Деметр Непобедимый. Ч. 3

                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
                «Свадьба и Смерть».

Действующие Лица (Ч.3): - Те же все, что и в предыдущих двух Частях +
               
Андрей Лавицкий, рыцарь-католик, глава ордена иезуитов;               
Братья Бучинские , протестанты, телохранители царя;               
Кардинал Боргезе, ближайший кардинал Папы;
Нунций Рангони, польский кардинал;
Папа Павел Пятый, Папа Римский в 1606г;
Николай Олесницкий, королевский кастелян, спец. посол;
Александр Гонсевский, королевский секретарь, спец. посол;
Рыцарь из Стравы (Стравинский) – польский феодал;

 А ещё цареубийца – Григорий Валуев, боярский сын;
               
 А также – многие скоморохи, шуты, грешники и простофили;
А к тем ещё – танцоры и музыканты; мертвецы и духи; оборотни, бесы, видения, а с ними – сам Шестокрыл;   
 А среди оных всех – бессмертные персонажи велико-подколодной Кривды;

                А в особенным свете таинств – призрак Царя Ивана Грозного
                и явление Св.Отрока царевича Димитрия.               

               
                ____________________________________



КАРТИНА 1:  Рождество и Новый Год 1606г.

Сцена 1: Москва. Зимние игрища. Ледяная крепость.

                ( Мужики и молодчики готовятся к показательному бою на снежках.)

ВОЗГЛАСЫ:  Ай, да зима! Ай, да морозко!
                Зададим жару европеям!
               
                Люд Москва, развеселись,
                Во снежки да побесись!
               
ДИМИТРИЙ:  Уметь должны те воевать с злодеем.
                / бросается снежком исподтишка в кого-то;
                тот не замечает, начинает ругаться с ближним;
                Димитрий пьёт горячее и смеётся.
                Иные из бояр в стороне, смотрят с предосуждением. /

МСТИСЛАВСКИЙ:               .…..…Царю ли позволенно вместе с людом?!… 
ГОЛИЦЫН: /иронично-светски/ …Нешто, глядишь, убьют…
БУЛГАКОВ:  По мне, так любо:
                Царю в забаву,
                Да и народ наш тут как тут. –
                Побит коль будет царь,
                То, не иначе, как героем.   /усмехается/

ДИМИТРИЙ: /в другой стороне, кому-то/:  Ты всё там к бою приготовил? 
                / идёт в игрище /

                …Так, вот, и решилось мне, мужички,
                Чтоб не сыграли мы в бой, как сверчки;
                Что улыбаетесь? –
                Изготовили свои роковые снежки? –
                Так, вот, пусть мне на вас нападать,
                А вам неприступный форт защищать.
                А за меня немцы пойдут воевать.

МСТИСЛАВСКИЙ: / в стороне /: Так, он не за наших опять...

ЗАВОДИЛА: /к бойцам/: Эй, петрушки, разойдись,
                Раздел^ись, да укрепись!
                Аль оглохли, не слышите?!
                / русские бойцы занимают оборону ледяной крепости;
                воодушевлённые немцы готовятся к атаке. /

Сценка «Ледяной бойни»:               

                ( крики с обеих сторон; смех, возня; шквал снежков )

РУССКИЕ:  Вот тебе, тевтонец-удалец,
                От Деда Мороза в рот леденец!

                Врёшь, ни за что не возьмёшь!
                Ах, ты Августин! [*104] – Ёшь!...
                ...…….Августин ишь /ich,
                Августин бишь,
                Августин, снежная мышь! 

РУМЯНЫЙ НЕМЕЦ:  …‘Ван…разъ-игралъ-са…
ДИМИТРИЙ: /во главе немцев/: Эй, Ганс! Держите Ганса!
                А, ну-ка, в распсихический атак!
                Не знаешь, Лютер Тофелем [*105] как
                Раз искушаем был в снежки?! –
                И победил!

                А, ну-ка дай мне, тот «крестовый»,
                Заготовленный наш ком:
                Тому Валуеву [*106],
                Смотри, как попаду я (прямо) в лоб!
                / бросается в того, и слышен крик кроваво-раненого / 

                На штурм, на штурм!

                ( решительный бросок; - смех Димитрия; всё больше русских
                с окровавленными лицами )

КРОВАВЫЙ ГЛАЗ: /из русских/: То неправда! Неправда, царь! Подлог!
                У них во снежках камни!
                У немцев во снежках камни! 

ГОРЯЧИЙ КУЛАК: /из русских/:  Ах, ты тевтонская морда!
                Ах, ты не русский нос!

                ( мужики начинают драться всерьёз, завязывается кровавая потасовка )

ЛЫСЫЙ НЕМЕЦ: /дерётся/: Швайне!

                ( Димитрий взбегает на крепость, смеётся )

ДИМИТРИЙ:  Вот, так, вот, и возьму Азов! [*107] Ха!

КРИКИ: /из снега/: …Твоей пол-ляжки у меня в зубах, гад!
                Бей их, -
                За топоры, за топоры! 
               
ДИМИТРИЙ: /опомнился, успокаивает драчунов/: Да стойте же!
                Я пошутил! Назад! А, ну назад!
               
                …Мой грех, прости, брат…
                Это ж, ведь, была игра… 
               
                ( драка чудом прекращается )               

                Я пошутил.

ГРИГОРИЙ ВАЛУЕВ: /вытирает кровь/:  У лиха шутки лучше.
                Ты нечестен был.
                Раз Вам попомню.

ДИМИТРИЙ:  /со смехом/:  Прощенье Нам! –               
                Пейте же вино вволю!
                Вволю, всем вволю,
                К Нашему Новому Году!
                Ай, да зима! На диво, зима! 


Сцена 2: Новогоднее время. Кремль. 

                ( Преднощный час. Слышится пение. )

                Льётся золото рекой;
                Год певучий, молодой; –
                Он идёт по зимней мгле,               
                И жар-птица в рукаве.

                ( Димитрий, при свечах, беседует с приближёнными. )

ВОРОТЫНСКИЙ:        ……Год новый, тыща уж шестьсот шестой….
ПУШКИН: /в шутку/:          Приход Антихриста из чисел шесть слож^ен.
БУЛГАКОВ:                …….Поп новый, Павел [*108], третью «шесть» не спрятал…в стол?
ПУШКИН:                ………Гадают на Руси все в Новый Год.

ДИМИТРИЙ: /бражно/:      Да, то лишь, чтоб о чём гадать – вот,
                И вопрос.

ШЕРЕМЕТЕВ:          ………Ты всё же зря, Димитрий, задираешь нос.
                Теперь услышь: услал ты Шуйского отсель, –
                Тот деет в крепости твоей несчастну брешь.      
               
ДИМИТРИЙ:  /на смех/:  Ах!...

БАСМАНОВ:       ………..   То, право, в^ерны слухи, государь:
                Из Польши, от ушей, к нам впопыхах
                Прибыл гонец: гласил о зле в боярах,
                Кто в Кракове роптали на тебя и, – тати! –
                Рады уж плясать под (принца) Владислава. [*109]

ШЕРЕМЕТЕВ:  Голицын князь уж тоже ищет новых слав…

ДИМИТРИЙ:    Так вы об этаком о всём гадаете? –
                Деяет кто тут наказание, кто страх? –
                Да?! Всё, как и прежде, в прежние года:
                Конец царю иль царь начнёт тиранить; –
                Добро ж злом, всяко вкруг и станет ранить
                Тех, кто будет впредь так думать.
                Но, вот, вам:
                / он порядком пьян /
                Гадал один за всю Европу, -
                Он уж мёртв; –
                Колдун из Нострадама [*110]
                Звать его;
                Его пророчества – о Новой Эре слово: –
                Странно ^оно…
                А я скажу вам, что ничего солгать он
                Не подумал из того,
                Что в будущем есть Наших Царствий Год! [*111]   
                Первомонарх Вселенной –
                Я и, в том, за мною титул рода!

                А что Иуда скажет вам?               
                Как смеет Сын разрушить ветхий храм?
                Ха-ха!

                ( вскакивает на стол )

                Но молится царица-мать, - гляди, она,
                Ах, молит небо в этот поздний вечер;
                Глянь:
                / он схватывает мысль и репризует;
                он имитирует в жестах и в интонациях Марфу  /
               
                Свет мой Деметр сын, мной встреченный чудесным смыслом!
                Кем бы ты ни был, ^Царь злат, Господом Руси явленный,
Молю – во ублаженье правил, во сохраненье государской/справедливой силы,
                Не должен поступиться ты священным нашим ритуалом,
                Не должен сочетаться в браке царственном, как иноверный:
                Другой пусть веры, ты невесту всё ж любимой людом сделай. –
                Ну, как могу не внять мольбам царицы?!
                / спрыгивает со стола, к свечам /

                …Но вы не смейте не принять мой запад, слышите!
                Не смейте попрекать их в бытование столицы:
                Аль по смутьянам врачеватель – не Лавицкий? –
                Чумы в Европе, в первых, кто остережётся, русской?
                Кто, в первых, видит пользу в росте наших царствий?!

                Вот, знак,
                Гляди: гадать вам, знак: –
                У всяк свечи – свой замок,
                Превратится в талый воск; –
                Не обжигает рок мой перст,
                Глядь, а из стен тех человек!
                / в его пальцах восковая фигурка /
               
                Нет? Конь-единорог! [*112] –
                Нет? Всадник он, Ездец, Ездок?   
                А в сторону какую он глядит? [*113] –
                По-новому сей в землях едет,
                Любит,
                Побеждает,
                Свадьбы правит.

ШЕРЕМЕТЕВ:  Смеётся и с Орлом двух глав играет.               

ДИМИТРИЙ:   Дитя во славу крыл рождает;
                Вас всех женит! –
                Вот, кн^яженья все иноземны,
                Бесподобные мистрессы,
                Все заморски слуги,
                В^ина, деньги,…Пушкин!...
                Ваши дети станут речь на всех «яз^ыках вавилонских» [*114]!
                Ваши дамы – гордость европейских рыцарств! –
                Русских ^орденских в Европе воеводств! [*115]
                Пётр!... и ты Меньшой,… и все мы –
                Зри новые картины русских реннесанств! 
                / возбуждение /

ВОРОТЫНСКИЙ: /иронично/ …Всем миром в дружный «сватьин пляс»…
БУЛГАКОВ:                ………..Парная баня не готова ли для нас?       
               
ДИМИТРИЙ:  Вот, точно – в баню!... Всё же,
                Без меня. [*116]

ПУШКИН:      Ах, царь! Но как же, отчего же?!
                Дружиной верной вымоем тебя.

ДИМИТРИЙ:  Вот, и ступайте! /смеётся/ –
                Парьтесь, поросята точно, вместе;
                Мне ж коль угодно, в бочке царской
                Помечтаю о своей невесте.
                / они пьяны, веселятся /

ДРУЗЬЯ ВМЕСТЕ:  Царя Деметра – в баню, срочно!
ДИМИТРИЙ:           Не смейте, слышите! Вас накажу я, точно!....

               
Сцена 3: Улицы Москвы.   

                ( Вольные мужики, оба пьяны, смотрят на поздние гуляния москвичей.[*117] )

КРИВОРОТ:       …А…да?  А отчего ж тогда, а?... А им всё взять – жрать да гулять, а нам…как за…
БЕЛЬМОГЛАЗ: …Так ты ещё гулять в ночь не горазд, - да, вот, те «а», «за», –
                Ты не горазд – да слеп, да с пьяну, не гор-рразд ты!   
                /смеётся/
КРИВОРОТ:           А пусть, вот, та карета – да ко мне, сама, -
                А? – не горазд-ый…
БЕЛЬМОГЛАЗ:      Ему – карета! – Ха!
КРИВОРОТ:           Там – Карета, погляди: нет? Ильи Пророка, зри, во прок себе Царевич утащил; – там ^по небу карета как летит!
               
                ( странный какой-то грохот, похожий на гром )   

БЕЛЬМОГЛАЗ:      Да ты ль в уме?...
КРИВОРОТ:           Да как летит-то, зри!
                / хватает Бельмоглаза за рукав, когда тот будто хочет уйти /

ГОЛОСА ГУЛЯЩИХ:  Любви! Всея престрастныя Любви!

