вышла на цыпочках. Он так исхудал за эти дни. Мне понравилось, что он пишет и как, - тихо сказала Света. – Я, пока он спал, прочитала семь страниц о том, как герой романа перепутал дни. Камилла решила отметить год их встречи, а он думал, что у неё  день рождения. Как он выбирал ей нижнее бельё. Всё, Юрий Николаевич, людей надо оформлять. Анатолий Петрович, отведите Юрия Николаевича в номер двадцать пять.
- Идёмте. Прошу…
- Да, Юрий Николаевич, возьмите письмо, оно лежит уже третий день. Сегодня его нашла. Галя засунула его в папку для документов. От Татьяны какой-то, из Горячего Ключа.
- Давайте, я его передам.
- Пошли, - сказал он коридорному.
Коридорный довёл его до номера Эдгара, Юра его отблагодарил, на что тот сказал: «Благодарствую» и ушёл.
Юра осмотрел дверь, на которой висела табличка «Не беспокоить», и постучал. Никто не открыл. Он постучал сильнее. Без результата. Тогда он повернул круглую ручку, и дверь открылась. Он вошёл в номер. Эдгар спал, повернувшись лицом к стене, и не слышал, как Юра вошёл.
- Господи! Сколько исписанных листов по всей комнате! Света права. Никогда не видел столько исписанных стержней. Он что, сутками работал? – рассуждал вслух Юра.
Он удивился тому, что увидел. «Ужин всё-таки съел. Уже хорошо», - подумал брат.
Подойдя к Эдгару, он стал его будить.
- Просыпайся, просыпайся, Эдгар! – теребил за плечо брата Юра. – Просыпайся!
Эдгар открыл глаза. Повернулся и увидел Юру. Сел на постели, помотал головой и спросил:
- Как дела дома?
Юра посмотрел на писателя и сказал:
- Эдгар! Ты с ума сошёл? Ты забыл о том, что мы существуем? Зачем ты отключил сразу два телефона? Мать волнуется. Я тоже. Ты совсем спятил? – уже кричал на Эдгара раздражённый его поступками и невниманием к семье младший брат. – Посмотри на себя. Робинзон Крузо – и только. А похудел как! Ты в зеркало смотрел на себя?..
К Светлане подошла администратор Ирина Александровна и спросила: «Что там за шум на втором этаже?»
- Это, наверное, Ирина Александровна, Юрий Николаевич разбирается с братом. Юрий Николаевич приехал из Горячего Ключа выяснить, почему он, наш писатель, не звонит и не отвечает на звонки более десяти дней. Наверное, забыл закрыть за собой дверь.
- Что ж, его можно понять. Скажи Лене, чтобы она принесла им в номер две чашки зелёного чая с лимоном и сахаром. И печенье пусть не забудет. Пусть поговорят братья.
- Как благородно  с Вашей стороны, Ирина Александровна!
- И скажи, чтобы дверь не забыла закрыть. Некоторые отдыхающие ещё спят после вчерашних гуляний.
- Да они мне мешали писать. Я их и отключил автоматически. Я про всё забыл, понимаешь?
- Ты всегда про всё забываешь! Даже Камилла – вот! – Юра поднял с пола лист и прочитал: «Эдгар, ты снова забываешь обо мне. Ты не звонишь, а я так жду. Мне страшно…»  - Что скажешь, брат? И нам страшно. Ты не звонил больше десяти дней. Ты подумал о нас? А у меня сегодня дел по горло. В шесть часов вечера прилетает Сергей Владимирович Кузнецов, а в четыре часа утра улетает Юля в Стамбул, её тоже надо проводить.
Юра сел на стул и минут десять отчитывал старшего брата за невнимание и за неуважение к семье. Наконец он всё высказал и хотел что-то ещё добавить, но вошла Лена с подносом в руках и спросила:
- Разрешите! Куда это поставить?
- Поставьте, ну не знаю, тут повсюду рукописи. Заберите этот поднос с пустой посудой и на его место поставьте этот. Давайте, я Вам помогу, - сказал Юра. – Вот так. Спасибо!
Официантка из столовой вышла из номера и закрыла за собой дверь, как и просила Ирина Александровна.
Юра включил все телефоны, вернее два. А Эдгар взял чашку с чаем, печенье и стал завтракать.
- Смотри! На твоём сорок два непринятых звонка! На этом, который нельзя отключать, ты помнишь, мы ведь договорились, двадцать восемь!
Юра набрал номер телефона матери и сообщил ей, что с её старшим сыном всё в порядке.
- Возьми, поговори, а то не поверит мне. Пусть услышит твой голос. Ты же знаешь её.
- Мам, ну не плачь. Я тут купаюсь, загораю, книгу пишу. (Пауза.) Я всё понял, теперь буду звонить каждый вечер. Обещаю.
- Обещаю! – усмехнулся Юра. - Он обещает. Как будто этому можно верить.
- Мам, нам всем жалко Камиллу. (Пауза.) Не хотели тебя огорчать. Ну не плачь. Цветы? Хорошо. Отключайся. Книга? (Пауза.) Пишется сама. Целую. Извини, что так долго не звонил.
- Ах, да. Я забыл цветы в машине. Пойдёшь меня провожать, возьмёшь их и разбросаешь по склону. Это от матери и отца. Мать просила.
Постучали в дверь. Эдгар разрешил войти. Вошла Олеся и остановилась, широко раскрыв глаза от удивления.
- Эдгар! Это ты? Тебя не узнать, но судя по всему этому, - она показала на листы и исписанные стержни, - книга пошла. И я рада за тебя. Я вам не помешала?
- Нет. Познакомься, это мой брат. Приехал навестить меня – пропавшего, выпавшего на целых двенадцать дней из реальности.
- Ты похож, как бы это сказать…
- На Робинзона Крузо, - опередил Юра Олесю. – Я – Юрий, младший брат Робинзона.
- Эдгар, от души рада за тебя, что книга пошла. А сколько ты не мог её начать. Всё ждал вдохновения. И вот она лежит перед нами. Впечатляет! Здорово! Не буду мешать вам, вот третья часть. Поверь, мне понравилось. И как ты пишешь, и о чём. Три раза плакала. Дети удивлялись. Допиши её в том же духе, Эдгар. Допиши, - возвращая рукопись, сказала Олеся. – Кстати, это дети меня надоумили сходить и проведать тебя. Говорят, что-то дяди поэта долго нет. Может, уехал уже. Я подумала, что и правда ты долго не приходил на своё место. Вот и решила тебя навестить, на что девушка, Света что ли, удивилась, сказав: «У Эдгара Николаевича сегодня приёмный день?..»
Олеся ушла, оставив рукопись, и в номере остались два брата.
Эдгар рассказывал брату, как долго не мог начать писать книгу, и это его мучило. Он ходил по всем местам, где они бывали с Камиллой, но это не вдохновляло его, скорее вгоняло в тоску, в воспоминания. Рассказал, как они встретились с Олесей, познакомились. И как-то загорая на пляже вместе, Олеся попросила рассказать его о книге, которую он хочет написать, но не может «найти в неё дверь». И он рассказал ей обо всём – о Камилле, об их любви, о её живописи и сказал, что третья часть уже написана. Олеся, выслушав рассказ Эдгара, сказала: «Эдгар, ты только что рассказал мне целую книгу. Теперь напиши её. Напиши».
Юра слушал внимательно и не перебивал его.
- Когда я прошёл в номер, сел за стол и так, не написав ни строчки, просидел два часа. Принял душ и лёг спать. И во сне ко мне пришла Камилла, ты представляешь? Села на край кровати  и сказала: «Эдгар, милый Эдгар, я прочитала книгу, она мне понравилась. В ней столько света и печали…» Я испугался. Осмотрел комнату. Книгу ведь я ещё не написал. И тут словно в меня вселился дух, какой-то большой Дух, может, дух Камиллы, и у меня возникла непреодолимая страсть… Я сел за стол. Слова приходили сами, будто кто-то мне диктовал слова, предложения… Так я просидел за столом три  дня. Отдохну три-четыре часа – и снова. Я даже не нумеровал страницы, а просто скидывал их вниз, и они разлетались по полу. Некоторые я бросал на постель. Хорошо, что я купил на новом рынке пятьдесят стержней для ручки. Если бы не купил, наверное, пришлось бы писать кровью. Я почувствовал голод. Съел булочку и продолжил писать. Потом Сферы мне послали пацана, он ошибся номером. И я его послал за бутербродами. Я похудел  на семь килограммов! Подкрепившись, я продолжил. Я всё время чувствовал, что за спиной кто-то стоит. У меня было такое чувство. Я даже иногда оборачивался, но, никого не увидев, продолжал и продолжал. Всё приходило само собой. Потом пришли администратор и Света. Они поговорили со мной. Увидели результаты и ушли. После распоряжения администратора, официантки стали каждый день приносить мне в номер обед, что оказалось кстати. И настал тот час, когда я написал: «Конец первой части». И заснул.
- Мне уже об этом рассказали. Ты у них знаменит.
- Чем же?
- Приехал поэт писать книгу о своей ушедшей так рано в мир иной девушке. Эдгар, все про всё знают. И некоторые, как мне сказали, из отдыхающих даже цветы приносят и разбрасывают их с любовью по склону. Только ты не знаешь…
- Хм!
- Ладно, - сказал, вставая, Юра, - мне пора. Второй телефон не отключай. Вот тебе письмо, Света передала. Вижу, что книга твоя продвигается. Что ты, как это вы говорите, «в творческом угаре»…

*  *  *
           ЭДГАР ПОБРИЛСЯ. И ОНИ пошли к машине Юры. Проходя мимо Светы, Юра попрощался с ней и на всякий случай попросил дать ему телефон дежурного. Света любезно написала ему номер телефона, по которому он ей может звонить. «Он может выключить телефоны, когда снова начнёт писать. Тут я и позвоню Вам, Светлана. А ужин он съел ночью», - пояснил Юра.
Эдгар простился с братом. Юра поблагодарил охранника и сказал ему: «Это Камилла, прочитав завещание Эдгара, составила точно такое же». «Да, теперь буду знать. А как продвигается книга?» - «Поплюйте!»
И охранник три раза сплюнул через левое плечо и постучал по дереву.

