Свет дневной на закате угас.
Полыхнула прощально зарница.
Мне привиделась странная птица,
Что поет на Земле только раз.
И, пропев, умирает тотчас.
Не резвится и гнезда не вьет,
А, все ищет, летая по Свету.
И, по старым народным приметам,
Тот кто ищет, однажды найдет.
Птаха песен своих не поет.
Не поймешь, коли ты не любил,
Для чего ей терновника куст.
Острых игл устрашающий хруст,
Чем же птаху к себе приманил.
Не поймешь, коль еще не любил.
Средь колючих, терновых ветвей,
Запевает, вдруг, дивную песню,
Нет которой на Свете чудесней,
Средь равнин и лесов, и полей.
И, душа растворяется в ней.
Вот он длинный и острый, как нож!
Шип - избранник. И, грудью на муку,
Возвышаясь над тленом и скукой,
И, над тем, что посеяла ложь.
Пусть полет оборвет. Ну, и что ж!
Он навек не расстанется с ней.
И, притихнув, весь Мир замирает.
О, как чудно поют, умирая!
Так ни пел никогда соловей.
И, тягаться с той песней не смей!
Слышу трель, растворивши окно.
В этих звуках ни боли, ни страха.
Только спеть, как пронзенная птаха,
Соловью никогда не дано.
Где же счастье? А, есть ли оно?
Звезды грустно глядят свысока.
Ни монеты, ни камни, ни злато!
За любовь, лишь страдание - плата.
Столь цена за нее высока!
Видно правит ей Божья рука.