КРИВОРОТ:     А, вот, туда смотри! –
                «По божьему велению, да мужика хотению –
                Карета-карета, прилети:
                В богача меня преврати!»

БЕЛЬМОГЛАЗ:  Сдурел, допился, дурак. – Ай, что это?!
               
                ( Явление летящей Царской Кареты.
                В ней видение Димитрия в колдовском обличьи. )

ИЗ КАРЕТЫ:  Золото, золото за так!

БЕЛЬМОГЛАЗ:  Ай, Господи прости – карета!
                Ах, небесная судная карета!
                Бежим! Бежим, дурак, отсюда!

                ( Смех и визг приближается; видение мчится;
                оба мужика пугаются странностью сего явления и убегают.)
__________________________________________


КАРТИНА 2:  Март 1606г. Западная Европа.

Сцена 1: Ватикан. Конгрегация Папского Собрания.

                ( В зале присутствуют папские кардиналы и высшие теологи. )

КАРДИНАЛ БОРГЕЗЕ:  … «Монарх Московитиции Деметр Иоаннис, великий и непобедимый Цезарь над Руссiей и всей известной Вселенной (Татарской)» [*118] – таково было первое требование сего в обретении благословенного титула в очах Римской Священной Церкви и богонаместника Оной, Его святейшества Папы, и таковое требование, в воле великого Божественного Провидения, было удовлетворено.

ИЕЗУИТЫ: И да послужит то, единственно, ко славе истинной Церкви Христовой.

НУНЦИЙ РАНГОНИ [*119]: Гордыня погубляла многих, прежде сильных.

КАРДИНАЛ БОРГЕЗЕ:  «Последних круг вершится в истине избр^анных первых.
                То нам к успеху очевидному в делах наместнических.» –
                Так высказался о делах грядущих Его Святейшество.
                / Папа утвердительно кивает. /

Однако, вот, другое требование, кое Царь Московский нам изволил выдвинуть: – желание о браке оного с помолвленною дочерью латинской веры, княжною Марианной, сим подкрепляется особенной идеей о соблюденьи девой правил некатолических постов и церемонного русско-обрядного обращения. То странно, и оное представляется в предмете большого вопроса.

ТЕОЛОГ:  Когда б посланник уповал ко правилу презренного народа,
                То не Христа бы славили они – Иуду.   

НУНЦИЙ РАНГОНИ: …Крестов поход великих лет сиих –
                Ах, в сторону какую царь готовит?...

РЕВНИТЕЛЬ:  …С Деметром во Москве, известно,
                Ближние царю – во протестантах.
                А больше послаблений – не разлад ли
                Привнесёт во страны Ватикана?
                Гордыми грехами гордостных еретиков?

АНДРЕЙ ЛАВИЦКИЙ:   Однако, не терпенье ли ломает стены и отверзает заперты досель врата? Факт остаётся знаком быть божественного промысла: – венчаются там два престола; царственный супруг и царственна супруга, оба римской веры, - ^земли истинно благословенны временем самим их славного царения; там царственно дитя их станет смыслом торжества народоприведения к канонам общим. Мы практикуем, о делах сего, средь иезуитов, паузу молчания.

РЕВНИТЕЛЬ:  Но то не слыхано!

ТЕОЛОГ:  Не слыхано то, верно,
                Чтоб народ водимый к вере,
                Заведомо был надвое поделен.            
               
НУНЦИЙ РАНГОНИ:  …Как если б две души в одном венчались теле.

КАРДИНАЛ БОРГЕЗЕ: /иронично/: Да, востревожен был бы Шпренгер [*120]…

ВОЗГЛАСЫ СОБРАНИЯ:  Нельзя!
                То не в каноне! Не во праве!
                Он – сам сомнитель есть, СтранноДеметр… 

ПАПА ПАВЕЛ ПЯТЫЙ: /берёт слово/: …Коль так, что конгрегация, по сделанному выбору авторитетных голосов, находит невозможным удовлетворить подобную амбицию всегордого Руси монарха – монарха нового в едином европейском мире, – нам следует лишь разве что добавить этакое, что…
                Не должно дважды искушать Фому [*121],
                Чтоб усомниться заставлять его
                О разрешенье прежних всех сомнений.

На том, мы принимаем Конгрегации решенье и уповаем в воле Господа Святейшего на силу благостного провиденья в душах стойких верных латынян с невестой, посылаемой ко браку.
                Ответ свой не замедлим Мы отправить ко царю Деметру вскоре. 

                ( Собрание венчает общая молитва, пение псалма.)


Сцена 2: Самбор. У Мнишков.

                ( Вечернее время. Марина и её отец Юрий.)

ЮРИЙ МНИШЕК:  …Но сколь приятное письмо!
                Горжусь тобой, дитя моё!
               
МАРИНА МНИШЕК:  Позволь же, папочка, ещё
                Я зачитаю вам его. 
               
               «…Как новую прекрасную лозу,
                Мы свято оросили тебя всю,
                Чтоб в винограднике Господнем,
                Не знала б страха Преисподней» – 
                …Ах, правда, Папа тот – чуть-чуть порочен? –
                / легко смеётся, продолжает /
               
               « И так, чтоб царских от тебя детей
                Прияла б Матерь всех Церквей,
                И так, чтоб в строгости они росли
                И ревностно наш крест на Русь несли.» 
                / изменяется в настроении и в лице /               
               
                Папа, мне страшно.

ЮРИЙ МНИШЕК:  Ах, дочь моя…
МАРИНА МНИШЕК:   Мне страшно и мне холодно, –
                Как будто б, я уже несчастна.

ЮРИЙ МНИШЕК: /улыбается/: Да как же можешь ты несчастной быть,
                Дитя моё,
                Когда императрицей Европейского Двора прослыть
                Тебе дано! –
               
                …Ты ж любишь его, дочерь, – своего супруга?

МАРИНА МНИШЕК:  Люблю ль его?
                Ему ли верю, знаю (ль)?
                Открыть секрет тебе? –  /иронично/
                Его я (пь^яну) придурь мало понимаю.

ЮРИЙ МНИШЕК:   Но понимаешь всю свою свободу,
                Когда с уменьем мужа воспитаешь?

МАРИНА МНИШЕК:  Ах, папа, мне не подменить природу…
                Ах, я хочу одна побыть, мой пан. –
                Да? Позволяешь?

ЮРИЙ МНИШЕК:   Марина, верю, ты нам всем добра желаешь, -
                Ты всё ж дивишь подчас…

МАРИНА МНИШЕК:  Так, ты оставишь?... 
ЮРИЙ МНИШЕК:   Что ж…

                ( Мнишек в некотором смущении оставляет дочь. )


Сцена 3: Марина Мнишек одна.

                (Она погружается в странный транс, и нечто напевает.)

МАРИНА МНИШЕК:  Древо тайных ночей, ай древо;
                Судьбы тайных очей, ай судьбы; –
                Что мне луна в путь накажет, а?
                Что с девы Марины спросит она?

              … Он – горд, безумно, дерзко горд, Деметр… Он ныне веселится там, должно быть… – развлекается с гостями, с д^евицами, или играет в кости: «пиръ на вiесь миръ» – то называется по-русски… Ах, да – пока ещё я не приехала, то значит, там ещё лишь половина пира.
                / усмехается /
                … Но, вот, мне видится:
                / она поигрывает с тенью /
               
                Ах, нет – не смеют оние ж обречь царицу…  –
                Ах, участь та: в церковных рукавах:
                Какие страшные кро^ят вдруг платья,
                И дети, и старухи кажут пальцем,
                И говорят: – ты нам лишь на показ,
                Ты кукла дивная, да неживая; – глаз
                Мой различает вдруг бояр пузатых:
                С ложками насильными ко мне спешат: –
                «Чтоб быть царицей – д^олжно толстой стать!» –   
                Зло говорят; – Ах!... От ляповатых всех
                Мне что ж, в матрёшку русску залезать?!...
                / со смехом /
                Марина баба – русского греха икона!
                / смех /

ТЕНЬ: /приобретает форму/: …Да, – вот, матрёшка –
                Та обожает плошки, поварёшки.

              ( Тень такова, как будто кто-то в тёмном платье уползает на четвереньках.)
               
МАРИНА:  Ай, знаю, он колдует – обо мне вдруг мыслит, монах…
                Ну, что же, – ехать. 
__________________________________________



КАРТИНА 3:  Приезд Марины в Москву.

Сцена 1: 24 апреля 1606г. Москва. Кремль.

                ( Бояре в массе простых горожан.)

МСТИСЛАВСКИЙ:     Он едет. –
                Мнишек. – Дочери своей, в отраде,
                Пенки подлизать с кубка развратника.

ШУЙСКИЙ:     Все-превел^ика нелюбовь твоя, друг Фёдор! 
                Не самым, всё же, сладким сном он будет спать.

ГОЛИЦЫН:      Он – всё же, рыцарь,
                Хоть порядком трус.
                Он не оставит домогаться русских счастий.

ШУЙСКИЙ:  …Ты ж тоже, друг Василий,
                Счастий тех с Царём Обмана восхотел сыскать, –
                Нет?

ГОЛИЦЫН:       Глядя на вас вкруг, в силе
                Предпочёл потом я счастьям избежанье бед.

МСТИСЛАВСКИЙ:  …Да, вот, он – польский грех!

                ( Явление Мнишка и шляхетского головного отряда с ним.)

МЕЛЬКНУВШЕЕ УХО: …Так-так…               

МОСКВИЧИ:   …Теперь уж, гляди, пан, не обидишь –
                Дочку твою чтоб на троне бог видел.

                Да станет та русской или не жить,
                Или, как Ксюшку, в монастыре загноить.

                Ну, и хоругви!
                Ну, и б^есовы кони!
                А может, и вправду, пойдут за нас, да по п^огани…

                Гляди, и Липский там: вот! –
                Ныне ведро на главе он несёт.
               
                ( На встречу шествию выезжает Димитрий. )

ДИМИТРИЙ:   Миг не позволил глазом Нам моргнуть,
                Как, вот, уж время поспешило м^инуть,
                И ныне Нам уж Вас в гостях встречать,
                Ко счастью тех надежд, что не отринуть.

МНИШЕК:  Благословенно рад я видеть вас, Деметр, зять мой, сильно возмужавшим.

ДИМИТРИЙ: /более частно/:  От месяца того, когда взалкавшим
                Богом прочимых побед я был оставлен
                Вами, - роком, вот, уж я в сердцах наставлен.

                Марина?...Знаете ж, её люблю я с каждым часом больше.

                Первопрестольный град!
                Встречайте зятя моего,
                Да не с хулою, а во Вселенску славу Дома моего!
                / целует Мнишка /

              ( Начинает играть музыка; пляшут шуты; люд выражает ликование.
                В общем музыкальном гвалте слышутся громкие польские горны.
                Димитрий едет рядом с Мнишком; –
                в свите – Дворжицкий, Бучинские, Липский и др.)

ДИМИТРИЙ:  Тот рыцарь – хор горнистов с ним, он – чародей?
МНИШЕК: /знаком приглашает рыцаря приблизиться/: Стравинский, феодал из Стравы…[*122]

ДИМИТРИЙ:  Стравинский! Вот бы музыку такую вашим выдуть,
                Чтоб и народу к слуху б та пришлась, и не чуть-чуть!
                / Вежливая скромность Стравинского. /

МНИШЕК: /с иронией/:  Я побоюсь сказать, что больно дико будет…
ДИМИТРИЙ:  А я  Весну такую и хочу!

ГОЛОСА:  Ах, то ли свадьба будет!   
               

Сцена 2: Царская палата. Игра скоморохов.

                ( Шуты пляшут, поют; играют заливистые дудки.
                Два скомороха наряжены женихом и невестой.)

ПЕТУХ-ПЕВУН:      Ай да праздник, ай да пир!
                Красен суженым весь мир!
                И невеста хороша;
                И чиста её душа.

НЕВЕСТА:                Не к тебе я, – в монастырь, в монастырь;
                Дочитать должна псалтырь, ай псалтырь.
                Не с тобой ещё мне быть, не с тобой;
                Не вини меня друг мой, ах, друг мой.               