*  *  *
            ЭДГАР ВЕРНУЛСЯ В СВОЙ НОМЕР. Собрал все листы и стал читать их. Нашёл первый лист и вспомнил, как долго он не мог приступить к написанию книги. Целых десять дней, если я не ошибаюсь, на этом первом листе было всего несколько слов: «Камилла. Первая часть». Он улыбнулся, вздохнул и поцеловал лист. Затем начал читать последние предложения каждого листа и искать первые предложения на других листах – так он хотел привести рукопись в порядок, то есть пронумеровать страницы, конечно, карандашом, чтобы, если что-то придётся переписать или уточнить, нумерацию страниц можно было бы стереть.
- Всё. Готово. Сто тридцать шесть страниц! Неплохо, неплохо, - улыбнулся он. – Подведём итог. Первая часть готова. Вечером я её перечитаю. Третья часть уже написана, и Олесе она понравилась. (Пауза.) Хм! Она сказала, что, читая третью часть, она плакала. Значит, эту часть оставим так, как она есть, если концовка романа заставляет читателя почувствовать, где находится у него душа. Осталось написать, вернее дописать, вторую, - размышлял вслух Эдгар. – Во второй части много диалогов. Это хорошо. Читатель будет захвачен ими. Половину диалогов и мой разговор с отцом Камиллы я уже написал. Думаю, что к пятнадцатому числу сентября всё закончу. С первыми лучами солнца продолжу писать…
Эдгар вспомнил про письмо, которое ему передал Юра. Он нашёл его, вскрыл конверт. Письмо было от Татьяны, и пришло оно три дня тому назад, судя по печати дня получения. «Три дня! Письмо пролежало три дня, и они мне его не доставили!» – возмущался Эдгар. Но вспомнив, как чутко и по-человечески с ним обошлись, когда он «пропал» на целых десять дней, работники пансионата, он сменил гнев на милость. «Надо будет их отблагодарить за понимание и участие, - подумал он. – Видя то, что я весь в работе, они стали приносить обед в мой номер. А Света!.. Принесла ужин. Вот не думал, что они всё знают - обо мне, о Камилле, о книге. (Пауза.) Выходит, я только один не знал, что все знают… Скрывал».

*  *  *
           РАЗДАЛСЯ ЗВОНОК ТЕЛЕФОНА «для избранных».
- Эдгар, ты совсем рехнулся там? Все телефоны отключил. Снова взялся за своё! Как ты там отдыхаешь? Как книга? Письмо моё получил?
- Да вот только открыл и хотел прочитать его. Книгу, слава Богу, начал. Долго не мог приступить. Это меня «съедало». Но вот ,то ли Олеся, то ли Камилла вдохновили.
- Олеся! О!..
- Татьяна, это не то, о чём ты подумала!..
- Это всегда не то, Эдгар!
- Перестань! С Олесей я познакомился на пляже. Она автор сайта «стихи.ру». Можешь прочитать её стихи. Она из Владивостока. Я ей рассказал о книге, да, видимо, так подробно, что она сказала: «Теперь напиши её, Эдгар! Ты только что пересказал её…» Вечером, лёжа в номере, я заснул, и мне приснилась моя любовь. Камилла подошла, присела на край кровати и сказала: «Эдгар, я прочитала твою книгу. Она мне очень понравилась!» Ты поняла? Я скоро наизусть выучу эти слова. Всем рассказываю…
- Это знак, Эдгар! Видя, как ты страдаешь от того, что не можешь, как ты говоришь, «найти дверь в произведение», она и явилась к тебе во сне. И смотри же, сказала: «Я прочитала книгу…» Это знак. Хороший знак. Насчёт того, что ты многим рассказываешь – о сне и вообще, о том как ты работаешь Нам это и интересно. Словом, как рождается роман. Придёт время – и мы прочитаем его.
- Хорошо, но ещё нужно написать вторую часть.
- Эдгар, пришло письмо в нашу прокуратуру из краевой прокуратуры. Помнишь, они отсылали несколько номеров альманаха и наши стихи к ним на какую-то экспертизу?
- Помню. И что, они забуксовали? На каких весах они взвешивали наше творчество? Они закрывают литературное объединение? Прислали по этому поводу документ?
- Ты что, не читал письма?
- Нет. Только открыл, я тебе уже говорил.
- У тебя копия заключения.
- Да. Ну скажи своими словами, читать не хочется.
- Они считают деятельность литературного объединения «Горячий Ключ» законной, а стихи – непротиворечащие законам жанра…
- Жанра! – перебил Эдгар.
- Дослушай. Регистрацию нам проходить не нужно. Что касается твоих публицистических статей в альманахах, в пяти номерах, их считают актуальными и расценивают как помощь со стороны творческих людей в борьбе с коррупцией, к чему призывает общество президент. Вот так, если коротко. У тебя есть копия, найдёшь время – прочитай.
- Вот, Татьяна, я всегда на заседаниях говорил всем авторам: «Не бойтесь, пишите правду, кто, если не мы, поэты, поведаем её всем».
- На этот раз всё обошлось. Видимо, ты прав, времена меняются. А я думала - всё!
- Так что, лучше сосредоточься на следующем номере. Я думаю, числу к пятнадцатому закончу книгу. Затем оставшиеся дни буду читать, править, дополнять. Ну, ты поняла.
- Ждем. Пиши. И помни, что я тебе говорила: больше света, Камилла была ангелом. Если выберемся, то на следующие выходные приедем. Покупаемся, отдохнём. Там и покажешь черновой вариант. Отключаюсь, муж зовёт. Мы собрались в Краснодар к зятьям. Да, Эдгар, чуть не забыла. Тут Нина Логвинова приехала из отпуска  и привезла стихи подруги. Стихов хватит на два сборника, и деньги уже заплатила.
- Хорошие стихи?
- О любви. Есть интересные работы.
- О любви. Что мы без любви, Татьяна?! Пустые души. Печатай. Ты же директор «Печатного дома Татьяны Плешаковой». Сколько мы уже опубликовали индивидуальных сборников?
- Восемьдесят или больше. Надо сосчитать. И подшить их для архива.
- Хорошо. Привет Юре. Да, сегодня брат приезжал. Разорался…
- А что ты думаешь? Они волнуются. Я рада, что ты наконец нашёл эту «дверь» - дверь в книгу.

*  *  *
22.00. ЭДГАР СИДЕЛ НА ПОСТЕЛИ и смотрел на первую часть, лежавшую на столе и уже пронумерованную. «Надо с утра встать пораньше и начать, пока есть вдохновение. Сесть и всё закончить. Дописать. Потом прочитать и дать почитать, пусть в черновом варианте, Олесе. Для творческих людей это не так уж важно, они могут определить картину и на стадии её завершения, как говорил Джон Рёскин. Если она к тому времени не уедет. Прочитает за ночь. Третью часть она уже прочитала…» - так, лёжа на постели, планировал Эдгар.


****
         ОН ПРОСНУЛСЯ В СЕМЬ ЧАСОВ утра. Умылся. Взял стопку бумаги из пачки, ручку, положил десять новых стержней рядом и начал работать. И снова пошли слова, предложения… Работа, работа, работа…
Диалоги, воспоминания, справочный материал, орфографический словарь… «Я так рада, Эдгар, что у нас всё получилось!» - «Эдгар, ты снова забываешь обо мне, не звонишь…» - «Как я люблю тебя, милый!»
И снова разлетались по комнате исписанные листы, стержни, снова он в запале отключил телефоны. Снова спал по три-четыре часа. День сменялся ночью, а ночь днём. Ему приносили в номер обед. Света, когда она дежурила, приносила ужин и забирала поднос с обедом, к которому Эдгар даже не прикасался. Света вздыхала и тихо уходила.
Снова Юра психовал и раздражённо говорил жене: «Больной. Они все больные, эти творческие люди. Думают только о себе. Эгоисты. Я его просил: не отключайся!» Но после того, как он накричится, набирал телефон Светы и спрашивал её о брате, который вечно пропадает. «Пишет, Юрий Николаевич, пишет!» - «Вы его кормите, Света?» - «А как же! Правда, он не всегда ест, главное, чтобы ему никто не мешал. Не заговорил с ним. А телефоны он отключил».
Олеся, глядя с балкона своего номера на пустующее место Эдгара, радовалась за него и подсчитывала дни: «Уже семь дней!»
Прошло ещё десять дней. Он опять оброс, исхудал и снова стал похож на Робинзона Крузо…
Это случилось в три часа ночи, тринадцатого августа, когда Эдгар написал последние слова: «Конец второй части».
Он откинулся на спинку стула. Позвоночник давал о себе знать. Рука, которой он писал, не разжималась. Закрыв глаза, он видел строчки, строчки, строчки…
Он встал, умылся и лёг спать.

