Отчёт в духе идеологического анахронизма
Доброе утро!
Где, говорите, нашли меня?
Кто вы?
Не вижу вокруг ничего, кроме огня.
Мне дым выедает глаза, а искры по коже бьют.
Я сама вызываю искры?
Ум мой движется слишком быстро?
Нет, не помню, где мой приют.
Я, кажется, хотела на юг.
А ещё на сцену.
От неё находясь на волос, потеряла волю и голос.
Нет, за это меня не убьют ничем, кроме слов.
Sapienti sat.
Если уж совсем откровенно, ищите masculinum. Как всегда, дело в нём.
В чём, в горящем Лондоне?
Эшелон покойников слишком длинный?
Вам не нужен такой потерь объём?
Да, во все времена полиция узколоба и параноидальна.
Нет, что вы, ничего личного.
Просто ваши души так статичны и этим комичны, Вы не видите дальше значков и погонов, сэр, в то время как в мутности моих склер отражена не только Таймс-Сквер, что «через дорогу» (скорей вызывайте врачей на подмогу!), а ещё и туманность Андромеды.
Мне и правда нипочём океаны и время. Уберите огонь - обжигает темя! Уберите грязные руки и мерзкий протокол!
Итак, меня от смеха разбивает ментально на части. Зачем нам кэбы? Не лучше ли велосипеды?
Налейте eau de vie, инспектор, на счастье.
Даже нам, психопатам, нужна эмпатия.
В этом, кажется, суть демократии?
Мои показания?
Первое. Я глупее многих в Великобритании.
Второе. Вопреки обычаю, слишком честна.
Третье. У меня порок сердца. В нём всё время звенит струна. Лечится только серебряной пулей в упор. После победы над недугом поместите небесную механику моих внутренностей в музей противоестественной истории. Как, нет такого у нас? Так люстрируйтесь и заведите!
Четвёртое. Не Христу я молюсь, а другим богам. Мне так легче.
Пятое. Чтоб дойти до безумия станции, нужно просто любить на дистанции. Чтобы жизнь показалась дистопией, нужно просто иметь плоскостопие.
Шестое. Вы видите меня чьей-то шестёркой, ассистентом по делам коррупционной важности, готовым на что угодно? Отчего же?
Я здесь. Теперь я свободна.
По крайней мере, пока идёт следствие.
Ваши обвинения каковы?
Постойте, инспектор, Вы…
Не может быть!
Вы – кукла!
Всё это время я говорила с собой?
Действительно, инспектор, Вы – не человек.
Вы - проекция моего страха, которого больше нет.
Нет больше гнусно пахнущего Средневековья и зазнавшегося Просвещения.
Нет фанатизма, достойного пристального изучения.
Нет кружевных интриг, поражающих воображение.
Нет настоящего чая. Нет строгих платьев с каркасами. Нет дорогих носовых платков, ненавистных массам.
Нет также кэбов, кринолинов, рабов из южных стран, этикета и балов.
Лондон стал жидкокристаллическим.
Можно, не выходя из дома, посещать колледж.
И всё-таки, нам всем подсыпали что-то в porridge.
Мы поклоняемся не старине, а этой стране (коллективной галлюцинации).
Так, только так гибнут нации: в тепле и уюте, постепенно выпрямляя извилины.
Потеряли остатки таланта и твёрдости, мы в себе не нашли оснований для гордости.
Повесили флаг. На это ведь каждый мастак!
P.S.
Помню не зря день второй сентября, будет гореть он отныне.
Помню не зря пятый день ноября, увязший в истории тине.
В мая конце в весеннем венце повторится он…