(отрывок из поэмы)
…Снег этот город изменил,
Он был приятен и законен.
Красу живых цветов покойник
Вот так бы оттенил в гробу.
А ветер приподнял на лбу
Прядь вороную, к нам в калитку
Вводя кого-то.
Этот кто-то
Был мертв, как мыло. Но прижавшись
К шершавой юбке и примяв
Ее, во мне он поднял жалость,
Оттаивала та меня,
Просил простить.
Я оживлю,
Задевши ветку, окроплю
Лица раскаянье и нежность
И поведу его к подъезду.
– Да, нерадивый мой лакей
Фонарь не гасит у дверей,
Я прикажу ему спуститься.
Огонь, как золотая птица,
Метнулся и исчез во тьму.
И, наклонившись, я ему
Сказала: – Кто над изголовьем
Простаивал? И кто, как я,
На фанатические глазки,
Клал полотенце детской сказки,
Когда ты был в чужих краях?
И очень вреден для здоровья
Индийский воздух? Воздух прерий?
Кухарка вышла из передней,
Оправив беленький передник,
Проста, как новенький пятак,
Держа записочку в руках:
– От старой, славной поэтессы
На кухню к нам прислали тесто.
Испечь ей не хватило жару.
Мне поэтессу очень жалко, –
Кухарка молвила скорбя. –
Не проявила та себя.
– Зря не жалей ее труда,
Он не погибнет никогда,
Судьба приберегла поленья
Для будущего поколенья.
Огонь пылает! Нам с руки
Закончить эти пироги.
В гостиную открыли двери –
Там пестрые сидели звери:
Сто рифм, сто кошек и собак,
Сто разных поводов для драк.
– Когда еще носила траур
Я по тебе – таков закон,
Теперь закончился и он, –
Вот эти, с розовыми ртами,
Меня нет-нет, да развлекут.
Тут появился, весом в пуд,
Котище сумрачный и ярый,
Вдруг вскинув лапу для удара
На незнакомца моего.
Но я сказала: – Ничего,
Мои стихи, я им хозяйка.
Пошел отсюда, забияка!
Каким гаданием про нас
Гадать!.. Разложим-ка пасьянс.
Пасьянс последний, «В огороде»,
Картинки овощей в колоде.
Уж я не знаю, что такое
Любовь, не ведаю покоя,
Но вкус, к примеру, огурца
Со мной пребудет до конца.