*  *  *
         ЕМУ ПРИНЕСЛИ ОБЕД. ЭДГАР услышал, как уходила официантка. Он начал слышать звуки мира. Доносился смех с пляжа, гул пролетающего самолёта. Слова коридорного. Детские голоса… Он приходил в себя после работы. «Никогда, никогда я так не работал, - глядя на фото и обращаясь к Камилле, - сказал Эдгар. – Никогда не испытывал такого вдохновения и удовлетворения от своей работы. И мне нравится, всё нравится, любовь моя, что я написал. Ты – моё вдохновение…» Он взял фотографию в рамке и поцеловал её. Ему вспомнились слова Камиллы: «Эдгар, я прочитала книгу…» - «Но что это было? Как она могла прочитать её? Наверное, в Сферах книга уже была написана, и потом они пропустили её через меня, те, кто её писали. А может, Камилла сама написала её? И она прошла каждым словом через моё сердце, душу, пальцы и… на бумагу. Вот и понимай, как хочешь, дорогой поэт. Неужели всё в мире – и в маленьком, в котором мы живём, и в большом, в котором живут души ушедших,.. - в Сферах – всё взаимосвязано?!» - размышлял Эдгар, лёжа в постели.
И кто знает, из живущих на Земле, может, он был не так далёк от истины. Ясно одно – он стал другим. Почувствовав, прочувствовав неведомые ему чувства, сильные чувства, порой – пугающие, в нём произошли перемены. «Обратной дороги нет!» - вспомнил он слова Россетти.
Он собрал листы, пронумеровал страницы. Соединил все три части и снова пронумеровал их внизу красной пастой. Получилось 387 страниц. 
- Триста восемьдесят семь страниц! В моей автобиографической повести 1026, но я пишу её уже двадцать лет! Вернее главные творческие события и, конечно, о том, что
происходит вокруг меня, со мной.

*  *  *
             НАШ ГЕРОЙ ПООБЕДАЛ, ПОДНЯЛСЯ в номер, взял черновой вариант книги, положил его в коробку и пошёл на своё место. Он надеялся, что Олеся его увидит и подойдёт к нему. Он ей даст прочитать то, что с такой страстью и любовью писал и днём, и ночью.
Так и получилось. Олеся, заметив со своего балкона Эдгара, спустилась к нему.
- Эдгар, что в коробке?
- Книга, Олеся. Хочу, чтобы ты первой прочитала её. Это, правда, черновой...
Олеся не стала дожидаться разъяснений Эдгара, а взяла коробку, нежно её открыла, пролистала листы и сказала:
- Поздравляю тебя! Не станем терять время. Ты разрешаешь?
- Олеся! Тебя муж зовёт.
- Он мне не муж. Живём четыре года вместе. Но он мне не муж. Он хороший человек и три раза предлагал мне руку и сердце…
- Но чего-то, как всегда, не хватает, - улыбнулся Эдгар.
- Да! – глядя в глаза, сказала Олеся. – Мы уезжаем послезавтра, ночью. Обещаю вернуть завтра в восемь вечера.
- Хорошо. Буду ждать вердикт.
Олеся прижала к груди коробку и пошла в сторону корпуса, в котором она проживала с детьми и с другом.

*  *  *
       ЭДГАР, ОТДАВ РУКОПИСЬ чернового варианта своей книги Олесе, направился на то место, где его любимая  снимала на фотоаппарат чаек, облака, берег моря, - за скалу. Он шёл с палкой в руках и полотенцем на плече и вспоминал, как боялся за Камиллу, когда она уходила одна и долго не возвращалась. Вспомнил, как он ей задавал вопросы по поводу расстояния от Земли до Солнца, о скорости, с какой Земля вращается вокруг светила… Он дошёл до места. Сел на бревно и стал палкой писать на песке их имена. Он чувствовал глубокое удовлетворение от того, что написал. Испытывал гордость за написанные им слова, части книги. Вспоминал наиболее удавшиеся места в книге, которые повествовали о их жизни, творчестве; о том времени, когда они были по-настоящему счастливы. Вспомнил о том, как они, сидя утром в мастерской его любимой художницы, говорили стихами. Улыбнулся.
Так потихонечку время подходило к вечеру. Он всё сидел и перекидывал камешки палкой. Он увидел красивый камень размером с кулак. Эдгара удивило, что на нём были белые, словно нити, полосы, попадая на которые, лучи солнца отражались. Пододвинул камень палкой к себе, взял его в руки. Посмотрел внимательно. И подумал: «Сколько же лет он тут лежит? Сколько веков? Наверное, повидал на своём веку…» Эдгару мешали лучи, которые исходили из того места, где лежал камень. Он уклонялся от них. Лучи ослепляли ему глаза, мешали рассматривать камень.
Эдгар ткнул в это место палкой. Казалось, что лучи исходили от маленького камня, на который попадали, в свою очередь, лучи солнца. «Такое ощущение, что этот маленький камешек горит», - удивился Эдгар. Он засыпал его песком при помощи палки и хотел было уходить, потому что вспомнил про цветы, которые не положил  на склон горы, как просила, узнав о смерти Камиллы, его мать - Лидия Александровна, которая плакала целый день и вспоминала её. Плакала она ещё и потому, что ей стало обидно за судьбу своего старшего сына, который наконец нашёл свою любовь; за то, как он любил её и становился другим человеком…. Ей было больно, что  любовь сына так трагически закончилась. И как любая мать, любящая своих детей, которых она вынашивала в себе, любила, сидела у кровати, ночами не смыкая глаз, когда врачи могли сказать только одно: «Теперь осталось только ждать – победит организм или…»  Эти жестокие слова слышат и по сей день матери, у которых  неизлечимо болеют дети. Дети, ради которых они живут. Так и Лидия Александровна плакала и плакала, вспоминая Камиллу и то, как она умирала, а вместе с ней её надежды на то, что придёт день и она поднимет над собой внука или внучку, которую родит Эдгару Камилла.
Он отошёл метров десять от того места, где сидел, оставил палку, но что-то тянуло его к этому месту. Словно кто-то толкал его в грудь, говоря: «Вернись, вернись!» - «Что за мистика?» - подумал он. И ему вспомнился день, когда они с Камиллой искали потерянную ею серёжку с правого уха. Он оглянулся, вздохнул и вернулся. Стал руками ощупывать мокрый песок, искать тот камешек, от которого исходили лучи прямо ему в глаза, как бы говоря: «Подойди, подойди, возьми меня!»
Он перебирал гальку, пересыпал песок – никаких результатов. «Что это могло так блестеть? И почему это место не отпускает меня? В чём дело?» – спрашивал он свой внутренний голос, к которому он часто прислушивался, и чем дольше он жил с ним, тем больше понимал: внутренний голос только помогает. Он мог бы привести множество примеров,  как подтверждение того, о чём он думал. «Нет. Всё. Нужно уходить», - думал он. Встал с колен, отряхнул их и пошёл в сторону корпуса. Но дойдя до того места, на котором его словно остановила неведомая сила, ему послышались слова: «Обернись, обернись!» Эдгар обернулся и увидел лучи, исходящие из того камешка, который он так искал. Пошёл навстречу  лучам, стараясь не потерять их из виду. Вот лучи пропали. Он прошёл три шага, они снова появились. Затем снова исчезли; сделал ещё три шага, лучики, уже яркие лучики ослепляли ему глаза; подошёл, присмотрелся и увидел лежащую между двумя камешкам серёжку. Ту, которую потеряла Камилла и не сразу обнаружила потерю. Эдгар на второй день в постели спросил её: «Камилла, где твоя серёжка?..» Камилла огорчилась. Серёжки делали на заказ. Бриллианты выбирал отец. Но через пару часов она пришла в себя и сказала, что ей неплохо и с одной, тем более многие художники ходили с одной серьгой в ухе. Но, приезжая на море, она всё же смотрела под ноги, когда гуляла по тем местам, где она могла потерять серёжку, в надежде найтиеё. И Эдгар это чувствовал.
- Вот это да! Любовь моя! Вот твоя серёжка! Я её нашёл! Мне кто-то подсказал.
Отмыл её в море от песка и зажал крепко-крепко в руке, предварительно поцеловав её три раза.

*  *  *
          ВЕЧЕРОМ ЭДГАР КУПИЛ два букета цветов и пошёл в беседку. Посидел в ней. Посмотрел на море, на проплывающие облака, на людей, любивших поплавать в вечерние часы. Встал, подошёл к краю склона, спустился вниз и положил на густой кустарник два букета. «Этот букет от моей мамы, любовь моя. Она огорчена. Юра ей всё рассказал. А этот от меня, солнце моё. Хочу тебя обрадовать: я нашёл твою серёжку. Вот она. Что мне с ней делать? Одна серёжка осталась с тобой, другая пусть будет у меня, как те два кольца, которые при помолвке мы друг другу надели, невеста моя. Теперь у нас по одному кольцу и по одной серёжке. Камилла! Я написал книгу, книгу о нас, как ты просила меня в письме. Ты сказала, что читала её и она тебе понравилась. Понравилась она и мне. Я писал её для нас сердцем и душой. И мне нравится, что я написал (пауза), и, конечно, я чувствовал, создавая книгу, твой образ, что ты помогала мне. Я это чувствовал. Спасибо тебе, звезда моя!»