ПЕТУХ-ПЕВУН:  …Ай да праздник, ай да пир!
                Красен суженым весь мир!

ЖЕНИХ:                А к тебе я – в монастырь, в монастырь,
                Дочитаем там псалтырь, ай псалтырь;
                Там сойдёмся мы душой, ай душой,
                Будь ко свадьбе пир большой, пребольшой!

ПЕТУХ-ПЕВУН:      Ай да свадьба, ай да пир!
                Красен суженым весь мир!

                ( Шут-жених пытается поймать шута-невесту; все смеются.
                Димитрий бросается в них чем попало,
                прогоняет их.)

ДИМИТРИЙ:  Ай, стервы, да подите прочь!   /смеётся/ 
                Пан Мнишек, не изволите видать дары для дочери?
                Дары! Сюда внесите царские дары для Марианны!

МНИШЕК:      Вы много пьёте, друг мой, – слишком рано…

               
Сцена 3:  2 мая. Процессия Марины.

                ( Они подъезжают к Москве.
             Марина едет в золотой карете, с нею – её шурин князь Вишневецкий и
             Андрей Лавицкий, а в свите – специальные послы и весь орден иезуитов.)

МАРИНА:   …Мне нравятся места, природны виды, -
                Мне так не нравятся собачии их лица...

АНДРЕЙ ЛАВИЦКИЙ:  В грехопаденьи, – как известно, –
                Суть, резон раздоров и всех войн,
                Не миссия ли чистой девы в том,
                Чтоб положить конец раздорам?
                «Не будет в мире дьявол с дьяволом», –
                Не правда ли, так молвил тот, [*123],
                Не знал кто роз, кои смиряют зло.

ВИШНЕВЕЦКИЙ: /иронично/:   Сколь всё же избирательно оно.

                ( Их встречает Москва.
                К ним выезжают Димитрий, бояре и священство.)

МАРИНА:   Теперь уж, будто Медичи, на плаху… 
                Ах, вижу, вот, там среди них отца;
                Как будто во плену стоит тех, бородатых…

ВОЗГЛАСЫ:   Польская невеста!
                Во золотой коляске!
                Польская дев^ица! Польская дев^ица едет!               
                Пан слёзы льёт о дочери прекрасной!

ГЕРМОГЕН [*124]: /из священства/: Избраннице Московского престола, царице русского венца, во славу Православного Христа Иисуса Господа нашего, да во ублажение и славу истинных святынь Его, чествование и почитание!      
   
МАРИНА: /Вишневецкому/:  Нет, не останусь в долгом пребываньи здесь я…

ПРОСТОЛЮДЬЕ:  …А кокошник-то, кокошник какой!
                А как и дивится-то она, как жеманится! –
                Да только грешнику сия и понравится. –
                Царь с ней поиграется – поиграется, да глядишь,
                И, как отец свой, на другой возьмёт женится.

ПЕВЧИЕ:        …Славим Марину княжну высокого рода!
                Славим венчанную гордость стольного города!

СТОЛЬНЫЕ БОЯРЕ: /с дарами, с сундуками/: 
                Прими, избранница земли нашей,
                Все-превеликия вселенские дары,
                От любящего сердцем вас держителя Московии!

                ( Пред Мариной теперь сам Димитрий.)

ДИМИТРИЙ:    Ах, счастлив! рад тебе, Марина!
                Недавно, как вчера тебя во сне я видел. –
                Сколь наша явь тебя и боле красит.

МАРИНА:   Великий и непобедимый государь,
                Со всею честью дому моего отца,
                Пред вашей взросшей преклоняюсь.

ДИМИТРИЙ:    Так, вот, дары тебе тогда –
                Прими их верным сердцем, царская невеста!
                Да, вот, смотри: тут шуба,
                Стоит миллиона душ, а каждая душа
                Рублём в долгу за прелесть и любовь твою
                По ним. – Град любит!
                Глянь же – соболя и янтари, и дивно злато;
                Помнишь, говорил тебе когда-то: –   
                Кому пусть звёзды на небе считать,
                А Нам их вольною рукою собирать!

МАРИНА: /в лёгкий смех/: Бог дал мне счастье Вас супругом величать.

                ( Радость, умиление в людях.
     Приняв первые дары, царскую шубу, невеста едет в карете; с нею – уже и отец;
                Рядом – Димитрий на коне, и с ними процессия. –

                В гласах певного хора, они движутся к монастырю.
                Пестрит глазеющий люд .)   

ИЗ НАРОДА:  …А иезуиты-то, иезуиты-то, погляди, каковы –
                Сто во попонах!

                Да в Вознесенский-то [*125] им не зайти, не зайти, таковым –
                Стать пред злат-звоном.


Сцена 4:  В массе горожан.

СУКИН СЫН:  А помнишь, как прежние свадьбы справляли? А Годунов что? Помнишь, при Годунове?
ЁШКИН КОТ:  А как же не помнить! Я ж там, как раз, в очерёд был – а плакал-то как!
СУКИН СЫН:  Как баба. – Да то и верно – баба и есть.
ЁШКИН КОТ:  Э-ээ, бабы те грош не дополучали: помню, щипают себя куда ни лень, а толку нет; – им одну деньгу на всех, а я с хмеля – глаза себе слюнями мочу [*126], да вот уж и рубль в кармане! Сам себе барин-рубль я!
СУКИН СЫН: /в смех/: Зовут Живу-Как-Хочу!
ЁШКИН КОТ:  А, так, и сегодня – что, нет?! 
                А миг улучу, –
                И больше того в раз получу.

                ( Явление странного ряженого скомороха [*127]. –
                Высокий, он в маске бороды и усов.)

РЯЖЕНЫЙ:     Эй, хр^еновы люди, хотите вас уму научу?

ОНИ ОБА:        Сей рыльский [*128] грозит москвичу?
               
                Да ты научи, научи –
                Смотри, в глаз не получи.
                / тогда, как Ряженый им что-то показывает /   
               
                Э-ээ, да он не простой, –
                У него под рубахой нож золотой.

РЯЖЕНЫЙ:  Вот, что сделаешь: теперь пойдёте вместе отсель, в другой не столичный надел, а там должны сказывать, что поляки чинят беззаконие: – мол, принуждают царевича ко всякой неправде, чтоб ему всех бояр перебить, да церкви пожечь, чтоб не стало больше Царства Московского. Пойдёшь и будешь говорить так, и станешь мужиков созывать, чтоб к Москве шли и чтоб защитили Димитрия, и спасли его от насильников.
СУКИН СЫН:  Али и вправду то? 
ЁШКИН КОТ:  А на ложь и спросу нет, так и знай. 

РЯЖЕНЫЙ:     Вот, тебе истинный целковый – ступай.
                Больше приведёшь, ещё злато найдёшь;
                Не пойдёшь – обоих вас ждёт острый нож.

                ( Странный ряженый скоморох исчезает.
                Оба остаются в недоумении.)

ОНИ ОБА:  Ну и дела…


Сцена 5: В Вознесенском монастыре.

                ( Здесь, в келии, полутемнота, и здесь двое.)

МАРИНА:  … Ах, нет, царевич,
                Я прошу вас….

ДИМИТРИЙ:  Злат-императорский наш ренессанс…

МАРИНА:   …Деметр, ангелы в очах…

ДИМИТРИЙ:  О злых завистников скорбят судьбе.

МАРИНА:       Ах, сжальтесь…

                ( странная птица вьётся у окна )

ГОЛОС МАРФЫ:   Грехов их по тебе прощенья день,
                Твоя там тень, –               
                Да то и знай.

                ( ласки влюблённых )

__________________________________________      
               


КАРТИНА 4:  Царская свадьба. 

Сцена 1:  День новый, воскресный, по приезду Марины. Царские палаты.

                ( Димитрий с друзьями. Играют музыканты. )
 
БЕЛЬСКИЙ:     Решился Шуйского простить, мой государь?
                Из ссылки возвернуть велел?

ДИМИТРИЙ:   Велел, вчера.

БЕЛЬСКИЙ:     То плохо, добрый мой Димитрий, плохо.
                Скажи ему, Басманов.

БАСМАНОВ:    Правда. Плохо то, Вам не во благо.

ДИМИТРИЙ:    Богдан, ты ль, позабыл про календарь,
                Про старый, а? Не ладно ль –
                В прошлый день прощать всегда,
                Когда на землю сходит Новина?
                В Ветхопещерника День, 2 мая [*129],
                Да важно ль то, кого кто гнал когда?
                Я потому простил всех.

БЕЛЬСКИЙ:                …Как монах.

ШЕРЕМЕТЕВ:  Он, Шуйский, ныне созывает рать –
                Неправой силою идти на трон.
                С ним тень злых дум.

ДИМИТРИЙ:    Бессилен он – народом ^Я любим.

БАСМАНОВ:    Как знать, царь: наш народ уж больно глуп.

ДИМИТРИЙ:    Наш народ…/весело/…да, глуп он; –
                Всё же не всегда его забавит труп.
                Ты, кстати, знаешь, что отряды глупых
                Сих уж собраны в числе, на Крым
                Идти чтоб Нам со славой?

ШЕРЕМЕТЕВ:  Ты ж всё не веришь нам о зло-конклавах…
БЕЛЬСКИЙ:      Покончить с тем, святой расправой, царь!
                А то, ведь, знаешь: тут – вдруг шубник [*130] Васька,
                Там – гляди уж, шах. По швам кафтан.

ДИМИТРИЙ: /неожиданно/:  …Так, стало быть, Богдан,
                Тебе идти и стать там
                Стражем против злобных сил.
                Ты уж урок плетей тут всем чинил,
                Теперь – до Нижнего.
БЕЛЬСКИЙ:      Но, царь!...
ДИМИТРИЙ:    Во Новгороде том,
                В срединных землях,
                Русь станешь прославлять мечами.
                / обескураженный Бельский /

ШЕРЕМЕТЕВ:  Но как же нам без дядьки спать ночами?

ДИМИТРИЙ:    Пётр, вот, тоже собирайся в путь.
                Хочу, чтоб войско снаряж^енно
                Вёл до Астрахани, мой воевода. –
                Верный друг, Нас встретишь там,
                Как некогда в год славного похода. [*131]
               
                ( Шереметев, также, в недоумении.)
               
                Да-да, вы оба. – Право, только после свадьбы…

БАСМАНОВ: /робко/:  Государь, боюсь, что оным разом,
                Один вас защитить буду не в силах.

ДИМИТРИЙ:    Басманов! Нам ли защищаться, иль врагам? –   
                Коль вся Великая Европа сходит с места,
                Ходу солнца вслед?! За нами реют стяги.
               
                Ну, друзья, ступайте. Да вскоре свидимся,
                Да во вечор, Нас к свадьбе не печальте.

БЕЛЬСКИЙ       Да… Преславна музыка играет Вам.
ШЕРЕМЕТЕВ:  Честь добрая, свят государь.               

                ( В странных чувствах, воеводы оставляют Димитрия.
                Музыканты играют. )

БАСМАНОВ:    Ах, зря так…


Сцена 2: Другой день. Димитрий позирует пред портретистом.

                ( Вместе с ним Мнишек и Вишневецкий, Лавицкий.
                Играет музыка. Художник пишет. )

ДИМИТРИЙ:  Вот, испытание для рыцарства –
                В латы будучи все-облачённым,
                Находить терпение стоять без боя.
               
ВИШНЕВЕЦКИЙ:  Все-роковая в мемуарах поза.

ДИМИТРИЙ:  А помнишь, как Иов из Амстердама               
                Вдруг изобразил меня с усами?
                То вам, полякам, в гордость: будь Мы сын Стеф^ана.[*132]      
   
                Лавицкий, не таитесь: знаю, вы хотите
                Нечто мне поведать, да уже не утро.

ЛАВИЦКИЙ:  Ах, государь, вы за таким занятьем…
ДИМИТРИЙ:   Ну, так что же, окривею, что ли?

