Как мило, дивно ты являешь стыд,
Что, словно, порча в розе ароматной,
Младое имя чар твоих чернит!
О, сколь грехов ты скрыл под маской сладкой!
Та речь, что станет дни твои судить,
Распутной обозвав твою забаву,
Слаба ругать иначе, чем хвалить,
Ведь имя освятит дурную славу.
О, как пороков тех роскошен дом,
Что для жилья тебя себе избрали,
Где прелесть, ширмой пред любым пятном,
В восторги превращает все печали.
Учти, мой свет, как почесть велика:
Ржа тупит сталь прочнейшего клинка.
How sweet and lovely dost thou make the shame
Which, like a canker in the fragrant rose,
Doth spot the beauty of thy budding name!
О in what sweets dost thou thy sins inclose!
That tongue that tells the story of thy days
(Making lascivious comments on thy sport)
Cannot dispraise, but in a kind of praise,
Naming thy name, blesses an ill report.
О what a mansion have those vices got
Which for their habitation chose out thee,
Where beauty's veil doth cover every blot,
And all things turns to fair that eyes can see!
Take heed (dear heart) of this large privilege:
The hardest knife ill used doth lose its edge.