*  *  *
          20.00. НАШ ГЕРОЙ ЛЕЖАЛ на постели и читал макет нового сборника стихов Олеси, который она дала ему прочитать, чтобы услышать его мнение. Он читал его, делал заметки, что-то подчёркивал, оставлял записи на полях, выделял карандашом какие-то слова.
Через два часа он прочитал все стихи. Положил макет сборника на стол, около серёжки, и сказал: «Неплохо, Олеся. Неплохо».
Зазвонил телефон.
- Слушаю.
- Как дела, писатель? Книгу закончил? – поинтересовался Юра.
- Да. Сейчас её читает Олеся. Она поэтесса. Мы с ней познакомились на пляже. Она завтра уезжает.
- Олеся! Как книга? Тебе нравится, что ты написал? Ты доволен?
- Да. Мне нравится. Мне нравится в книге всё. Я знаю её почти наизусть.
- Хорошо. Как ты сказал, когда я был у тебя в номере, что и Камилле книга понравилась, хотя ты её ещё и не написал. Трудно вас (пауза), творцов, понять. Общаетесь с теми, кого нет, как с живыми. Да, не от мира сего!..
- Как дома? Я положил букет цветов сегодня от матери.
- Сегодня? Как, сегодня? Сколько дней прошло?..
- Я писал, дописывал книгу…
- Когда собираешься домой, писатель? Тут звонят, спрашивают, куда пропал? По городскому телефону. Из Майкопа, из  Волгограда, из Ейска, из Орска, Андрей, сын звонил. Спросил, почему ты выключил телефон и не выходишь в Интернет. Я сказал ему, что ты пишешь книгу на море и приедешь…
- В первых числах октября. Надо рукопись перечитать, внести правки – и всё такое. Вернусь – со всеми свяжусь. А сыну позвоню сегодня. Ноутбук взял с собой, но так ни разу и не включал.
- Хорошо. Заканчиваю разговор. Работай.

*  *  *
           ВЕСЬ СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Эдгар не покидал номера. Он снова перечитал стихи Олеси. Лежал и любовался серёжкой Камиллы. Удивлялся тому, как красиво она сделана. «Не серёжка, а произведение искусства», - заключил он.
После ужина хозяин номера двадцать пять вернулся в номер. Лёг на постель и заснул.



*  *  *
         - Ну, Светлана, как у нас дела? Много сегодня отдыхающих заехало?
- Да я только заступила на дежурство, Ирина Александровна. Но, судя по журналу, Иванна оформила сегодня  (пауза) восемнадцать человек. И трое отдыхающих уехали, у них закончились путёвки.
- Да, в этом году у нас аншлаг. Это хорошо, хорошо. И шеф доволен. Как там наш писатель?
- Пишет, наверное. Я его три дня не видела.
- Знаешь, Света, я раньше думала, что все эти поэты, поэтессы, художники, художницы, писатели, словом, творческие люди, все – бездельники, слегка «того», пьянчужки да бабники. Напишут стишок и спят до обеда. А по вечерам собираются в каком-нибудь кафе и читают свои стишки друг другу, дымя сигаретами и попивая пивко. Хвалят друг друга: «Да, это шедевр! Как ты смог?..» – улыбнулась Ирина Александровна. – Просидят до тех пор, пока их не попросят из кафе, - и по домам. А что касается семей, то… Читала даже про них, про их образ жизни. Некоторые вообще свои книги писали по пять, десять лет. А картины писали и того дольше. А вот посмотрела на то, как работает Эдгар Николаевич, и изменила сразу отношение к творческим людям. Стала понимать их. Наблюдая за тем, как писал книгу наш писатель, это меня впечатлило. Вот так бы все работали. И за такой труд – титанический труд – можно им простить всё. И общество их прощает. Вот тебе пример. Стоят четыре женщины и разговаривают о своём. Мимо проходит пьяный, небритый, в помятой одежде мужик. Все сразу: «Ох, алкаш кому-то достался. Бедная жена! Да что взять с этих алкашей?!» Но стоит одной из женщин сказать: «Да я знаю его. Это поэт…», как сразу все забывают и об алкаше, и о никудышнем муже, отце, а спрашивают: «А хороший поэт? Много стихов написал? Где можно почитать его стихи?» Видишь, Света, как сразу меняется представление о человеке. Как будто поэтам, художникам, писателям общество разрешает так поступать. Наверное, творческий кризис, вот и у поэта всемирный запой. Чуешь разницу? Между нами и ими – творческими людьми.
- Да, Ирина Александровна, Вы это так убедительно подметили, словно Вы литературный критик или священник. Со всем согласна.
- Вот так, дорогая моя. И Эдгар Николаевич своим примером враз изменил моё предвзятое мнение о творческих людях. Вот ещё приехали люди. Оформляй.
- Как там Тальков поёт в одной песне, Ирина Александровна: «Они уходят, выполнив задание, их отзывают высшие миры…»
- Точно, Света, точно. Оформляй.

*  *  *
          СВЕТА ОФОРМИЛА ПРИЕЗЖИХ на отдых из города Ярославля, достала книгу-эссе Стефана Цвейга «Смысл и красота рукописей», которую ей подарил Эдгар, и продолжила читать её.
«…Чтобы понимать рукописи, а поняв, полюбить их, чтобы удивляться им, приходить от них в волнение и восторг, для этого нам надо научиться любить людей, жизненные черты которых запечатлены в них навечно. Автограф Джона Китса останется для нас обыкновенным исписанным листом бумаги до тех пор, пока лишь одно упоминание имени поэта не всколыхнёт в нас воспоминание о тех божественных стихах, которые мы некогда читали… Чтобы ощутить смиренный трепет перед наброском «Лунной сонаты», необходимо, чтобы эта серебряная мелодия уже однажды прозвучала в нас самих…
Лишь тогда, когда мы относимся к поэтам, композиторам, художникам и другим героям духа и действия с чувством преклонения, нам открываются смысл и красота их рукописей…»
- Девушка, здравствуйте! Мы приехали на отдых из Удмуртии, - прервали чтение Светланы прибывшие на отдых жители Удмуртии. 
- Здравствуйте! Рады вас приветствовать в нашем пансионате. Давайте ваши документы…

*  *  *
         БУХТА ИНАЛ. КТО НЕ ЗНАЕТ ЕЁ из живущих на Кубани? По одной из версий, бухта Инал названа по имени первого проповедника на Черноморском побережье. О жизни проповедника ничего неизвестно, фактически о нём напоминает лишь название бухты. Существует ещё одна красивая легенда, что бухту назвали по имени одного князя в честь примирения двух племён. «Давным-давно на берегу бухты жили два враждующих племени. В одном племени у одного князя Инала была дочь, у предводителя другого племени был сын. Юноша и девушка любили друг друга. Однажды юношу, пришедшего на свидание, схватила стража. Девушка упросила отца помиловать любимого. И даже убедила всех помириться. И оба племени объединились и счастливо зажили на берегу бухты, которую назвали Инал».
Основная достопримечательность бухты Инал – это природа и голубая глина. Климат в районе бухты Инал переходит от средиземноморского к влажному субтропическому. Бухта Инал – небольшой курортный посёлок, который почти полностью состоит из баз отдыха.
И вот среди этой красоты, которая понравилась нашему герою с первого раза, среди этих живописных скал, морского воздуха, спокойного моря, красивых диких цветов, росших по склонам гор, чаек, приветливых людей, что заметила и его невеста, которая влюбилась в эту божественную красоту с первого раза, когда Эдгар привёз её в эту бухту и куда впоследствии они ездили на отдых, когда появлялась возможность отдохнуть от творческой насыщенной жизни, если не было выставок, выступлений перед читателями, они сидели в беседке и наслаждались закатом. Именно это место и выбрал Эдгар для написания своей книги и написал её. И в это время, когда Эдгар спал, её читала в своём номере Олеся – первый читатель. И не так уж и важно для творческих людей, что они держат в руках не книгу, а рукопись, главное для них – это фабула, образы, характеры. Олеся читала первую книгу в своей жизни, которая была, если так можно выразиться, написана у неё на глазах. Она читала и чувствовала, как из страниц, которые она так внимательно читала, стараясь не упустить ни одного слова, понять мотивы и природу поступков главных героев, - как каждое слово, как капля крови, переливается из книги в её артерии, судьба – в судьбу, любовь – в любовь. Помолвка, разговор отца Камиллы с Эдгаром, начало болезни Камиллы, её преданность живописи, её темы картин, любовь к искусству и, конечно же, большой демонический труд, работоспособность, несмотря на недомогания и слабость…
Читала Олеся и удивлялась тому, как Камилла умела возрождаться после болезней, словно птица Феникс из пепла, - и сразу к мольберту, сразу творить, писать, выполнять заказы, забывая о себе, о том, что говорил ей Эдгар: «…не забывай отдыхать и принимать пищу и лекарства…», словно этот день – последний в её жизни…
И Олесю это вдохновляло. Порой она плакала, смеялась, удивлялась, ведь когда мы читаем о жизни других людей, о их судьбах, сравниваем поступки, мотивы, действия героев со своей жизнью. «А как бы поступил я?» – задаём мы себе вопрос.
Олеся читала медленно, хотя почерк у Эдгара был хорошим, и когда он старался не упустить ни единого слова в описаниях чувств, диалогов, мыслей, рукопись читалась легко. Некоторые моменты она перечитывала по два раза, и к вечеру следующего дня она прочитала всю рукопись – будущую книгу. Посидела, помолчала. Собрала все листы аккуратно в коробку. Выпила сока. Вышла на балкон, с которого было видно море, пароходы, и сказала: «Эта история любви достойна того, чтобы снять о ней фильм».

