Как то в чУдной, чуднОй и чумной стране,
Утонувшей в кривых зеркалах и репликах,
Объявить решили войну Весне
И ввели прямо в март свою бронетехнику;
Траками поперек рушника,
Что когда-то старик со старухой ткали,
Едет дружба, с похмелья и сушняка,
Едет дружба с оскалом сторукой Кали;
Над колонной - растяжка: "Весна не пройдет!"
Ни сомненья, ни мысли на гордых лицах,
Речепис не сбоит, Большой Брат не соврет,
Промахнулся Оруэлл, лет на тридцать...
Эти Лживости дня, этот шулерский лоск,
Мутных линз золотая оправа,
Если б нынче творил Иеронимус Босх
Эти лица - на триптихе справа;
Рукоплещет солдатам народ простой
И винят Весну и в чуме и в блуде,
Были суши когда-то одной шестой,
А теперь - на одну шестую люди...
Жаль за треском салюта, за треском салата
Не заметите вы в сытом бессилии,
Что весны больше нет, и тепла больше нет
Как и нет большой буквы для слова "россия"
Жаль уже не увидят широкие массы
Что на койках узких спокойно заснули
Как малышка в веночке лежит у трассы
Зажимая рану
От братской пули.