В. Сосюра.
Налетчица
поэма
1
У конторки говор пьяный.
Вверх вагончики спешат,
Трубы в синем океане,
К ним летит моя душа.
Здесь, на станции с огнями,
Гомонил толпой перрон.
Пробираясь между нами,
Шел в медалях «фараон».
Ночью плакали шахтеры,
И лилось вино рекой.
В темноте молчали горы,
Будто правда, есть покой.
2
Родилась – взгляд синий-синий.
Волосы, что смоль – кричит!
Мать звала, звала Ефима,
Умирая на печи.
Выкормила грудью Анна,
У самой кричал сынок.
И светился из тумана
Самокрутки огонек.
А отец погиб в забое –
«Спит» Ефим, без головы.
И на небо голубое
Смотрит крест среди травы.
3
Матроны, барышни, молодки,
Мешки, корзины, туески.
А на базар дитя-сиротка
Ходило воровать куски.
Она смуглянка, синеглазка.
Ей крикнут: Ивга! – и бежит.
А где-то жизнь, как будто сказка.
И хочется «как люди» жить.
Но ветер гонит пыль сурово,
В вечерних окнах свет знаком.
И возвращаются коровы,
И пахнет теплым молоком.
Тяжелый труд и сумрак мрачный,
Дрожит под тяжестью рука.
Так и текла в быту невзрачном
Жизнь от гудка и до гудка
4
Но наконец-то вечерницы,
Там голос Ивги, как звонок.
А в небе тучи, будто птицы,
И звезды смотрятся в окно.
Пришел веселый ближе к ночи,
С ним и осталась ночевать.
А ветер шепчет и бормочет,
И тяжелеет голова.
И видит над собою очи,
В них сладкий трепет манит дном.
А ветер рвется и хохочет,
Стучит и плачет за окном.
Грязь, комнатушечка пустая,
Объедки, крошки на столе.
А мысли улетают, тая,
Как будто кровь на подоле.
От меленита в желчи руки.
С другим свидание в кино.
И сердца неритмичны стуки,
Ведь первый разлюбил давно.
Этот богач: земля, скотина.
Все квохчут, блеют и ревут.
Водил на выставки, картины,
И брал за семечки в хлеву.
5
Попала на войну случайно-
Проспала станцию свою.
Все странно так, необычайно.
И вот она уже в бою.
Атака женским батальоном,
А немец их картечью рвет.
Кто-то кричит, а кто-то стонет.
И все вперед, и все вперед!
Вот взяли линию окопов.
Идут к другой, но слышен крик:
- Нас окружили! Грохот, топот,
Блеснул в лицо немецкий штык.
- Ein Madchtn?! Штык груди коснулся.
Взгляд – удивления налет.
И не ударил, отвернулся,
Взглянул - и побежал вперед.
Катилась армия волною.
Кто-то кричал : назад, назад!
Вот степь с ковыльной сединою,
Заводы, митингов гроза.
И с той поры – о Боже милый!
Пришли тревоги, кровь без дна.
Катилась, падала в могилу
Уже четвертая весна.
Быстра, смугла и синеока,
С звездой папаха на челе.
Затих пожал под Перекопом.
И вот она опять в селе.
6
А после- город и панели.
И всюду - НЭП. Одна судьба.
Не ты ли в порванной шинели
В слезах дежуришь у столба?
Я видел Ивгу в ресторанах.
Там матюги и плеск вина.
Нетрезва, в кожанке, с наганом -
Теперь налетчица она.
7
Сашко не раз с братвой веселой
«На дело» брал. Учил, когда
Тучнели, расцветали села,
И разрастались города.
Учил ударить так, чтоб в тлене
Все разлетелось на куски.
Чтобы упали на колени
Купцы, хмыри и кулаки.
Чтоб панночки с прической стильной
От страха вяли, как трава.
Но руки падали бессильно,
И тяжелела голова.
А сам, лишь только ночь настанет,
- Гоп-стоп! Стоять! За ворот рвет.
А россыпь звезд влечет и манит,
И заводской гудок зовет.
Ах, Ивга, Ивга, ночи краля!
Свет ясный, чистый и живой.
Где-то в потьмах, в сыром подвале
Ты распростишься с головой!
Но Ивга - будто ветер в мае:
Легка, быстра – поет, снует.
И не застанет, не поймает
Никак милиция ее.
8
Сашко – глаза кокаиниста.
Похабны выходки его.
Дает червонец пианисту
И учит танцевать танго.
- \\\ -