***
Выходит, ножки тоненькие, говорит – не спится,
Шелестит шажками, встает на цыпочки, суетится,
Передо мной перетаптывается в разноцветной своей пижаме,
А я ему – все равно, говорю, нужно спать пытаться, ложиться…
Иди в кроватку, говорю, не мешай, говорю, маме…
Не мешай, говорю, маме, а он собирает лапкой
Сосредоточенно в кучку ошметки воска,
Сгребает в ладошку… Где, ваще, говорю, твои тапки?
С лестницы после ремонта краской тянет, известкой,
Загвоздка в жизни какая-то. Сбой. Неполадки.
Топчется, не уходит. Ты, говорит, бабушке позвонила?
А сам глазом косит – чтобы еще придумать.
Нет, говорю. Скорее всего, говорю, она забыла
И, например, ушла. А на крыше, видать, все-таки что-то сгнило:
Третью неделю – будто падалью… Дунуть. Сплюнуть.
А он опять мне – мамочка, ну, не спится!
Ну что они мне по голове громыхают своим салютом!
А я – если звезды зажигаются, значит это, как известно, кому-то…
На пижамке, вчера подаренной, Злые Птицы,
Стреляют в заплаканных свинок. Иди, говорю, пусть тебе сон приснится…
Дай, говорит, тогда хотя бы водички. Ну, глотоооочек…
Держит стакан лапками, а пить-то не хочется. Говорит: «Потом
допью. Завтра.» И покорно скрывается. ГДЕ ЖЕ НАШ ДОМ,
Сыночек, думаю, ГДЕ ЖЕ НАШ ДОМ,
ГДЕ ЖЕ НАШ ДОМ, заяц любимый, где, сыночек…
30 апреля 2013