*  *  *
           ЭДГАР, ЭДГАР! ПРОСНИСЬ, - нежно толкая его в плечо, обратилась к нему Олеся.
- Что? Кто? – он повернулся и увидел Олесю.
- Олеся, - вставая, поприветствовал он собрата по перу. – Как ты? Всё прочитала? Да, вы же сегодня уезжаете ночью. Ты успела?..
- Да, Эдгар, поверить не могу, что за такой короткий промежуток времени ты смог столько написать, и как!..
- Значит, тебе понравилось?
- Да. Я успела прочитать. Прочитала всё и с нетерпением буду ждать книгу.
- Вначале её нужно доработать, чем я и займусь оставшиеся полмесяца, но администратор мне любезно предложила остаться до тех пор, пока я её не вычитаю и не дошлифую. «И можете оставаться в этом номере, пока не поймёте, что всё закончено. Работайте столько, сколько потребуется», - так сказала она.
- Благородно с их стороны. Мы все видели, как ты её создавал, как над ней работал, в каких муках ты «рожал» книгу, словно мать дитя. «В двадцать пятом номере проживает Робинзон Крузо». Помнишь?
- Да. Спасибо, Олеся, за то, что прочитала. Ты – первая. Первый читатель.
Олеся положила рукопись на стол и увидела макет своего нового сборника стихов, над которым она работала больше года.
- О! Ты прочитал, Эдгар? Вижу, внимательно читал, мой первый читатель, - она улыбнулась. – Вот и поправки, заметки на полях, подчёркнутые слова. Спасибо! Я учту.
- Олеся, это дело автора. Я лишь…
- Неужели ты  подумал о том, что задето моё творческое самолюбие? Как говорят: тщеславие или гордыня. Нет. Я всегда прислушиваюсь к советам.
- И дальше так поступай. В ряде случаев это помогает. Я всегда прислушиваюсь к советам. Это даёт свои результаты. Всего три-четыре слова – и стих становится «живым», сильным, «с характером». А теперь, Олеся, скажи, что ты думаешь по поводу моего романа. Скажи правду.
- Хорошая книга. Ты сам знаешь, что делать. «Дошлифуешь» её за пятнадцать-двадцать дней, и получится глубокая по смыслу, сильная по теме и полная диалогами книга о любви, о творчестве, о титаническом труде и взаимном уважении. Во всяком случае, я не могу точно выражать свои мысли словами. Я  не критик. Но чувствовать, а это - самое главное, она заставляет. Чувствовать и подражать. Образ Камиллы выписан с такой любовью, что я плакала. Да-да. И то, что ты не напрягаешь читателя, а как только почувствуешь, что читатель может устать от диалогов, сразу переходишь на описание природы города, его людей, улиц. Хорошо написано об истории города, о легенде… Правильно. Разряжаешь, даёшь читателю отдохнуть.
Она подошла к Эдгару, он стоял и слушал её, глядя в окно. Олеся положила ладони на его плечи.
- Устали мышцы? Болят?
Она стала делать ему массаж.
В это время вошла Света с подносом. Увидев такую картину, она открыла рот и тихо, как и вошла, вышла из комнаты. Прикрыла дверь и спустилась вниз.
- Ты что с подносом бегаешь, Света?
- Хотела забрать посуду у Эдгара Николаевича.
- Ну и что? У тебя такой вид, словно ты увидела рядом с ним, нашим Робинзоном, Пятницу – негра, голого и с копьём в руках.
- Ирина Александровна! Когда я зашла к нему в номер, тихо, вдруг он спит, я увидела…
- Что?
- Наш писатель стоит и смотрит в окно, а какая-то, моложе его, женщина или девушка, не разобрала, делала ему массаж, а может…
- Что «а может»? Они занимались любовью? – улыбнулась администратор. – Это, как у них называется, собрат по перу? Она проживает во втором корпусе и вроде тоже пишет, только стихи. Проживает с семьёй. Приехали они из Владивостока. Наш писатель давал ей рукопись книги, она, видимо, прочитала её и принесла. Там лежала на столе коробка синего цвета?
-Да, вроде…
- Это я дала Эдгару Николаевичу, чтобы он в ней хранил рукопись. Я видела из окна, как он вручал ей коробку на пляже, чтобы она прочитала её. Вот они и разговаривают. А ты Бог знает о чём подумала.
- Ну вот, Вы, Ирина Александровна, всё знаете!
- Такая работа, Света. Да, они ночью уезжают домой.

*  *  *
            - ТАК ХОРОШО?
- Да, приятно, - ответил Эдгар. – Это расслабляет.
- Я тоже в рукописи твоей кое-что подчеркнула, ты увидишь.
- Спасибо, Олеся! Сразу видно, что ты читала внимательно.
Эдгар повернулся лицом к Олесе. Они встретились глазами. Минуту они смотрели друг другу в глаза, как бы стараясь узнать, что же хочет другой?
- Эдгар, прочитав книгу, я поняла, что надо любить тех, кто любит нас. Находится рядом. И я решила: когда вернёмся домой, выйду замуж за Олега. И приняв это решение под впечатлением твоей книги, мне стало стыдно за то, как я с ним поступала порой. Срывала на нём злость, грубо отвечала, не замечала, что он рядом. Мне стыдно, Эдгар. Какой эгоисткой я была! Только о себе, только о себе. А он всё это терпел. Понимаешь?
- Понимаю и одобряю твоё решение, Олеся. Без любви мы…
И Олеся неожиданно для Эдгара, а может, и для себя самой, обняла его и поцеловала в губы. Нежно, скорее с чувством благодарности, нежели с чувством любви.
- Спасибо, Эдгар! Ещё встретимся, на страницах «стихи.ру» в Интернете.
- И тебе спасибо, Олеся! Прежде чем издать, я решил разместить книгу на своей страничке - «проза.ру». Там и прочитаешь её в законченном варианте. Я тебе сообщу, когда это случится, под первым на твоей страничке стихотворением, в разделе «рецензии». Счастливого пути! И сделай то, что ты сказала мне первому.
- Спасибо! Буду ждать, - прижав к груди макет своего нового сборника стихов, сказала Олеся и добавила, - а серёжка – настоящее произведение…
Олеся вышла из номера и пошла в свой корпус. Эдгар остался один. Он был рад тому, что они с Камиллой навсегда соединят два сердца – Олеси и Олега, который наконец услышит от неё те слова, что он ждёт с таким нетерпением: «Я согласна стать твоей женой, Олег!»
Эдгару вспомнились слова одного из героев фильма: «Есть жизни, которые не следует и проживать…» И подумал: «Нет, любую жизнь следует прожить до конца, какой бы она ни оказалась. С любовью, со смирением и болью…»

*  *  *
         НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, после того, как уехала Олеся, Эдгар принялся за книгу. Он внимательно читал каждую строку, каждую главу, каждую часть. Вносил поправки, уточнял, вычёркивал не понравившиеся ему предложения, писал их заново. Дописал ещё четыре главы, которые, несомненно, улучшили роман. Работал со справочниками, словарями. Ходил купаться, часто сидел в беседке. Так и проходили дни – дни его пребывания в пансионате. И пришёл день, когда к нему в номер вошла Ирина Александровна и сказала: «Эдгар Николаевич, Ваше время вышло. Сегодня последний день, завтра первое октября, и Вы должны покинуть пансионат.  Если Вы ещё не закончили работу над книгой, то можете остаться ещё на десять дней. Словом, пока не дойдёте до точки,.. - и засмеялась от того, что сказала, имея в виду свои слова: «пока не дойдёте до точки». Эдгар тоже улыбнулся.
- Спасибо, Ирина Александровна! Думаю, за десять дней я дойду до той самой «точки», под которой Вы наверняка имели в виду слово «конец».
Она улыбнулась и вышла.
До той самой точки Эдгар дошёл девятого октября. Аккуратно сложил рукопись в коробку, любезно предоставленную ему Ириной Александровной. Вздохнул, положил руку на коробку и, глядя на фото, где они вместе с Камиллой, сказал: «Солнце моё, рукопись готова к изданию. Осталось набрать текст на компьютере. Ещё раз всё прочитать и выбрать издательство. А затем (пауза), а затем – выпуск книги. Первые главы, после набора макета, я обязательно прочитаю авторам литературного объединения, как это делают в Америке писатели, получившие какую-нибудь премию, - читают со сцены несколько глав собравшейся многочисленной аудитории - поклонников их таланта. И спасибо Олесе. Её рекомендации превратились в четыре главы».
Раздался звонок.
- Ну что, писатель? Что-то ты уж долго там пишешь! Ты же сказал ещё двадцать пять дней тому назад, что написал книгу.
- Теперь доработал. Всю перечитал…  Короче, как тебе, строителю, это объяснить?..
- А ничего объяснять не надо. Книга всё объяснит! Когда выезжаешь? Тебя хоть кормили эти дни?
- Да, персонал пансионата – замечательные люди. Разрешили всё довести до последней точки. Выезжаю завтра. А вы где?
- А мы гуляем в Сочи, были на олимпийских объектах. Посмотрели сооружения. Спортивные игры. Тут весело было три года тому назад. Правда, мы смотрели Олимпиаду по телевизору.
- Да, Камилла тоже мечтала попасть на Олимпиаду, но не дожила до неё. Хотела написать картины и показать в них дух соперничества. Если не ошибаюсь, про конькобежцев, прыжки с трамплина, лыжниц, слалом и другие соревнования, где главное – сила воли, победа и, конечно, поражение. Эти моменты она хотела изобразить в своих картинах. Она не делала даже эскизов. «Я всё должна увидеть своими глазами», - говорила она.
- Не сомневаюсь, цикл картин о Сочинской Олимпиаде 2014 года имел бы успех, - сказал Юра. – Мы ещё пробудем в Сочи пять дней, а ты, раз завтра выезжаешь, присмотри за мамой. И поживи дома, пока мы не приедем.
- Хорошо. Отдыхайте и ни о чём не думайте.