ЛАВИЦКИЙ:   Деметр, Папа через нунция шлёт слово.
                / на вопросительный взгляд Димитрия /
                Гласит то: невозможно предпринять поход,..
                Пока-что невозможно,…да, увы сему: –
                Никак нельзя то в следствии вражды
                Извечной меж германцами и шляхтой,
                И так, ведь, что вообще о том согласны
                Быть должны все европейские монархи,
                Вовлечённые в поход крестовый.
                Пока сие недостижимо, ваш проэкт,
                Деметр, одобрения святого не имеет.

ДИМИТРИЙ: /чрез паузу, к художнику/:…Кудесник, знаешь, зеркало ль кривеет?...
                Лавицкий, зеркало кривеет ли? –
                Само вдруг по себе, в природный свет? –               
                Где чародейство злое, там кривеет…
               
                Кривой ответ: - Нельзя ещё Нам не терпеть. –
                Кривит Их день. А царь и бог кривеет?... Ха!

                А… Скажи, кудесник, а портрет –
                Кривеет он чрез время, или нет? –
                Сам по себе, чрез времена, кривеет?... [*133]

                ( Поляки в некотором замешательстве;
                Внезапно появляется Басманов. )

БАСМАНОВ:  Царь, нету нам всем извинения:
                Царица мл^адая стол русский не приемлет. [*134]

ДИМИТРИЙ: /чрез паузу/: …Вина мне! 


Сцена 3: Под окнами боярского дома.

                ( Из окон раздаются голоса Шуйского и др. смутных бояр.) 

                А мороз-то майский к чему, а?

                А конь? Конь ляхской бл.. отца спроста ль на колени пал? [*135]

                Четыре миллиона рублей на один лишь приезд!
                В казне остаётся золота курам на см^ех!

                Курам на см^ех,
                А думным терпеть сие – грех.
                Пусть бог станет расстригу судить –
                Среди всех, да не в бег, да не в волчью прыть!

                ( Слышится полупьяное пение за окном.) 

ПЬЯНЫЙ:   Гришка-то, Гришка богохульник-чёрт,         
                На Русь идёт себе, идёт да поёт;
                А местные иконы под себя стелет,
                А чудны кресты под пяты кладёт. [*136]          
               
                ( Раздаётся польская ругань. ) 

              …Я ничего, пан, ничего… 


Сценка (немая, короткая): Ночь пред другим днём. Переезд Марины во Дворец.

                ( Марина, в золотой карете, едет под в окружении стражников.
                Редкий люд свидетельствует, шепчет. )   

Сцена 4:  Марина и Димитрий.

ДИМИТРИЙ:   Капризная императрица на Руси –
                Капризная судьба детей её земли…

МАРИНА:        Деметр, мне не нравится. – Все блюда
                На одну тарелку.

ДИМИТРИЙ:   По десять их пусть будет на одно,
                Как в Англии.

МАРИНА:        Немытые ж!
ДИМИТРИЙ:   Скажу, и матка сиськами пребудет мыть.
МАРИНА: /коротко смеётся/:   Меня не рассмешить так.

ДИМИТРИЙ:   Ой ли, вдруг не так?
МАРИНА:        Мой добрый царь.
                Попы твои вороньим смотрят глазом.
ДИМИТРИЙ:   Подпустим им под зад лихим морозом.
МАРИНА: /вновь в смех/: Вам всё смеяться – я всерьёз.

ДИМИТРИЙ:   …Марина, скоро свадьба, ведьма милая.
                А ведаешь, как бог решил? – Восьмого,
                В пятницу! – по ним всем, на Николин день,
                А Марка Ключника [*137] все вдруг забыли: –
                Про День ключей Весны, Начала Радуг
                Как же можно нам в природе позабыть! –
                На свечку мямлит борода, Царь женится –
                Ему Весны ключ даст сама Природа!

МАРИНА:        …В их душах странная погода.
                / она, всё ещё меланхолична /

ДИМИТРИЙ:    Тебя, мне кажется, нельзя не веселить,
                Краса-надежда царственного рода…
               
                ( хлопает в ладоши, звучит пение )

ШУТ-БАЯН:      А и ждём мы, а и тревожимся, –
                Да невеста с нами, пригожится:
                Ей уж в баню идти, омыватися;
                Девки ждут её развлекатися.

                А пойдёт краса в баню с девицами,
                Те разденут её, белолицую,
                Да окружат её, белогрудую,
                Жениху в баню зреть ниоткуда в ту.

                Вот, уж плачет невеста прекрасная,
                Мамка льёт меж ног вино красное;
                Напиваются девки до слабости,
                Да к невесте ласкаться по сладости.

                А невеста слезой обливается,
                Несвободной той доли пугается;
                Девка сиськой уж моет ей жопу,             
                А невеста во плач про Европу. [*138]               
               

                ( короткая инсценировка:
                Паяц за невесту пытается отбиться от «скоморошьих девок»: –
           у одних – большие бурдючные сиськи, у других – булочные иль деревянные;
                они кучей наваливаются на «невесту»;
                «невеста» страшно орёт и ругается.
               
                Марина неумолимо смеётся.
                Смеётся и Димитрий. )
               
ДИМИТРИЙ:  Вот, смейся, да во плач – во плач, да обо мне! –
               
МАРИНА:  Деметр, полно…

ДИМИТРИЙ:  Плачь же! Обо мне – неужто не заплачешь:
                В бане, моя панна, с девок сорок^ом, от счастья!

МАРИНА: /смеётся/: Змей! Грешным полон счастьем!


Сцена 5: Предсвадебный приём послов.

                ( Царская тронная зала. Димитрий восседает на троне.
                Вокруг него священство и бояре.
    Польские королевские послы – Олесницкий и Гонсевский, – у начала царского ковра.)

ОЛЕСНИЦКИЙ:   Известны из истории, злат государь,
                Союзы в семьях наших двух держав; –
                С благодареньем богу христиан,
                Сколь благостна есть Ваша мысль,
                О родственном сближеньи царств,
                О прекращении притворной дружбы
                Между двух народов, - о том, чтоб кровь
                Меж нами боле не лил^ась повсюду. 

ГОНСЕВСКИЙ: /держит в руках королевское письмо/:
                Наияснейший государь, великий князь Димитрий!
                К^ароль великий Сигизмунд в Литве и в Польше,
                Киева и Пруссии князь, шведский иже готский,
                Финнский, шлёт Вам поздравление ко свадьбе
                И в братской, с тем, Вас прочно заверяет дружбе.
               
                ( Послы готовы вручить свиток письма.
                Димитрий делает знак царскому дьяку [*139] пойти за письмом.
                Тот принимает письмо и подносит его царю.)

ДИМИТРИЙ: /взирает на письмо, не распечатав; чрез паузу/: 
                Хм,… дивно это, добры паны. –
                Вы цезарю великому, наияснейшему, в непобедимости его,
                Изволили вручить письмо,
                В котором нету титула его цесарского! 
                Какой-то князь Димитрий? – Нет уж:
                Вы возьмите оное,
                Да каролю обратно возвратите.
                /с раздражением, чрез дьяка, возвращает письмо обратно/

ГОНСЕВСКИЙ:   Вел^ика воля Ваша, государь:
                С благоговением я отвезу письмо
                Обратно. Ещё ни разу прежде
                Этакой обиды Польша не имела
                Ни от одного монарха в мире
                Христианском. Прискорбно это.

ДИМИТРИЙ:        Прискорбно цезарю с послами препираться.

ОЛЕСНИЦКИЙ:   Вы забываете, наияснейший князь,
                Что трон Московский вам достался
                Милостию государя польского
                И польского народа помощью. Вы
                Оскорбляете республику и к^ароля,
                Забыв про все благодеянья в боге,
                Кои честно Вам вернули титул рода.

ДИМИТРИЙ:        Теперь же знай: ни сколько-то там княжий,
                Да не господарский, и не царский,
                Титулы не удостаивают Нас высшей честью:
                В полном праве Нашего царения,
                Мы Император есть в полночных сих владениях!
                Оттоль, восходу вслед где воздыхает ночь,
                Дотоль, где оного закат встречает тень,
                Нам равных среди государей мира нет:
                Миропомазаны Мы в истинном Христе,
                В столицах трёх его честной Вселенной,
                И, в власти вверенной, ни Ассирийский Лев,
                Ни Римский Цезарь с Нами спора не имеют!
                Гнев не возмущайте Наш, коль этак скоро
                Под Нашим правом ходят и князья Европы.

                ( послы встревожены, говорят с опаской )

ОЛЕСНИЦКИЙ:      Сколь не хотелось бы, чтоб из-за титулов прол^илась кровь…
ГОНСЕВСКИЙ:  …При всём почтеньи к Вам, наш кароль сам никак не мог
                Вас величать тем смыслом, что не утверждён на сейме [*140]…

ДИМИТРИЙ:        Да ныне знаешь, что ^Нас не венчает оный сейм!
               
ОЛЕСНИЦКИЙ:  С тем, нам отбыть.

ДИМИТРИЙ: /чрез паузу/: …Нет. Подойди ж к руке.
ОЛЕСНИЦКИЙ:   Пред государем польским честь моя в письме…

ДИМИТРИЙ:       Ха, какое вдруг не мне, – 
                Ну, что ж, иди.
                / тот отдаёт письмо /

ЦАРСКИЙ ДЬЯК: /по знаку Димитрия/: 
                Цезарь – император русского вселенски трона [*141], –
                Великой милостью в послах вас допускает,
                С тем, однако, чтобы впредь ошибки эти не случались.

ДИМИТРИЙ: /к дьяку/ …Пускай они…
ЦАРСКИЙ ДЬЯК:         …О всех делах межцарственных сношений
                Можете обговорить с боярами.

ПОСЛЫ: /между собой/:  Ни слова ж, ведь, в ответ о нашем государе!...

ДИМИТРИЙ: /гордо, с возвышения трона, не вставая /:      
                Да, как здоровье польска государя?

ОЛЕСНИЦКИЙ:  Великий кароль Сигизмунд,
                Когда отбыли мы,
                Был в полном здравии. –
                Вы ж, однако, царь,
                Обиду вновь чините Им:
                По правилу мир чтущих государей,
                Вы в имени сием не встали.

ДИМИТРИЙ:        По правилу жизнь чтущих цезарей,
                Мы не встаём, для Нас о добром не узная.
                Премногих благ Им.
                / едва привстав, как если бы отмахивается жестом /
                С Нас – дары послам!

                / Звучит музыка; явленные дары для послов:
                вводят двух жеребцов, золотые украшения на подносе, соболя. –
                Обескураженные, обиженные послы. – Скрытый подсмех бояр. / 

ИЗ БОЯР: /иронично, кому-то из ближних/: Да на конях сих, да от нас, да как поскачут там!


Сцена 6:  8 мая. День венчания. Вид пред Собором.

                ( Масса народу на площади по обе стороны красной ковровой дорожки.
                В церкви проходит обрядовая церемония. Поют.
                Снаружи – поляки и простой люд. )

МОСКВИЧИ:          А как корону-то несли!
                …А и царица в бархате вишнёвом, в жемчугах! –
                Наша, Московская краса!

                А церковь, знаешь, почему закрыли?

ИЗ ПОЛЯКОВ:   …Ах, с паном Мнишком зло! беда!

ИЗ НАРОДА:      …Да, брат, закрыли, а поляков внутрь не пустили.
                Вот, то-то и оно!     /в подсмех/ 

ИЗ ПОЛЯКОВ:        Фу, быдло!

                / Мнишек поспешно выходит из церкви: ему сделалось дурно;
                Его провожают польские дворяне.  /

СУКИН СЫН:     К чему бы знак такой? Нет, брат, не догадался?
                Оно тут значит, что лишь нам, да не чужим, со свадебки достанется.

ЁШКИН КОТ:     Во край сходили, и обрат, а, вот, всё нет.
                Ты брешешь.
СУКИН СЫН:     А, вот, и нет. Рубль, коль не веришь.

ИЗ НАРОДА: /гомон сплетен/:  А по какому ж обряду Димитрий-то женится? Так ли заведено?...Нешто ему жинка-царица сказала, да нажаловалась про наше по-попское богомолье, вот, и знай!

                / Явление молодой царской четы: Димитрий и Марина выходят
                из церкви. Вслед им звучат песнопения.
               
                Димитрий, по выходу, бросает золотые
                и приказывает ближним боярам тоже;
                чета сходит на ковровую дорожку. /

МОСКВИЧИ:    Дерись, дерись за рубль!

