Кому именно - поймет сам
Вода Москвы-реки от памяти свинцова:
От бунтов соляных, замоскворецких рыл,
Лубянских молодцов и пиджаков отцовых:
Был сорок первый год, и сорок пятый был.
А площадь у Кремля тверда и крутолоба,
Окраска кирпичей, как водится, красна,
И смотрят из бойниц глаза рябого Кобы -
Ему не умереть, пока живет страна.
А ты, московский друг? Ну как тебе живется?
По-прежнему один - со всеми и ничей?
Я твой смешной щенок со взглядом инородца,
Случайное дитя рябиновых ночей.
Когда твоя ладонь мою ладонь накроет,
Две линии судьбы сливаются в одну.
Не надо. Я из тех, кто не придет из боя.
Плыви, ты можешь плыть, а я пойду ко дну,
Ведь линия судьбы течет с моей ладони
В речушки деревень и реки северов,
Где все еще живут раскольники и кони,
Где кроме: "Пить, сестра" - других не надо слов.
А здесь галдит сарынь в продымленном кружале,
И Спасские часы считают наши дни...
Булыжная Москва, жестокая, чужая,
Раскосая, как я - храни его, храни.