Как мне все надоело! Проклял бы каждый угол
В этой вечно холодной тесной пустой квартире,
Где все предметы кажутся немыми,
И только порою вода гудит по трубам.
Чем я хуже других? Почему я молчать обязан?
Для чего мне поручено ждать неизбежно кончины?
В этом месте за стеклами чудятся сопки и льдины,
Но я все же сердцем к земле отдаленной привязан.
Я привязан к деревьям, и с трепетом к листьям опавшим
Готов на коленях ползти по пылящей тропе,
А если на них еще есть хоть намек о тебе…
О моей затерявшейся в бездне любви настоящей.
Бледный лик твой дрожит в зеркалах моей комнаты пьяной,
Где смешался дым сигарет с полуночною тьмой.
Но тебя рядом нет. Я один, озаренный Луной,
Утопаю в пространстве губящего сердце тумана.
Это странно, и все же уже ничего не случится,
Что могло бы вывести мир мой из оцепенения.
Мне хотелось бы все отдать реке забвения,
Но для этого нужно, наверное, вновь родиться.
Ничего. Подождем. Посидим с тишиной до рассвета.
Утром все по-другому – недаром оно мудреней.
Я бы проклял пространство бездушных, безликих теней,
Только глупо так часто подолгу думать об этом.
Что изменится завтра? Напрасны, бессильны надежды.
Будет ветер кружиться с ней в танце вдали от меня.
Лишь болезнь моя глубже и глубже день ото дня
Оттого, что уже ничего не будет как прежде.