                Батюшка, золотой рубль,
                Служит тебе бой-тур бубль,
                Служит, послужит,
                Чтоб быть ему дюже!

                Да, вот ещё рубль, – нам рубль, тем рубль!
                Хватай, держи туже!

СУКИН СЫН:   Бери палку, что смотришь, давай!
ЁШКИН КОТ: /с палкой, бросается в толпу/:  Врёшь, этот мой золотой,
                А, ну-ка отдай!...
                Ай, ай!        /получает тумаков/

                ( Димитрий смеётся. Мужики дерутся палками. ) 

ДИМИТРИЙ: /к Марине/:   Так на Руси заведено; –
                Ты ж не смеялась уж давно.

СУКИН СЫН: /в толпе/:     А ты, что пан, раскрыл мурло?!     /бьёт поляка палкой, подбирает золотой/

ИЗ ДЕРУЩИХСЯ:  Царь сыплет деньги для пан^ов,
                Да не сберечь им тут голов! 

                ( мужики набрасываются на нескольких поляков в толпе )

МАРИНА:        /смущена/:    Коварен муж мой в зл^атой мести.
ДИМИТРИЙ: /со смехом/:   Чтоб знали о златом те месте.
                / демонстративно сыплет золото прямо на шапку поляку,
                тот стряхивает обидные золотые /
 
ЁШКИН КОТ:  Пан-ежи деньгой брезгует,
                Ну-ка, держи ладонь резвую! / отвешивает оплеуху [*142], да за злотым /

ПАН ОБИЖЕННЫЙ: /восклицает к царю/:     За что се оскорбление по нам?!
                Мы не приедем больше к Вам!
               
                /другие паны, в голос/:   Прочь от Димитрия Наглого!
                Прочь от собачьего города!
                Скоро рус будет без золота!

                ( несколько панов спешно оставляют толпу )

ДИМИТРИЙ: /извинительно, в ответ на взгляд Марины/: …Императрица, так заведено – таков обычай на Руси, когда царь женится… Ну, не буду, не буду. Первая императрица Вселенской Руси, бога ради, простите…
                / к дворянам /
                Больше золота не сыпь,
                Чтоб Москве не биться в хлипь.

ВОЗГЛАСЫ:   Ой ли царь-батюшка, да во счастие, да на радости – сыпь, сыпь!
               
                Ай, да не жалей
                Грешных своих детей,
                В^ина чюдн^ы разлей,
                Миру чтоб стать веселей.

                ( Димитрий делает знак, и слуги начинают потчевать люд.
                Венчанная императорская чета ступает по ковру; –
                их сопровождает пение;
                церемония движется ко дворцу. )

ПЕНИЕ:     …Многия лета,
                Златыя лета!
                / всеобщее ликование /             

___________________________________________


КАРТИНА 5:  Последние дни императора Димитрия.

Сцена 1: Димитрию снится сон. (Третий сон Димитрия.) – Свадебное застолье. Царская палата.

                ( Димитрий и Марина восседают в больших тронных креслах.               
                Вкруг царские стражники с секирами.
                Чуть в стороне – бояре.
                / Царь одет по-гусарски. / 

                Поляки – у нижних столов.
                Мнишек добивается разговора с Димитрием.
                / Звучат горны, бьют барабаны. / )

МНИШЕК:   …Вас искренне прошу, ах, господарское величество!
ДИМИТРИЙ:   Я никого с женою рядом не хочу!
                Обид же новых не ищу: т^ам князь,    /указывает в зал/               
                Внизу; здесь вышне – император!

ПОЛЯКИ: /средь них послы и др./:  …Ты обещал нам земли Северские!
                Ты обещал Смоленск!
                Гостей злат^ых не усадил за царский стол; –
                Займём те грады, свой там утвердим закон.

ДИМИТРИЙ:   Два града для моей жены –
                Княгине то, не польску трону!
                А вам, что ж, мало золота за то? –
                На головы насыплю ещё много!      /смеётся/

ПОЛЯКИ:         А храмы, гордости лат^ынян,
                Деметр обещал построить нам –
                Москву отдать во славу орденам?!

ДИМИТРИЙ:   Москву, как мать, нельзя отдать. –
                Нельзя вдруг обернуть к тому,
                Что супротив её естествий.
                Полюбится, – то будет в благость.

ПОЛЯКИ:         Так, значит, ты Лжецарь?!
                Лукавых обещаний господарь?!!
                Ты жалуешь тут лишь своих бояр, свиней, -
                Ты……!!!!!!!

                ( Происходит преображение лиц и фигур;
                фантасмагория явленного. )

ДИМИТРИЙ:   Я жалую, а жалуемым – не до жалоб там!     /в подсмех/
                Гляди, пан – вот, Василий,
                Раз желавший мне конца: – 
                А, ну –ка, доброй силой,
                Соклонись к стопам четы венца!
                Покрой Нам ноги с цезар^ицей!

                ( Униженный Шуйский, в своём пожилом возрасте,
                заговорено ступает от своего стола:
                его облик принимает странные хищные черты и пропорции;
                он застилает ноги обоим особам.
                Смущение бояр.  )

ПОЛЬСКИЙ ГОМОН:  Да не в едином царстве не бывало то! –
                Он обращает честь во грех,
                Он превращает вас во скот,
                Царь ваш не человек, сей – чёрт!

                ( Всё меняется в зале. Собравшиеся превращаются в зверей и птиц.
                – / коего кой тотемный герб, таков и его лик / –
                Появляются разные тени и призраки.)

СВИНЯЧИЕ ВОЗГЛАСЫ [*143]:   Зри! Зри!
                В тр^игляди узри:
                То – деймон, деймон!
                Деймону будь деймонов оркестр:
                Скрипи! Скрипи!               
                В тр^иуха вели,               
                В тр^ипоклон веди
                Царскую Песню, Царскую Песню!

                ( оркестранты – странные оборотни /с ослиными ушами/ вступают,
                и начинает звучать придворная музыка.
                Разгульное веселье: собравшиеся пускаются в странного рода танцы,
                а, с тем, шлют царю разные…проклятия. )

ПЕТРУШКИ-БЕСЕНЯТА:    Подарок царице на свадьбу несут –
                Шкатулку златую, на вес целый пуд [*144];
                С деньгами должна быть, как благий сосуд:
                Царица открыла – из него тут-как-тут…

БОЯРСКАЯ СТЕРВА:    …Живой Годунов! 
                Гляди, гляди,
                Детскими играет костьми,
                А кости-то всё не простые,
                А кости-то всё золотые! [*145]

                Сыпь костьми! Сыпь костьми!

                ( Дитя с лицом Годунова выпрыгивает из вносимого гробового ларя.
                Как деньги, он пригоршнями рассыпает кости. )

ДИТЯ-ГОДУНОВ:   Царица, сотвори благо, подели добро, а не то, как зарежусь.[*146]
                / Марина смущена /

МАРИНА:  Я знаю ль Вас, мой царь, не знаю?
                Я здесь живу или играю?   
               
КОЗЛИНЫЕ ГОЛОСА:    Чтобы воскрес Ваш муж, царица, чтобы Ваш муж воскрес!
   
        ( Среди явленных призраков – здесь образы прежних снов и видений Деметра. )

БЫЛИННЫЙ ВИТЯЗЬ:   Хо-Хо! Он – мёртвый!
                Я говорил, что будет мёртв!

ЗЛЫДНИ-СТАРОФИЛЫ:   Мёртвый царь, мёртвый!
                Пригожий урод, свободный!

ДИМИТРИЙ:   Дружина, воеводы!
                Отсюда вон их!

СКЕЛЕТЫ-ИЕЗУИТЫ: /сатирично/:  Царя дороги все ведут в сей Ад.

ПРИЗРАК ИОАННА ДАТСКОГО: /благородно, из сборища/: 
                Увы, избранность не разменный дар,
                Мой судьбоносный Император.
                Никто в истории постичь не в силах, как
                Мужам честнейшим тень предпочтёл монарх.

ДИМИТРИЙ:  Так, я ослеп!
                Теням надменных чувств быть где?!
                Теням устоя и зловредств кого пленять?!
                Так, я ослеп!
                Во склеп, в боярский склеп слепых домов
                А, вот, как стану…
                / к нему подлетает кубок; он отпивает и враз нечеловечески пьянеет /
                …дуть!

                А пусть Нам снова пить!
                А пусть как всё летит, Марина!
                А пусть летит твоя родня; да мы летим пусть на крылах,
                Под небом, на златых санях [*147], на лебедях, отсюда!

                Эй, Астольф из Стравы [*148], дуй во трубы!
                Дуй! Дуй!
               
ЭХОГЛАС:      Уйй-й, уй-й!
               
                / Проносится ветер чрез затихшую залу.
                Распахиваются двери, и является Призрак Чёрного Монаха.
            Его вводит Железный Цербер; лицо Призрака скрывает уродливая маска. /

ЖЕЛЕЗНЫЙ ЦЕРБЕР: /чрез рычание/:  Уар-ррр. Уар-ррр. [*149]

ПРИЗРАК ЧЁРНОГО МОНАХА: /величественно/:   
                Забыл отца на празднество ты пригласить, дитя моё.         
                Я ж взялся уготовить для тебя отцовейший подарок.
                Ко всем проклятьям Ада, от меня тут поздравленья.

                ( Призрак с Цербером восходит к трону.) 

ДИМИТРИЙ:   Нет, ты не смеешь!

ГОЛОС АРИЯ: /насмешливо/:  Да ты дуй, дуй…

ДИМИТРИЙ:  Не ^Я ж мёртв, нет!
                / Призрак снимает маску со своего лица.
                Под маской – царь Иван Грозный.
                Слуги  с собачьими головами кажут Димитрию золотое зеркало,
                и в нём он видит своё, дьявольское лицо. /
               
                …Марина!

                ( Грозный одевает страшную маску на лицо Димитрия
                и, ведомый Цербером, удаляется.
                Оцепенение Димитрия на троне. )


Сцена 2: Покои императора. Пробуждение.

                ( Утро. Димитрий, со странным видом, сидит на постели в подушках. 
                Марина рядом. )


МАРИНА:          Вам снился сон, супруг мой…
ДИМИТРИЙ: …Мою..., мою ль ты любишь мать, Марина?
МАРИНА:          Люблю ли вашу мать? Насколько я могу
                В тебе чтить продолженье царской жизни.
                Она ж мне видится премного странной. –
                Я ж таки…уж зачала.

ДИМИТРИЙ:                ……Ах! Зачала?!               
                Императрица! ^Ах, ведь – ^вот же как!...
               
                Вина! Эй, слуги! Нам вина сюда!

МАРИНА:          Как мило так кричать по-русски, да под утро.
                Я никогда так в жизнь не научусь.
                Вы так вчера по ним кричали…

                ( Является слуга-челядин с виноватым лицом и с вином,
                ухаживает за четой, удаляется.
                Молодые смеются. )

МАРИНА:      …Их из арбатских аж домов повыгоняли! [*150]
                Бурчавых слуг своих, Деметр!
                Я знаю, вы то во любовь деяли.
ДИМИТРИЙ:     Да ну их! Все они – твои, мои; – потом.
                У нас, ведь, государич уж, и мой поход!

                А мне скажи, как станешь править там? –
                Тебе ж во городах своих царить..., с ним.
                Правленье ж – не в один доход.

МАРИНА:          Да, правда в том: Москва тут, без тебя,
                Не станет нам вполне родная. – Ах, в год
                Сей, я, вот, представляю: …хочу там, да,
                Хочу настроить школы я, хочу ума в них,
                Воспитанья; хочу, чтобы любовь взросла
                В тех не как зло раба, не на гробах с цепями,
                Но как не сломана свободой красота.
                Да-да, Деметр…

ДИМИТРИЙ:     Там станет нешто новый град…[*151] Отрадно.
                /чуть меняется в настроении/
                …А, представляешь, стану вдруг кривым я?

