Имире - от всей души
Княгиня сумела возвратить спокойствие
в сердце Орлова , он предпочитал теперь
частную жизнь прежнему бурному и
блестящему существованию …
Георг фон Гельбиг, посол Пруссии
в Петербурге.
Державин, в дни, когда её не стало,
Сказал - Она, « как Ангел красоты,
Приятностью и разумом блистала...», -
К её могиле положив цветы .
Но Катенька Зиновьева - готова
Собою всех пленять, в те времена,
Соединяла всё - улыбку, слово,
Безмерно и красива, и умна.
Могла, - как русская, душою страстной
Себя отдать и жертвенно любить.
Трагизм и счастье, слившиеся властно,
В тот сплав, который мог бы погубить...
Любовь - и невозможна, и преступна,
К Григорию Орлову . Фаворит,
Которому всё можно и доступно,
Кому царица благоволит .
Который Катю - воспылав желаньем,
Сестру двоюродную силой взяв,
В безумном - "Стань моею !!" - обещаньи
Каноны Неба и Земли поправ.
Тринадцать лет, она не виновата,
Но...Шёпот, взгляды, непристойный смех.
Ведь и любовь к двоюродному брату,
Теперь - как странность, явная для всех.
А разница в годах - двадцать четыре.
Конечно, многовато, но они
Так счастливы, паря в подлунном мире,
Как птицы - и свободны, и вольны.
Средь фрейлин Катя юностью блистала.
Императрицы и Орлова сын,
Бастард* Бобринский , как известно стало,
Меж ней и графом вбить пытался клин,
В надежде самому на ней жениться.
Ещё почти ребёнок, - Боже мой !
Рыдал, узнав, что эта чаровница
Ему - племянницей, двоюродной.
Орлов с Катрин попрали все законы.
Фемиде на весах хватило гирь
Их осудить. В Сенате возмущённо
Шумели --Их, обоих , в монастырь !
Императрица же, его жалея,
И ей любовь дарившего, -- Ну что ж ! -
Ему сказала. -- Как тебя, злодея
Ей не любить. Женись ! Что с вас возьмёшь…
Замолкли шепотки. Сенат смирился,
Против Императрицы не пойдёшь.
Теперь, когда Светлейший граф женился,
Всё слухи старые - сплошная ложь.
Одно лишь омрачало жизнь супругов -
Беда, как рок - отсутствие детей.
Одни лишь выкидыши - друг за другом.
Для любящих - что может быть больней.
Пожертвованья, слёзы и молитвы.
Граф хмурился, жена - потоки слёз.
И снова горе, словно к шее с бритвой,
Как бич - у Катеньки туберкулёз.
Лозанна, доктора, леченье, ванны.
А уверения врачей - сплошной цинизм.
И диким зверем, жадно, неустанно
Чахотка источала организм.
Под крышей Александро - Невской лавры
Она ушла в небесный свой чертог.
Тоскуя, гордый пожинатель лавров,
Уйдя за ней, жить без неё не смог...
*Бастард - незаконный сын
Март 2014