*  *  *
           ЭДГАР С УТРА СОБРАЛ ВСЕ вещи, упаковал их. Сходил позавтракал. Купил три букета цветов. Один он преподнёс Светлане, другой – Ирине Александровне и поблагодарил её за внимание, оказанное его скромной персоне, на что она ответила: «Эдгар Николаевич, все, все книги пишите  у нас. И спасибо за букет».
Третий букет он разбросал по склону: «Камилла, я уезжаю. Не знаю, когда приеду. Работа с книгой и выпуск её займут три-четыре месяца. Не скучай!»
Света сказала коридорному, чтобы тот отнёс вещи в машину писателя. Попрощалась с Эдгаром Николаевичем, сказав, что они с Ириной Александровной ждут по экземпляру книги. На вопрос, как будет называться книга, Эдгар пожал плечами: «Пока не знаю, Света…»
- А я думала, что писатели начинают писать книгу с её названия, - удивилась Света.
- Условно пока – «Камилла». Но она просила написать книгу о нас, поэтому, возможно, она и будет называться «О нас».
- Оба хороши. Но мне больше нравится «Камилла».
- Ты её получишь, Света. Ты и Ирина Александровна. Спасибо тебе за всё, Света. Ты понимаешь, о чём я.
- Приезжайте ещё к нам. Приезжайте отдыхать. А как Вы работаете, мы уже насмотрелись. Все бы так работали, - добавила Света.
Эдгар открыл багажник. Положил в него сумки, дал коридорному чаевые, за что тот пожелал ему счастливого пути. Попрощался с Аркадием, охранником, сказав, что написал книгу, и поехал в Горячий Ключ.

*  *  *
          ЭДГАР ЕХАЛ ДОМОЙ С чувством глубочайшего удовлетворения. Он даже гордился собой, своей работой. Вспоминал, как долго не мог начать писать книгу, приступить к работе. Вспомнил, как неожиданно это произошло, пришло после того, как к нему во сне явилась Камилла и сказала, что прочитала книгу и она ей понравилась. Вспомнил Сашу, который зашёл вовремя и принёс ему еду. Вспоминал обо всём.
- Да, между поэзией и прозой есть разница. Есть разница между написанием  стихотворения и главы; есть разница между написанием книги и составленного из готовых, уже написанных стихотворений сборника стихов и его выпуска. Написание книги – это большой труд. Особенно если книга – первая. При работе над книгой нужно иметь под рукой много книг: справочники, путеводители, словари, интернет-ресурсы и самое главное – знание русского языка. Порядок слов и предложений, слова, грамматически не связанные с членами предложения, вводные слова, роль междометий, прямую и косвенную речь, предлоги, союзы, частицы, приставки, значения и формы деепричастий, типы предложений, главные члены предложений, орфографию, стилистику и,.. и,.. и… Хорошо, что я целый год перед тем, как начать писать книгу, повторил пройденный когда-то ещё в университете материал. Правильно сделал, что сохранил конспекты. И, конечно же, помогла работа с Геннадием Андреевичем Дементьевым, когда мы писали книгу о творческих людях города «Горячий Ключ – восторг и вдохновенье», в которой 374 страницы. Помогли и публицистические материалы, которые я писал в альманахе. И точно уже, и, видимо, это первый самостоятельный прозаический труд – моя книга «Земной путь души». Всё это несомненно явилось подготовкой к написанию моей первой книги. И, конечно же, материал. То, о чём я хотел написать: образы, характеры, саму историю, - это я хорошо знал. Всё писал по памяти и составленному плану.
Зазвонил телефон.
- Да! (Пауза.) Эллина! Как дела?
- Вот провели сегодня заседание. Читали стихи, пришли три новых автора. Собираем материал на новый альманах. Но без Вас, Эдгар, как-то скучновато. Когда Вы уже приедете?
- А я уже еду, посёлок Мирный проезжаю. Всё…
- Так Вы написали книгу? – перебила  Эллина.
- Да.
- Здорово! Мы рады за Вас, сегодня только вспоминали: что-то Эдгар Николаевич долго пишет…   
- Эллина, ты говорила, нашла какое-то издательство, где хочешь издать свою книгу – автобиографическую повесть, которую я редактировал, а Нина Логвинова корректировала её. Ты ещё говорила, что у них цены приемлемые. Что это за издательство?
- Да, Эдгар, я Вам сейчас расскажу. Значит, издательство называется «Экоинвест», руководит им Александр Касьянов, мы с ним уже встречались и обо всём договорились. Очень вежливый и приятный человек. Находится издательство на улице Зиповская, 9. Работают они с 1994 года. Они всё делают быстро. Только я им сбросила по электронной почте свою книгу, как на второй день они уже прислали ответ с указанием количества страниц и суммы. Сумма меня устраивает, это почти в два раза дешевле, чем в других издательствах.
- Да! А они художественную литературу издают? Ты видела их работу, книги, обложки?
- Да, мне понравилось, как они оформляют книги. Александр дал мне несколько дельных советов. Это же первая моя книга.
- А как книги? Ты их листала, смотрела? Они не разлетятся после первого прочтения? Хороший у них термоклеевый переплёт? Я перед отъездом заходил  в наши магазины и смотрел современные романы. Обложки – супер! Особенно картонные. Но когда полистаешь книгу, согнёшь её пару раз – и клей трескается. И листы отлетают. Было бы ошибкой выпустить книгу в таком издательстве, прочитав которую один раз, разлетятся листы. Словом, после второго и третьего прочтения от неё останутся рожки да ножки. Это же всё-таки книга. Я издал пятнадцать книг, четыре из которых «приказали долго жить». Так что - будь повнимательней. На этом рынке немало издательств, для которых выпуск сборника стихов или романа – шабашка.
- Нет, Эдгар, я листала их продукцию. И мне показалось, что с ними можно работать. Познакомилась с Екатериной Пахомовой…
- Посмотрим. Дашь мне телефоны издательства. Сегодня же зайду на их сайт и прочитаю о них: что выпускают, какие расценки, что о них пишут те, кто у них уже выпускался. Всё равно нужно, если хочешь выпустить книгу, связаться сразу с несколькими издательствами. А потом выбрать подходящее. Но что-то за 20 лет я о таком издательстве не слышал. Как приеду, созвонюсь с теми издательствами, в которых уже выпускал сборники стихов: с Волгоградским, в Майкопе, в Краснодаре. Ещё позвоню в издательство «Здравствуйте!», в альманахе которого мы публиковались. Узнаю, какие у них расценки и всё такое. Руководит издательством Лариса Ивановна Новосельская, я с ней знаком. Эллина, так что пока не спеши. Когда я свяжусь с этими издательствами, тогда и решим, где выпустить наши книги. Но, может, то, которое ты выбрала, окажется нам по душе.
- Хорошо, Эдгар. Я отключаюсь. Звонила от имени ЛИТО узнать, как у Вас дела. Теперь всё ясно. Значит, на следующем заседании всё сами и расскажете. 
- Привет сыну и супругу.
- Спасибо! Ждём Вас.
Эдгар подъехал к дому. Перенёс сумки из машины в дом. Поцеловал мать. Переоделся, и они сели пить чай.
- Господи, Эдгар, какой ты худой! Тебя не кормили что ли? Я думала, ты приедешь отдохнувшим, загорелым, поправишься…
- Мам, я книгу писал.
- Написал? Ты о Камилле писал?
- Да. О нас.
Лидия Александровна заплакала.
- Мам, хватит. Мы все любили Камиллу. И ты тоже. Что поделаешь? Такова жизнь.
- Но вы могли бы сказать мне раньше, а не после того, как прошло почти три года. Я бы поехала с вами. Положила цветы…
- Я положил цветы от твоего имени. Я устал. Пойду отдохну.
 Эдгар пошёл в свою комнату. Включил ноутбук, подключил Интернет и стал искать сайт издательства «Экоинвест». Лидия Александровна сидела на кухне и со слезами на глазах пила чай и вспоминала Камиллу.