МАРИНА:          Вы зачем сие?
ДИМИТРИЙ:     Вдруг. Представляешь, окривею этак,
                А ты мне станешь изменять, а и дурак
                Иной по мне упрёки станет отпускать,
                А ты кивать лишь.
МАРИНА:          Я не хочу так – лiйшь.
ДИМИТРИЙ: …Что ж, вправду, любишь? –
                Власть ты любишь.
МАРИНА:          Дурак.


Сцена 3: Бунт стрельцов. Город. День.

                ( Группа мятежников окружена толпой «димитриевцев».)

ВЕРНЫЕ СТРЕЛЬЦЫ:       А, ну-ка брось топор свой!
                Выжига, иуда!
                Именем царя! 

СМУТНЫЕ СТРЕЛЬЦЫ:    Ваш царь есть б… распутная!
                Вселенская паскуда,
                Проклятье от меня! –
               
                На плахе быть на днях! –
                Украден трон,
                Обижен бог,
                Оскв^ернен стольный град,
                Насилована Русь!
                А ты, тать слепая, Москва,
                Будешь реветь ещё в грусть!

                Служи, служи, пёс, бл….му блюду!

ВЕРНЫЕ СТРЕЛЬЦЫ:        Эка не люба, не люба ему Москва! –
                А сам-то тут из-за какого холма?!
               
                (Явление царя в сопровождении Бучинских и тевтонских рыцарей.)

       …Государь, вели под стражу взять смутьянов сиих: сеют раздор в войске стрелецком!
          
ДИМИТРИЙ:   Вы ж будто все товарищи?

ГОЛОВА СТРЕЛЕЦКИЙ [*152]:   Святое предали те бл…щи.

ЦАРСКИЕ СТРЕЛЬЦЫ:           ….. Бояре их подговорили, подучили ко злу идти.

СМУТНЫЕ БОЯРЕ: /к царю/:         Да всех стравил, ^ты, грехов сын!
                Аль ослеп?! Всюду уж ругань и грех;
                Поляки боярынь грубо бесчестят! –
                Это ли твой царёв свет?!
                Срам! Стыд!

ГОЛОВА СТРЕЛЕЦКИЙ:   Прикажи, царь… Возвели меня к мести...

                ( Димитрий с грустью делает едва заметный знак и отходит.)

ДИМИТРИЙ: /ближним, со вздохом/:  Пусть им.

                ( Верные стрельцы бросаются на отступников и изрубают их.
                Где-то слышится противный голос. )

ШАВКА-МОНАШЕК:     Блаженны утерявши уши; –
                Чёрт завещал тужить всем пуще.

                ( Димитрию видится ускользающая фигура в толпе:
                ему видится, будто из-под рясы мелькает хвост. )
               
ИЗДАЛИ:      Взыщи меня, гони меня, люби, люби меня…



Сцена 4: Царский Дворец. Тайная комната.

                ( Димитрий вдвоём с монахом Леонидом.
                Они друг напротив друга. )

ДИМИТРИЙ:   …Так, вот, о том я думаю теперь, монах.

ЛЕОНИД:         …Про то зачем тебе не думать? Вдруг, монах.

ДИМИТРИЙ:       Да-да. – Не думать есть ли Нам зачем? А?

ЛЕОНИД:         …Или зачем вдруг душам умирать…

                ( Слышится дальний звон.)

ДИМИТРИЙ:   …А мне скажи, монах: –
                Царь: он – отец для обезьян?

ЛЕОНИД:             Брат ли для обезьян монах? –
                Сказать ^мне, царь?

ДИМИТРИЙ:       А! Стрелец? – Тот знает про царя..,
                Средь всех.
ЛЕОНИД:             (Воистину), он – ключ для них.

                ( пьют)

ДИМИТРИЙ:       Так, что ж,…ключ должен злато знать…
ЛЕОНИД:         …Но царь не должен среди тех решать про казнь…
ДИМИТРИЙ:       Правда то, не должен. Быть может,
                Истинный есть царь лишь тот,
                Кто волен, прежде оных (!),
                Ничего вообще там не решать. [*153]

ЛЕОНИД:         …Деяют в честный оборот.

ДИМИТРИЙ:       Ну, вот. – У сути ж нет хвоста.
ЛЕОНИД:             Увы, не деет хвост.
ДИМИТРИЙ:       Вот! Теперь же слушай: хочу я, чтобы борода и ряса
                С троном не играли б во хвостатый пост. – 
                Злых лжёт живот. Нужна ль им волчья власть?...
                О том хочу издать, монах, закон, чтоб постникам во братьи
                Не живать нешто в царях. [*154] А коли хочет сласть,
                Так пусть и платит тот. Вселенной честь.
               
                ( Между ними пауза. )

ЛЕОНИД:             Раба тень ото зла привадит месть; –          
                Кому ж тут умирать, монах?


Сцена 5: К ночи. В доме Шуйского. Боярский сговор.

                ( Большой круг важных, именитых и влиятельных лиц;
                среди них также головы полков. ) 

ШУЙСКИЙ:   …К прискорбью нашему, избавиться от оного
                Нельзя одною сплетней.

ТАТИЩЕВ:        Само им дозволенное телят благих убивство
                Грехом взывает к многим.

МСТИСЛАВСКИЙ:     А ты, Татищев, ты, ведь, был  убить готов его
                При всех, да за обедом!

ГОЛИЦЫН: /к Татищеву/:   Как он, однако, там теб^я вдруг не убил! Ан мог.
             
ТАТИЩЕВ:        Его уж судит бог…
                Коль и для верных воевод своих, он – Царь-Никто; –
                Нет?

ВАЛУЕВ:           То верно! Он и слово терпит не по-царски по себе [*155], –
                Что не в обычай, – да про то,
                Что нет с ним русских боле никого.
                ( поднимаются голоса )

ИЗ КРУГА БОЯР:      Он любит только запад свой! Своих еретиков!
                Басманов с Пушкиным-иудой
                Да разве ль гордость для холмов?
               
ИЗ КРУГА КУПЦОВ:     Уж без Петров и без Богданов,
                Он веру рушит до основ!
                Священников благих из их домов в грех гонит!
                С поганой полькой, бог его не урезонит!

ШУЙСКИЙ: /неожиданно/:  …Делами наших слуг,
                Отряды с Нова Города и Пскова [*156],
                С ним не ^идут в Крым.
                Стать супротив еретика готовы…

ВОЗГЛАСЫ СОТНИКОВ: /разные/:    Убить его! Он – ложный сын,
                Руси он не в угоду сын!
                Убить! Убить!

                Он всё ж, ведь, царь, венчанный царь
                И император…

                Да по себе – сам приговор он;
                Вор! Убить его!

ШУЙСКИЙ:  …Мы не об убиении превратном то…, - об избавлении
                От иноземщины и о защите и спасеньи православной веры.
                Но думаю, коль этак нам промедлить днями дольше, –
                Боюсь, ни чья слеза уж не искупит горе общно.

ВОЗГЛАСЫ: /к кругу священства/:   Благослови на подвиг, на деяние, отец православный!...

ГОЛИЦЫН: /провокационно/: …Пятьсот тысяч люда, к его этакой славе, грезят о том, чтоб защищать ч^естного своего государя от не русской всякой опасности.

ВОЗГЛАСЫ:     Предадим их пыл громкой гласности!
               
СОТНИКИ:       По сто на одного из пяти тысяч поляков –
                Все будут наши, не сбегут от нас в Краков!

ЛИХОЙ КУПЕЦ:   А, вот, и знаю как:
                Пометим дома их кирилловой буквой [*157] ,
                А в ночь там уж смерти жди пятирукой.

ВОЗГЛАСЫ:          Так! Так!

                ( Шуйский берёт паузу, поднимает ритуальную чашу.)

ШУЙСКИЙ:    Собратья духа русского, исконного, непобедимого!
                / ЭХОГЛАС:  Invictissimo…Непобедимого… Непобедимого… / 
               
                Коль не один я ныне, коль ^вы тут, на моей все стороне, –
                Готов идти на всё я ради чистого креста спасения.
                / ЭХОГЛАС:  …Непобедимого… Спасения… Спасения…/

АРХИЕПИСКОП:   Благословляю истинно вас, сыновья мои,
                К служению высокой нашей вере.

                ( они все причащаются ритуалом )               
               
ГОЛИЦЫН:  …Мы ж не куриной кровью поливаем нож здесь [*158],
                Глаз напояем,…нет?...

                ( Слышится крик ребёнка и плач женщины.) 

                Прости нам, Господи.


Сцена 6: Дом Вишневецкого.

     ( У большого окна, в свете свечей и ночных огней, там – Вишневецкий, Мнишек и др.
                За окном – большая толпа русских, ругань и шум.)

ВЫКРИКИ С УЛИЦ:   Эй! Польские суки! Польская погань!
                Убирайся вон! Вон из русских домов!
                Ляхский жолнёр, вон!
                Ляхский жолнёр, вон!      

ВИШНЕВЕЦКИЙ:        Животное уж чует кровь…
МНИШЕК:    ………… Я говорил ему, а он…
                А эти…

ВЫКРИКИ:   Лях, убирайся вон!
                Лях, убирайся вон! –
                Прочь от Московского трона!
                Прочь от Московского трона!

МНИШЕК:        … Москаль не продаёт нам больше пороху.
ВИШНЕВЕЦКИЙ:   …Да, верный страх. –
                /язвит, передразнивая Деметра/      
               
                «Необходимое то столкновение народов,
                Сильных в драках, единённых…»…пьянью!
                Царь-дурак!

                ( Является царский посыльный.)

ГОНСЕВСКИЙ:/к посыльному/:    Ах!
                Изволил больше стражников он весть сюда?!
ПОСЫЛЬНЫЙ:    Нет. Император лишь велит вас успокоить.

МНИШЕК: /себе/: Ах! Дочь моя… Страшит беда…


Сцена 7: Ночь на субботу, с 16-го на 17-е мая 1606г. Дворцовые покои.

                ( Царственные супруги в постели.)

МАРИНА:  Деметр, ночь меня пугает;
                Тени омрачают ум мой.

ДИМИТРИЙ:  …Тени? Тени красят свет часов.
                / со смешком /
                Смех! зл^аты гости, все, душой
                Друг в друге смелость отвергают,
                Так будто б уж в холопях мужиков. 
                Что лишь за ^Нас дерутся и орут – не знают!
                ^Нет? Без царя, мужик – не обречённый пёс?!

                ( Cо двора слышится рычание Цербера;
                Димитрий обнимает супругу. )   

МАРИНА:     Давайте укатим, Деметр,…отсюда, из беспокойного града…
ДИМИТРИЙ: /неловкая шутка/:   ^Как же? – чрез тёмный лес?
               
                Ах, полно, милая, прошу вас.               
                Ах, Марианна, дивная, злат^ая, чудная,…прочь мысль,
                Прочь глупый, глупый двор,
                Прочь помышл^енный шёпот их –
                Досужий ст^ервин бред и блеф, и…спор.
                Ах, мне дар^уйте вновь свою любовь!

                ( Они вместе. Их ласки.
             Ему чудится явленный образ постриженной царевны Ксении Годуновой. )

ВИДЕНИЕ КСЕНИИ:      Две недели любилось мне:
                Две недели, вплоть до яда любви; 
                Две недели было, царь, у тебя,
                Чтоб в любви иметь свою власть. [*159]

МАРИНА:    ……Что с вами?
ДИМИТРИЙ:   …Нет-нет, то чувства в час, под образами…
МАРИНА:            Вы…

                ( Димитрию слышатся голоса друзей )

ГОЛОСА: /ближних «димитриевцев»/:  Ещё вина, ещё всея забавы! –
                Их царь-величество на удивленье…пьяны!
                Пьяны, пьяны!!!
               
                ( Темнота. ) 
_________________________________


КАРТИНА 6: Смерть Императора.

Сцена 1:  4 часа утра. Красная Площадь. Народный бунт.

                ( Слышится все-московский бой колоколов.
                Разношерстые толпы люда;
                во главе – Шуйский и отряд зачинщиков.)

БОЯРЕ:   Двенадцати вокруг Ворот
                Грехов Расплаты идет страшный ход.
               
ПРИСПЕШНЫЕ ДВОРЯНЕ: /новым отрядом/:    Заветных сил звучит набат,
                Престол чтобы не пал обрат.
                Царю чтоб Ангел был, как брат; 
                Хоругвь и герб хранил чтоб Свят   
                Господарь.

МЕЩАНЕ:   Град, меч тебе, как встарь;

ОСВОБОЖДЁННЫЕ ПРЕСТУПНИКИ: [*160]:   Твой царь откроет щедрый ларь
                Для нас! Веди туда!

ШУЙСКИЙ: /с мечом и крестом/:  Святой Спас!
                Силы дай, теперь попрать еретика!               
               
               
                ( Возбуждённые толпы идут ко дворцу.)

ЁШКИН КОТ: /в толпе, в сторону преступников/:  …Гляди, гляди! Балда там, а с ним и Душегуб вдруг; – ты ль помнишь их? [*161]

СУКИН СЫН: /громко, к преступникам/: Эй, Балда! С чёртова лиха не болит голова? Откуда такая коса?

БАЛДА: /приветливо/:  От апостола, по б…жьи волоса! С дверей темниц засовы побили, на свет отпустили, сказали, иди на неправды вора – на расстригу-врага московской яви и были. Идём.
СУКИН СЫН И ЁШКИН КОТ: /в голос/:  А и вместе идём?

ДУШЕГУБ: Идём-идём, кровоём. 

ВОЛЧЬЯ СЫТЬ С ТРАВЯНЫМ МЕШКОМ: /рядом с Сыном и Котом/:  …Ах, да говорили ж, ведь, Димитра идём защищать, а…? а?
СУКИН СЫН: /погоняет того/:   Иди, куда ведут, куда надо, А?!

                ( Проходят.) 

ГЛАСЫ ГОЛОВНОГО ОТРЯДА:  …Крестом и мечом!
                Крестом и мечом!


Сцена 2: То же время. Дворец.

                ( Звенит набат; трубят тревогу.) 

ДИМИТРИЙ:  …Да успокойся же: должно быть то пожар.
МАРИНА:  Святой Господь!...

                ( доносятся выкрики )

ГОЛОСА:  Отдай нам самозванца!

ДИМИТРИЙ: /к иконе Богоматери/:  Благословленный день сей – Пелагеи [*162]; –
                Волшебна Матерь зрит.
                /Марине/:  Ах, не дрожи…

                ( Появляется смятенный Басманов.)

БАСМАНОВ:  Вот, всё не верил!
                Ныне – Чёртов Суд.
                Идут сюда.

ДИМИТРИЙ:  … Семнадцатого мая… Сеют в судьбах вечны семена.

                ( Дверь распахивается, и врывается вооружённый бунтовщик.
                За дверями – шум стражи и толпы.)

БУНТОВЩИК:   А-га, царь!
                Безвременный царь, что^ – проспался, а?
                Слова ль ты утерял – где правь твоя?!

                ( Басманов с размаху разрубает его голову напополам.)       

МАРИНА:           Ай!.........
ДИМИТРИЙ:      Вот, как!... ну, так вот им ^Я! – Сейчас!...
             
              ( Не одетый, в сорочке, он бросается по коридору к дворцовым дверям.
                За ним – Басманов.)

ДИМИТРИЙ: /выхватывает у стражника меч, первым отворяет двери, к бунтовщикам/:
                Зачем сей сброд сюда?
                Искал царя?! –
                Я вам не Годунов!
                / Раздаётся несколько выстрелов из толпы.
                Димитрию вдруг чудится, что среди бояр – его верные воеводы:
                Шереметев, Воротынский, Бельский. /

ФИГУРА БЕЛЬСКОГО:   Не смей же отступить,
                Восславь свой дух! 
                Иди, ступи сам на меня,
                И стадо разруби напополам!          
                Собаке голову отрежь –
                Востёр твой честный меч.

БАСМАНОВ: /пытаясь остановить Димитрия/: Ай, государь!
ДИМИТРИЙ:   Пусти.
                / к бунтовщикам /
                …Знай, Я не Годунов, не Боголеп, ^так знай!

                ( Он бросается на толпу с обнажённым мечом;
                толпа было отступает, в него снова стреляют.
                Басманов силой затаскивает его обратно.)

ДИМИТРИЙ:   Ах, да пусти же!...
БАСМАНОВ:   Ай, нет!
ДИМИТРИЙ: /бессильно/:  Ах! Ну, всё теперь…

                ( За захлопнутыми дверьми – возмущенный бунт, ор.)               

БАСМАНОВ:   Я выйду говорить к ним, государь…
ДИМИТРИЙ:   К спасению?! Аль скажешь, о чём ^Нам не довелось? –
                От их души был отъят господарь…
                Ах, горе ц^арево – бежать судьбы и вновь.
                / хватает себя за волосы, бежит в покои /      

                Марина!               
               
                ( Позади шум и ругань; слышно, как гибнет Басманов.               
                Димитрий мчится в покои. Испуг молодой императрицы.)

ДИМИТРИЙ:   Марина! Милая!
                В страх свадебна игра: спасайся от меня!
                Предивно кем угодно стань,
                А я там, за собою вслед, вслед за тобою…в страсть, да в ветер,
                Да помчусь, да обрету…
                Спасайся!
                / Он толкает её в другую дверь, а сам исчезает в окне. /


Сцена 3: Врываются бунтовщики.

ТАТИЩЕВ: /с окровавленным ножом/: Ай, где ж они? Где самозванец?
                Польская где бл…?!

ВАЛУЕВ:       Басманову, псу, от твоей руки
                Того уж не сказать.

ГОЛИЦЫН:   Вот, диво! Что ж теперь нам делать?

ШУЙСКИЙ:  Пусть же всей силой дланей, в страсть,
                Повсюду наглую гостей бьют свору.
                Власть тех, кто станет ещё с ними в раз,
                Большой не будет, делу не в угоду.

ТАТИЩЕВ:   На двор, на двор!

                ( Слышится шум бунтовщиков.)

ВОЗГЛАСЫ:  Бей, бей их – да не упусти же беглеца!
                Вот так, жолнёр! – Ещё один мёртв.
               
                Эй, корова, где твой бог?
                Аль Смерть?

                Все здесь? Все?!
                Эй! да бери добро; бери-бери – всё чёрт.

                ( Слышится крик срывающегося вниз.)


Сцена 4: Двор. Разбившийся Димитрий лежит в стонах.

            ( Пред ним является странного рода Видение, сотканное из бесформенной тени. )

ДИМИТРИЙ: /стонет/:  О! боль сия! Так оступиться!
                Мне не подняться, нет…
                Ах, слышу зов тот – Ложь-убийца
                Воле Злого не противится….

ВИДЕНИЕ:   Ты всё ещё не понял здесь,
                Что Боль, единственно, царит лишь?
                Боль величает славу цареправды.
                Он потому лишь царь и есть,
                Что на себя приемлет боль: кто рады
                Оную не несть, не мыслят и царить;
                Не возвелит в аду так дьявол сесть
                На трон Того, чьих мук боится Смерть.       
               
ДИМИТРИЙ:   Судьбу уж слышу здесь. Они все ждут,
                Что отрекусь, – ан, вот, как нет?...

ВИДЕНИЕ:   Паденна тень с креста; – не пала ж высь.
                Ты ль стонешь в месть?

ДИМИТРИЙ:  …Так, будь что в стороне
                Свой слышу глас. Да, впрочем, пусть по мне…
                Однако, вдруг, как если…я – не царь? –
                Вдруг я не есть…взаправду оных царь
                Природный, а? И поразила коль 
                Мой ум болезнь, тот был обманут кой, –
                Когда, с тем, матерь в сыне обозналась, –
                Сокривилась правда. – Но пусть и так,
                Когда не знаю сам об истинах ножа,
                О таинствах сродства, о вёснах детства, –               
                Я ж всё старался, чтобы им иметь царя:
                Я был царём для них, я был им вестью
                Честной о Вселенском Русском Царстве,
                Не величал что прежде Сговор или Плеть.   
                …Ах! Как мне сталось после больно пасть!

                ( Ему слышится дальний шум в тысячных голосах люда.)

ХОР:   С дорог, с обочин, из глухих лесов,
            Идём чрез жизни-смерти пропасть;      
            Идём, Царю на суд чтобы предать
            Прах душ своих, от проклятых часов,
            Злом чёрной плоти не сгноенну совесть.

ДИМИТРИЙ:   …Я знаю, тысячи душ идут напасть               
                На сих иуд, кто ищет мою смерть.
                Я знаю верно, те мен^я идут спасать!
               
ВИДЕНИЕ:           Блеск злата тень ман^ит,            
                Пока тому ещё есть свет;
                Божествен свет – тот одному,
                Дитя кто стал своих незнанных лет.

ДИМИТРИЙ:   …Ещё никак им было не узнать здесь:
                Золото, по-сути, есть  пустяк…. 
               
                Ах, я ли сам там, пред собой, стою вдруг, этак?!   
                Ангел Сна? –
                Вот! Вот, мой крест!             

                ( Видение – это как если бы тень Димитрия, Псевдо-Димитрий.
                Но, вот: – то ли сие взмах крыл, то ли нечто иное, –         
                это так, что сии формы в чертах, подобно материи,
                ткани, спадают с Первообраза, и Димитрию предстаёт
                злато-царственный Отрок; он – нимбоносный Ангел.
                Сей возносится на небеса, а павшие формы тени
                превращаются в рясу, в пустую рясу, которая сама по себе
                ускользает и тает вдали. Димитрий теряет сознание. )               
               


Сцена 5: Сломанный дом Годуновых.

 ( Димитрий лежит на каменном фундаменте, принесённый сюда окружившими его стрельцами. )

УДАЛОЙ СТРЕЛЕЦ: /отливает того водой/:  Ну, вот, глядишь, и снова царь!

ДИМИТРИЙ:  …Вам – честь моя…

СМУЩЁННЫЙ СТРЕЛЕЦ:  На этот Годуновский камень, Бельского б сюда. 
                Всех скорым словом б делом взял.               
               
ГОЛОВА СТРЕЛЕЦКИЙ: …Смутн^ым уж отвечать…

                ( Являются бунтовщики. С ними – часть разоруженных тевтонцев.)

БУНТОВЩИКИ:    На разбитом камне дома цареубийцы,
                Ложный царь, гляди, как убился!

                А, ну-ка, подавай его сюда!
               
                ( В ответ, стрельцы палят из ружей.)

СТРЕЛЬЦЫ:  Не отдадим Димитрия!

                ( Шум. Выходит Шуйский.)

ШУЙСКИЙ:  Всё вижу: вор готов
                Чужих вам жён отдать,
                Добро, боярский двор,
                Отн^ятый в злобе смут –
                И, после,… вновь предать.

ГОЛОВА СТРЕЛЕЦКИЙ:   ^Ты хочешь взять, – Димитрий лишь давал.
                Не предадим царя тут!

ТАТИЩЕВ:   Расстрига вас околдовал! 
                Должны мы их уговорить,
                Иль…или страшной силой
                Всё ж спасти тут…нашу честь!

ОГОЛТЕЛЫЙ БУНТОВЩИК:    Да пусть пойти нам в Слободу [*163], на см^ерть
                Чтобы обречь их жинок и детей;
                Пусть шестокрылу не сочесть сих жертв!
                / обоюдосторонняя пальба /

                Идём, идём!

ДИМИТРИЙ: /сквозь слёзы/:  Сколь много в тебе зла,
                Москва–собака!
               
БУНТОВЩИКИ:  Отдавай его, слышишь! Волен рубака!

 ГОЛОВА СТРЕЛЕЦКИЙ:  Постой же! – Пусть не будет так.
               
                Я не тевтонец, царь, не еретик;
                Прости нам, но должны мы…
                Цену ведать всем твоим словам:
                Пусть Марфа снова скажет нам,
                Что ты ей сын; – Пошлём за ней,
                И коли верен по нему ответ
                Царицы-матери, – мы с ним,
                Мы за него умрём, а нет –
                Так волен судный Бог в нём. 

БУНТОВЩИКИ:  …Да ой-ли?! Да не зря ли?!...

ГОЛИЦЫН: /к Шуйскому/:  То – верный нам совет, Василий.
                За Марфой я возьмусь сам съездить.