*  *  *
           УТРОМ ЭДГАР ПРОЧИТАЛ письма, пришедшие в его адрес, пока он писал книгу. На три письма сразу ответил, остальные отложил на время.
Зазвонил телефон.
- Ты уже в городе? Эллина сказала, что тебе вчера звонила.
- Татьяна! Как дела в ЛИТО? Как ты проводила заседания?
- Слава Богу, ты приехал. Теперь будешь проводить их сам. Трудновато было. Как ты столько лет справляешься с нами?
- А что ты думала. Творческие люди – сложные натуры. Требуют к себе особого внимания. И притом каждый. Привыкнешь. Иногда надо и вам с Эллиной проводить заседания. Учитесь. Вообще, я хотел бы, чтобы Эллина лет через пять возглавила ЛИТО. Она смелая, справедливая, умеет говорить и убеждать людей, а если что, то и поставить на место…
- Так ты книгу написал? Что скажешь? Ты уезжал на два месяца, а задержался ещё на десять дней.
- Отдыхающие знали, что я пишу книгу о своей любимой, о невесте, с которой был помолвлен. Представляешь!  И о том, как она ушла из жизни… Совсем не ожидал, да и подумать не мог, что некоторые люди приносят ей цветы и разбрасывают их по склону. Вот тебе и Россия-матушка. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить».
- Точно. У нас душевные люди.
- Теперь к делу. Надо набрать рукопись на компьютере. Ты сможешь?
- А сколько страниц?
- Триста восемьдесят шесть страниц рукописного текста.
- Сколько? 386 страниц! – удивилась Татьяна. – Да, ты времени там не терял. Здорово! Камилла будет довольна, вернее её душа на небесах.
- Ты забыла, она читала книгу ещё не написанную, не изданную.
- Эдгар, столько страниц я не потяну. Может, Нина Логвинова? Она работала до переезда к нам, на Кубань, в районной газете у себя, в Сибири, забываю название города…
- Хорошо, сейчас позвоню ей. Привет Юре.
- Нина, здравствуйте!
- Эдгар Николаевич? Вы в городе? Написали книгу?
- Да. Поэтому и звоню Вам. Вы можете набрать на компьютере текст книги?
- Сколько в ней рукописных страниц?
- 386 страниц! Написаны хорошим, разборчивым почерком, что немаловажно при наборе. Вы, как я слышал, купили ноутбук?
- 386 страниц! Здорово! Вас долго не было – и результат налицо. Это много, Эдгар Николаевич. Я столько ещё не набирала. Но можно попробовать.
- И, конечно же, я заплачу Вам за работу.
- Да я и так Вам наберу, бесплатно. Но за десять  дней не получится.
- Конечно. Набирайте столько, сколько потребуется. За месяц наберёте?
- Может, за месяц, чуть больше.
- Об оплате договоримся. О том, чтобы набирать бесплатно и речи не может быть. Это большая работа! Я вчера в Интернете читал резюме и расценки трёх издательств. У всех цены почти одинаковые. Они берут деньги и за набор, и за редактуру, и за корректировку текста. Получается так, если я воспользуюсь услугами одного из издательств, то только за это заплачу четырнадцать тысяч! А затем – книга…
- Да, многовато. Что-то у них расценки… Дороговато. 
- Поэтому Вы для меня незаменимый человек! Во-первых, Вы наберёте за месяц всю рукопись, во-вторых, по ходу будете её корректировать и, если это необходимо, отредактируете. И, конечно же, я заплачу. Договорились?
- Хорошо.
- Когда Вы наберёте весь текст двенадцатым шрифтом, то всё то, над чем нужно будет поработать или доработать, сразу всплывёт наверх. Понимаете, о чём я?
- Да, в рукописи не всё сразу увидишь, а набранный шрифтом текст, он, конечно, выявит…
- И ещё, Нина, - перебил её Эдгар, - как только наберёте первую часть, сразу «сбросьте», её по электронной почте Татьяне. Она её размножит, и я стану с ней работать дома, пока Вы набираете вторую часть. Закончите вторую, отсылайте Татьяне, она «скачает» её, я её буду дорабатывать. Так же и с третьей частью. Это ясно?
- Да, Эдгар Николаевич.
- После того, как я поработаю со всеми частями, внесу поправки, кое-что уберу, уточню, то в распечатанном варианте отдам всю книгу Вам. Вы внесёте все поправки в текст в своём компьютере и снова «скинете» Татьяне. Я всё вычитаю заново, уже книгу; потом с Татьяной мы сделаем макет книги; размножим его в трёх экземплярах. Я хочу, пока буду искать издательство, чтобы её прочитали три человека – Эмма Анатольевна из Центральной библиотеки; Людмила Мизина, наш автор, она преподавала историю и обществознание в школе; и Света из посёлка Заречье, она любит мои стихи и хорошо знает литературу, много читает современной литературы, в частности, романы. Только после того, как они прочтут, назовём макет книгой, книгу, скажут своё мнение и рекомендации, тогда мы ещё раз, с учётом и пожеланиями тех, кто её прочитал, внесём поправки, если таковые будут, и доработаем текст.
Следующий шаг – я открою страничку на «проза.ру», и мы с Татьяной разместим его в Интернете на моей страничке, не дожидаясь выхода книги. Перед каждой частью будет цветная иллюстрация. Обложку Татьяна уже сделала, пока я писал книгу. Всё на чёрном фоне. И, наверное, а мне уже советовали авторы и советовали люди в пансионате, где я писал книгу, мы назовём роман не «О нас», как это было первоначально, а «Камилла».
- Вот я тоже хотела порекомендовать Вам, Эдгар Николаевич, чтобы Вы назвали книгу «Камилла». Мы так все её полюбили и чувствовали, что эта любовь – взаимная.
- Хорошо, Нина. Вы всё поняли?
- Да, Вы всё ясно и последовательно объяснили. Теперь с нетерпением хочется начать её набирать и сразу читать.
- Когда Вы из Кутаиса приедете в наш город?
- В Горячем Ключе я буду завтра. И, кстати, на старом рынке тоже. Приедем с мужем за продуктами.
- Отлично! Я возьму коробку с рукописью и передам её Вам.
- Вы же по понедельникам из дома не выходите, - уточнила Нина.
- Это – особый случай, Нина. Встретимся на рынке. Я буду на своём месте. Если произойдут изменения, сразу звоните.
- Договорились. До встречи!
Эдгар выключил телефон. Посмотрел на фото Камиллы и сказал: «Вот, любовь моя, решили назвать роман в честь тебя – «Камилла». И завтра Нина приедет, заберёт рукопись и начнёт работать. Впереди ещё много работы. Много…»
Довольный своими распоряжениями и тем, что всё идёт по плану, Эдгар пошёл в лес с Корсаром, которого не выгуливали, судя по тому, как он рвётся на улицу, уже неделю.

*  *  *
          САМО СОБОЙ, КАК НАМ ВСЕМ известно, ничего не делается само собой. Ко всему нужно приложить усилие, знания, талант, руки, голову, трудолюбие… И уж само собой, над этим всем властно только время, которое нельзя остановить или ускорить, замедлить или потерять его. И они – Нина, Татьяна и Эдгар знали это, ко всему относились серьёзно, ответственно и не теряли ни минуты.
Нина Логвинова набирала роман по частям, Татьяна Плешакова превращала электронный вариант книги в натуральный (распечатывала его на бумаге), а Эдгар вычитывал часть за частью.
Через месяц роман был набран. Татьяна его размножила, получились три «книги». Эдгар, как и задумывал, отдал по одному экземпляру Эмме Анатольевне, Людмиле Мизиной и Светлане. Через неделю они вернули Эдгару роман и сказали, что он им понравился, особенно третья часть и то, с какой любовью был выписан образ героини. «Эдгар Николаевич, это первый роман, который написан в нашем городе за всю его историю. Я первая куплю книгу», - сказала Эмма Анатольевна, работающая в городской Центральной библиотеке, прочитавшая за всю свою жизнь много художественной литературы, к мнению которой Эдгар прислушивался. «Я прямо плакала и плакала, когда читала третью часть. Ощущала ком в груди, так мне жалко героиню», - так ответила Света на вопрос Эдгара о том, понравилось ли ей то, что она прочитала. «Эдгар Николаевич, мне всё понравилось, но вначале я подумала, что вот девушка специально познакомилась с Вами, чтобы Вы продвигали её творчество, но, читая дальше, я поняла, что ошибалась», - сообщила по телефону автору Людмила Мизина о его книге.
- Итак, Татьяна (пауза)…
- Я слушаю, слушаю. Тут внук мне не даёт разговаривать. Чудо моё.
- Татьяна, сегодня вечером я приеду, и мы «закачаем» роман с иллюстрациями и с обложкой в начале книги на мою страничку на «проза.ру».
- Хорошо. Приезжай часов в шесть. Понравился им роман? Тем, чьим мнением ты дорожишь.
- Поэтому мы сегодня его и «закачаем». Пусть читают.
Так они и сделали. И в семь часов вечера по частям роман был представлен на «ленте рецензий» авторам сайта «проза.ру». И его стали читать. Эдгар глубоко вздохнул и сказал: «Можно расслабиться».
- Что ты там бормочешь про себя? – спросила Татьяна.
- Да так.
- Смотри, как читают. Видишь: первая, вторая, третья. Читает один читатель, вот ещё, ещё…
- А почему они так быстро читают? Видишь: вот Сергей Выборнов начал читать первую часть в 17.15, а закончил через минуту. И так все части читают по полторы, две минуты. Они что, просто просматривают их – и всё?
- Они не просматривают, а «скачивают» роман по частям. Это не стихотворение, а книга. Сегмент «проза.ру» имеет свои особенности, там прозаики, писатели. Они книги «скачивают», чтобы не «сжигать» глаза, а спокойно, лёжа на диванчике, прочитать книгу. Это не сайт «стихи.ру».
- Теперь ясно. Спасибо, Татьяна! За всё спасибо!
Эдгар закрыл ноутбук. Попрощался и уехал домой.
До трёх часов ночи он наблюдал за тем, как читают его книгу, «заходил» на странички тех авторов, которые размещали на них свои романы. Читал, читал и сравнивал со своим произведением. В основном, романы писали на политические темы или исторические. Выключив ноутбук в четыре часа утра, он с чувством удовлетворения лёг спать. «Теперь книга», - сказал он сквозь сон.

*  *  *
          И ВОТ НАСТУПИЛ ДЕНЬ, когда Эдгар представил своё произведение на заседании ЛИТО. Собрались все авторы и любители литературы.
- Я прочитаю вам пять глав романа, чтобы вы имели представление о том, как начинается книга. Потом вкратце расскажу о ней. О том, как я писал её. Но, к вашему сведению, книгу можно прочитать в Интернете, и те, у кого есть такая возможность, могут её целиком прочитать на моей страничке на сайте «проза.ру».
- Я уже прочитал, - громко сказал Константин Галушкин. – Мне понравился роман.
- Кстати, его уже и в городе читают. «Скачивают» и читают. Моя подруга вчера мне позвонила и говорит, что прочитала роман «Камилла», который написали в городском литературном объединении, не помню фамилии автора, и спросила меня, кто автор. Я ей сказала: Эдгар Загорский. «Книга мне понравилась. А дочь, которая дала мне прочитать страницы книги из Интернета, вернее три части, прочитала её два раза. И все её подруги в классе – тоже. А третью часть они размножили и читают отдельно, и дают другим своим подругам, словом, из рук в руки. Вот не думала, что в нашем городе будут писать романы», - сказала она. И спросила, когда выйдет книга. Вот такие дела, - добавила Татьяна.
- Хорошо. Но книга выйдет через полтора-два месяца, - уточнил Эдгар. – Я всё-таки остановился на издательстве «Экоинвест», в котором издаёт свою книгу Эллина Савченко. Она мне и порекомендовала это издательство. Завтра я поеду в Краснодар на улицу Зиповскую, 9, чтобы обговорить все условия. С директором Александром Геннадьевичем Касьяновым я разговаривал по телефону. Завтра познакомлюсь с ним, и мы начнём работать. Эллина с ним уже знакома.
- Да, Эдгар, Вам тоже понравится с ним работать. Вежливый, приятный человек лет сорока. Отвечает на все вопросы и даёт рекомендации. Он знает своё дело.
- Хорошо.
- Книга – это всё-таки книга. Её можно читать и за столом, и на диване, и ночью, чтобы никому не мешать и чтобы тебе никто не мешал. Да и у большинства наших авторов нет компьютеров и ноутбуков. Так что выпускайте книгу, - уточнила Валентина Сазонова.
Эдгар прочитал несколько глав, рассказал о том, как начинал писать книгу, буквально до мелочей, о том, как ему помогали своим внимательным отношением Ирина Александровна, администратор пансионата, и Света.
Особую благодарность он выразил Нине Логвиновой, набравшей за месяц всю рукопись на компьютере, и Татьяне Плешаковой, которая помогла ему представить книгу на сайте «проза.ру», где её уже читают. Сказал, что как только выйдет книга, он представит её здесь, в 27-м кабинете. Оповестит художников, даст объявление в газете и в книжных магазинах города.
Авторам ЛИТО рассказ Эдгара понравился. И заседание, начавшееся в час дня, закончилось в половине шестого вечера.
Эдгар взял своих бессменных попутчиков, которых довозил по пути до дома, - Татьяну и Ефременко, а также Эллину Савченко, пожелавшую навестить брата своего дедушки Алексея Савченко, являющегося также и автором ЛИТО, чтобы узнать о его здоровье. На остановке «Слава труду», у цветочного магазина, она вышла.
- Да, Эдгар, - сказал Ефременко, - эта машина лучше, чем та, на которой ты нас возил лет десять, а то и больше. Тут и сидеть-то приятно. И обзор хороший. И бензином, и выхлопными газами не пахнет.
- Камилла подарила перед тем, как отец отвёз её в Швейцарию.
- Мой муж в последнее время стал бояться за меня, когда ты развозил нас после заседаний. Даже отругал однажды зимой, помнишь, когда нас снесло в кювет и машину вытаскивали. Тогда был гололёд сильный. И я приехала домой с двухчасовым опозданием. Когда он узнал, что нас вытаскивали из кювета и в твою машину чуть не врезалось маршрутное такси № 4, что явилось причиной моего опоздания к праздничному столу. Он такой шум поднял! А на этой машине и ехать приятно.
Так Эдгар доставил попутчиков до пункта их назначения, попрощался и поехал домой.
- Видишь, - говорил он себе, - всё-таки книгу ждут люди. Да, книгу ничто не заменит. Книга – есть книга.

*  *  *
              ВЗВЕСИВ ВСЕ «ЗА» И «ПРОТИВ», как говорят в народе, Эдгар всё-таки выбрал для издания своей книги издательство «Экоинвест», как и советовала ему Эллина. После встречи с директором издательства Александром Геннадьевичем Касьяновым, с которым он подписал Авторский договор № А5 и внёс после этого указанную в договоре сумму, издательство начало работать с книгой Эдгара. И в течение месяца книга была готова. Александр Геннадьевич оказался человеком дела, профессионалом в своей области. И даже дал несколько советов, которым Эдгар незамедлительно последовал, посчитав их правильными и деловыми. Ещё Эдгару повезло в том, что его книгой занималась Екатерина Пахомова, она вносила последние поправки, сделанные Эдгаром, в текст. Екатерине 24 года, автор часто общался с ней по телефону и оказалось, что она является не только куратором его книги, но и художницей.
- Я прочитала, Эдгар Николаевич, Вашу книгу,  она мне понравилась. Всё, о чём Вы пишите, мне знакомо как художнице, в первую очередь. К тому же я часто бываю в Горячем Ключе, в Вашем городе проживает моя подруга. И все достопримечательности, улицы, магазины, о которых Вы пишите в своей книге, мне знакомы. Читаю и словно нахожусь в Горячем Ключе, - говорила Екатерина Эдгару в одном из телефонных разговоров.
Эдгар представил свою книгу в 27-м кабинете санатория «Предгорье Кавказа», предварительно дав объявление в газете для всех желающих присутствовать на презентации книги. Три книжных магазина на своих витринах вывесили рядом с книгой объявления о том, что в санатории «Предгорье Кавказа», в 27-м кабинете будет проходить презентация романа Эдгара Загорского «Камилла». Ниже были указаны дата и время презентации.
На презентации книги были все авторы литературного объединения, которое выступало в роли представляющего книгу одного из своих авторов. Пришли городские художники, знающие Камиллу не только по книге, а были знакомы с ней лично и восхищались её талантом и трудолюбием.
Презентация книги длилась два часа, Эдгар ответил на вопросы присутствующих. После того, как он закончил и продал тридцать экземпляров книги, люди стали расходиться. Остались авторы ЛИТО. Женщины быстро накрыли на стол, и все стали отмечать рождение первого романа в городе, вспоминать Камиллу, её картины, её образ, её теплоту и свет. Вместе с авторами ЛИТО была и её подруга Дильнара, которой Эдгар подарил книгу, подписав её.
На следующий день, как он и обещал, Эдгар выслал по одному экземпляру Ирине Александровне и Светлане, которые ждали книгу и видели своими глазами, как она писалась, то есть её рождение.
Через два дня позвонила Дильнара и сказала:
- Эдгар, мне так понравилась книга и тональность, в которой ты написал её. Читая страницу за страницей, я чувствовала, что Камилла находится где-то рядом. А третью часть я читала полдня. Вот не могу, знаешь, прочту десять страниц и плачу, плачу. Затем ещё десять страниц… Так и читала полдня. Ведь всё так знакомо, о чём ты написал, всё такое (пауза) родное. От души поздравляю! Ты выполнил просьбу Камиллы и исполнил обещание, данное ей. Эта книга (пауза), эта книга (пауза), эта книга будет всегда лежать на моём столе, как память о подруге, с которой мы провели детство и юность, которую я так любила за её честность и порядочность. Спасибо, Эдгар!..
Эдгар попрощался с Дильнарой, положил телефон на стол. Подошёл к картине, на которой Камиллой был изображён его портрет. Посмотрел на себя. Взял книгу, достал серёжку, которую он нашёл в песке, положил её на книгу, предварительно поцеловав её, и сказал, глядя на книгу: «А это, любовь моя, твой портрет, и я думаю, он тебе понравится».

*  *  *
         В СУББОТУ ЭДГАР ПОЕХАЛ в бухту Инал. На правом сиденье лежала книга. Приехав в пансионат «Дубрава», он поздоровался с новым охранником. Сказал, что идёт по делам. Он не стал заходить в корпус, где написал книгу. Просто посмотрел на здание корпуса и улыбнулся, вспомнив, как он проживал в нём. Как писал книгу. Была осень – любимая пора Камиллы. Эдгар поднялся на склон горы, было пять часов вечера. Посидел в беседке. Встал, достал из сумки авторучку и сделал надпись на второй странице книги: «Моей Камилле, с любовью и благодарностью. Эдгар».
И как герой фильма «Спроси у пыли», снятого по мотивам одноимённого романа классика американской литературы Джона Фанте, писатель Артуро Бандини, приехавший на могилу Камиллы (так звали девушку-мексиканку, полюбившую его – авт.), и не найдя могилы, подбросил свою книгу вверх, и книга, пролетев несколько метров, упала в пыль мексиканской степи... Эдгар подбросил свою книгу вверх. Пролетев метров пять, книга упала прямо на густой кустарник, вокруг которого росли фиолетовые цветы.
И ветер с моря нежно и ласково листал страницу за страницей, а солнце, начинавшее свой медленный закат, читало эти вдохновенные, написанные сердцем страницы. Страницы, наполненные глубокой любовью, жизнью ради искусства и, конечно, большим творческим трудом.
«Читай её вместе с солнцем, любовь моя, на закате каждого дня!» - крикнул Эдгар и поехал домой. 






                Конец первой части