ШУЙСКИЙ:  Ну, что ж; – а нам здесь поджидать.
               
                ( Голицын уезжает, а Димитрия тащат во дворец.)


Сцена 6:  Терем Императрицы.

                ( У окон – Мнишек, Вишневецкий и др. паны.
                Вносят окровавленный труп шляхтича.
                За ними – испуганная фрейлина.)

МНИШЕК:            …Не слух то – он за дочь погиб.
ВИШНЕВЕЦКИЙ:  Но где она сама? Толстуха!

ФРЕЙЛИНА:        …Мне ^то запретно знать, пан…
МНИШЕК:  Что?!
                / из-под юбки фрейлины вылезает Марина. /

МАРИНА:   Папа! Блаженной Девы умыслом, я спасена!
МНИШЕК:  Ах, милая!
                / бросается к дочери /
ВИШНЕВЕЦКИЙ:   Марина, хитрая сестра! Жива!!
                / они вдвоём ласкают спасённую Марину /

МАРИНА:   Матрёшка Марианна – русского греха икона. А где…дьявол?

МНИШЕК:  Не говори так:
                Зло сего не величай -   
                Зло пр^оклятого враз придёт сюда!
                / подходит к окну; там – шум /
                Над ним, должно быть, вскоре будет суд, –
                Не то, как нам всем кровью отвечать тут
                За его игру!

ВИШНЕВЕЦКИЙ:  Он – впрочем, Сам и есть…

МАРИНА: /отходит, во внезапной слёзной грусти/:      Как скоро вы все…
                …Цезаря ж отец [*164] и муж…


Сцена 7:  В царском дворце. Смерть Димитрия.

                ( Димитрия окружают бунтовщики.
                Они надругаются над ним.)

ХОР ДУХОВ:   Кем бы ни был ты,
                Кем бы ни стал,
                Судьбою вершится тайна       
                О чудовращении зол.   

ГРИГОРИЙ ВАЛУЕВ:  … Ну, будешь отвечать?!

ДИМИТРИЙ:...Ты знаешь, по кому равнялся сам,
                Поможет делу ли боль слов?               
             
               
ГРИГОРИЙ ВАЛУЕВ:   Бл…ь, отвечай!
                / бьёт царя /

ТАТИЩЕВ:      Про всё ответь! – откуда родом ты,
                Кто твой отец, кой чёрта срамна бог
                Тебя наставил колдовать во вред, –
                Ответь про всё!
                / добавляет побоев / 

ДИМИТРИЙ:   Ах! А!... Скажу не более того, что суть:
                Ведь, знаете про то...; так, Мы есть царь
                И сын Мы…, сын сам Четвёртого Иоанна. 
                Тут будет вскоре мать – ей подтвердить;
                Свободу дай Нам, стану отвечать тебе
                Я с Лобна Места…, пред народом стану. 

ШУЙСКИЙ: /с волнением/:  Крепка сколь ложь,
                Сколь злостны её козни….
                Стой! Вот, уже Голицын тут.

                ( Входит князь Голицын.)

ГОЛИЦЫН: …Что ж? – Я ль злодея убиваю вдруг,
                Или не ^вдруг,  пречёрной вестью, [*165]
                Вот, я убью сейчас, убью здесь нечто,
                Что есть нас достойный смысл,…всех вкруг?!

ШУЙСКИЙ:     Иван, что ж Марфа?!
ГОЛИЦЫН:       Царица…царица засвидетельствовала.
ШУЙСКИЙ:     Царевичеву прежде смерть?
ГОЛИЦЫН:      Что отрок был известно мертв. И погребенный труп.

ШУЙСКИЙ: /к Димитрию/: Достаточна ль иуде весть?
                Сей – самозванец, лжец!

ДИМИТРИЙ:    Не лжёт вам Наш венец.
   
                ( возбуждение в кругу убийц )
      
ВОЗГЛАСЫ:        Месть! Месть ему!!!

ГРИГОРИЙ ВАЛУЕВ:  Довольно говорить с ним! – Еретик!
                Еретику его прескверна честь!
                Вот, мне тут в раз Их стыд благословить:
                Умри свистун, наместник вражьих сил!

                ( Валуев первым выстреливает в поверженного Димитрия.)

БУНТОВЩИКИ:   Бей, бей его! Руби, пали^!      

                ( Другие всем скопом набрасываются на жертву.
                Кровавая сцена.)
               
ШУЙСКИЙ:    Свершился божий суд!
                Брось вон из стылого дворца
                Останки скомороха псову люду!

                Бей иноземцев! Возмутись Москва!
                Пусть гажий труп всю правду кажет всюду!

                ( Обезображенное тело Димитрия сбрасывают с крыльца.
                Беснующиеся внизу толпы и ор. )


Сцена 8: У императрицы. Атака смутных бунтовщиков.

                ( Едва видно, как Мнишек и Вишневецкий рубятся в палатах; –
                всё в клубах порохового дыма.
                Женщины визжат. )

СМУТНЫЕ БУЯНЫ:  Снегурочка!
                Где твой Мезгирь?! [*166]

                Ах, чёртов дядька,
                Девок дай нам на потеху дня!

МНИШЕК:   Умрём за Господа Христа, за к^ароля!
СМУТНЫЕ БУЯНЫ: Ах, чтоб тебя!
 
МАРИНА:  Папа!

ГОЛОСА ДУМНЫХ БОЯР:  …Оставьте их!

ВОЗГЛАС УМИРАЮЩЕГО БУЯНА:  Ай…чёрт меня…

РАЗЪЯРЁННЫЕ БУЯНЫ:   Ах, ты заморская сволочь,
                Ах, ты не святая свинья!...

                А, вот, там ещё, гляди, побежал; -
                А ну-ка достань: дорубай псов, дорубай!

ИЗ ДУМНЫХ БОЯР:  Семью не смейте трогать!

ИЗ БУЯНОВ:  Стой, пёсий музыкант!

              ( От придворной семьи отстают. Спасённые поляки едва переводят дух.
           Слышно и видно, как дальне расправляются с придворными оркестрантами.) 

ГОЛИЦЫН:    …Они не тронут вас. 
               
МНИШЕК: /обиженно, вытирает кровь/:  Господь то прежде знал.

ИЗ БУЯНОВ: /к музыкантам/:  Эй, лях! А, ну, играй!
                Играй, сказал! – /ржёт/ – Гляди, Иван:
                На, стерва!     /рубит того/
               
ПОРУБЛЕННЫЙ МУЗЫКАНТ:   А!... А!!!

МАРИНА:  О, Господи!

ВОРОТЫНСКИЙ:   Мы здесь, чтоб защитить вас, пан.
                И вы, императрица панна.
                То прочил импер…самозванец.               

МНИШЕК:  …Благородный князь.   

БУЯНЫ: /ржут, издеваются/:  Играй, играй, скотина!
                Мать твою за ногу раз-так, играй –
                Да чтобы зычно было!
                Кавардак, твою мать, божий лад, – а?!...На! Ещё, На!

ГИБНУЩИЕ МУЗЫКАНТЫ:…Ооо-Оо!!!
                Ааа-Аа!               

                ( Начинает звучать музыка [167]; изрезанные музыканты, –
  иные с подрубленными ногами, иные с отрезаемыми ушами, с окровавленными лицами, –
                принимаются исполнять трагичную мелодию;
                за игрой, их одного за другим жестоко дорубают.   
                Музыка, в клубах порохового дыма,
                простирается по дворцу,
            и так, будто б в нём рождаются странные формы некоего ансамбля душ,
                и сие, подобно потусторонним крылам,
                ужасая Марину, стремится наружу. )

МАРИНА:  О, ужас это,…зверство…
                Сие ль в ряду всех с^удных вам наследств?
                Мне дурно, Господи…
                Сей менуэт вокруг,…мертвецкий хор - Там!         
                / подходит к окну /   

ВИШНЕВЕЦКИЙ:  …До смерти музыке был верен; –
                Верна тому она чрез смерть.               

                / Марине кажется, что музыка теперь звучит за окном:
                дымные крыла охватывают толпу, и чернь тащит труп;
    ей чудится, как все эти тысячи горланящих людей превращаются в мертвецов:
                они как если бы участники какого-то плясового действа,
                а царский труп, во главе их, чудачится и играет на дудке. /

МАРИНА:  Мёртв среди мёртвых.   

                ( Марина готова упасть в обморок. Её поддерживает Вишневецкий.)


Сцена 9: (хоральная и последняя в действии): Город. Площадь.

                ( По разные стороны пространства начинается резня и бойня. –
                Бьют польских рыцарей, бьют и своих, русских.               
                Царский труп – на позорном месте. )

ХОРАЛ ДУХОВ:  Крылатый бред!
                Сим пёсьим детям – свадебный урок;
                Царь мертвецов,
                Убогий Дом. [*168]


ХОРАЛ ДЕМОНОВ:    Диав^олов День; –
                Ступи, Враг, в тень его;
                Судить тебя сел бог Раздор.
               
ЗЕМНЫЕ ЖЕРТВЫ:    Мертвец сжирает Витязя главу;
                Под дудкой Смерти – жизни плоть.

МЕРТВЕЦКИЕ ТОЛПЫ:     Под Небом в^енчанных Обид,
                Мы – в Тех; –
                Слепой оплот; Кровь;
                Зов; живое Золото;
               
                ( В битве – явление Тёмных и Светлых Сил; оных великое смешение;
                по обе стороны – борение душ и грехов; волны криков и плачей.  )

ШЕСТОКРЫЛ: /страшный Демон/: Великих сил кр^угом шировор^от, дуревор^от; -
Распря, Упрёк и Порок, и Все-во-Всё боги Зол; и Лихо, Безумье и Страх; Жар и Крик, и вы, Глад и Мор – вольте! В Смуту велитесь вы! Будьте!

ЗЕМНЫЕ ЖЕРТВЫ:  Иуда грош, ^ты этак величал!...

СЛЕПЫЕ СТЕРВЫ:   Глумится труп!
                Антихристу пусть жертвы нам вознесть –
                Воздать за грязный труд ему; –
                Гляди: кровь пить земле,
                Тому – срам на крови!

                ( Стервы животно оскверняют царский труп.[*169] )   
               
ПОЛУХОР ВРАГОВ:  О, вы, великие враги о вороных конях!
                Смешение престолов и суд^еб, и истин в вас!
                Проклятием  доблесть заклинаема мечей –
                Погибель да благословит незнанный прежде род!             
               

ПОЛУХОР ВИКТОРОВ [*170]:  И тьма, и день, и смертный час; –
                Нам узел разрубить народных порч:
                Пусть Жизнь сама бросает кости вкруг; -
                По всякий край воить нам, гневы хороня.

               ( Среди Светлых Сил – фениксы. Их устремляет Херувим, и оного лик –
                сияющий лик отрока Димитрия. ) 

ХОРАЛ ФЕНИКСОВ:  Что дело здесь живых, что – бесов?
                Черёд чей славить произвол часов?
                Войны Дух усмирит Предвечный Бог;   
                Гимн тёмных Вех [*171], Свят хоронит тебя!

ШЕСТОКРЫЛ: /размахивает огромными «мельничными» крылами, отбиваясь от пронзающего его, лучезарного света /: 
                … Ярит-произволит меня – лететь меня, за край меня!...
    
ЦАРСТВЕННЫЙ ХЕРУВИМ:
                Блаженно Око Солнца отнесёт
                Зло-порождения Греха Обид:
                Туда спошлются пусть живых мольбы,
                Оттуда в Боге пусть приемлют весть.

                ( Битва уходит за границу Ясного Дня. [*172]
                Толпы уносят царский Труп; –
                Пляска и Дикость.)   

МИР И СКОП:  …Под землю, под землю снесть,
                Червю чернобожию [*173] память!
                А Миру пусть петь,
                Хранить солнцев венец,
                Во дворец звать Весну-Красн^у в честь.

                ( Вид побоища; вид пронесшегося урагана; – стихает.
                Тени остающихся неприкаянными мертвецов
                превращаются в птиц и уносятся вслед процессии
                «убогих похорон». – Солнце над опустевшей площадью.)

___________________________________

                (19.03.2014 - Москва)


КАРТИНА ЭПИЛОГА.

Сцена 1: