Святая Православная Церковь трижды в году вспоминает великую святую -
преподобную Марию Египетскую:
1. В день ее преставления (522) - 1 (14) апреля.
2. На богослужении четверга 5-й недели Великого поста, которое называется "стоянием Марии Египетской". В среду вечером во всех храмах читается Великий покаянный канон святого Андрея Критского, а также канон преподобной Марии и ее житие (это, пожалуй, единственное житие, которое сейчас в Церкви читается во время богослужений). Церковь в этот день предлагает верующим наиболее сильные образы покаяния.
3. В пятое воскресенье (неделю) Великого поста.
____________________________________
«Сатане недостаточно растлить, главное – не допустить покаяния. Для этого создается в обществе атмосфера насмешки над целомудрием, над девством,
над верностью в браке, над покаянием. И прежде всего с этой целью ведется яростная атака на Церковь. Не удалось ее сжечь дотла, не получилось разрушить изнутри – теперь пытаются смешать ее с грязью. Что же делать Церкви в этой беде? Наш долг – возвысить свой голос, бить в набат, взывая к стыду и совести всех, заявляя громкий протест власть предержащим. Неуверенность и недоговоренность здесь неуместны. Церковь должна говорить прямым и ясным языком, как это делает Библия, об угрозе человечеству. Здесь болезнь вырождения нации, которое отражается в третьем, четвертом поколении, вплоть до генетических искажений. Здесь покушение на существование России, превращаемой в Содом и Гоморру,
и здесь вечная смерть, широкий путь во ад, как говорит Писание.» -
Протоиерей Александр Шаргунов
ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОЙ МАРИИ ЕГИПЕТСКОЙ
«Бог, творящий великие чудеса и великими дарованиями воздающий всем, с верою к Нему обращающимся, да вознаградит и читающих, и слушающих, и передавших нам эту повесть и сподобит нас благой части с блаженной Марией Египетской и со всеми святыми, Богомыслием и трудами своими угодившими Богу от века. Дадим же и мы славу Богу Царю вечному, да и нас сподобит милость обрести в День Судный о Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же подобает всякая слава, честь, и держава, и поклонение со Отцем, и Пресвятым и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь.»
Святой Софроний, Патриарх Иерусалимский(память 11 марта)
____________________________________
Рань... Град Давидов... Праздник! Толпы
По узким улочкам – к Кресту
Христа Спасителя: паломник,
Святой ли, грешник – все к Нему!
Средь всех – о чудо! – египтянка:
Улыбки жемчуг… хороша! –
Змеей гибка, стройна смуглянка,
Лукавый прищур, смоль глаза!
Взгляд скор, порывисты движенья,
Волос тьма по ветру! Вольна…
Сама богиня! Загляденье,
Несет ко Храму как себя:
Так горделиво! – зная цену
Своей столь редкой красоте.
От любопытства йдет со всеми…
Еще не зная, что…
О ней:
Со слов Софрония святого:
«…Боюсь молчаньем утаить
Дела Божественные, – Богом
Талант что дан, в земле ль зарыть?»
Начало века. В Палестине
В монастыре живёт монах
Лет полуста, чуть боле: инок
В нем подвизался с детства. Там,
Не преставая, поучался
Словам Божественным, ложась
И поднимаясь и вкушая
Ничтожно мало пищи... Так
Прошел все степени Зосима
Великих подвигов поста,
Бдя в неумолчных постоянных
Все песнопениях. Но раз
Смущен все ж помыслом: «В пустыне,
Да пусть и в самой дальней хоть,
Найдется ль тот, кто пересилил
Меня б в трезвении?..»
Господь
Ответил Ангела устами:
– Служил ты Богу хорошо, –
По человечьим меркам. Знаешь,
Уразуметь бы, сколь еще
И высших образов спасенья
Быть может, ты сейчас покинь
Сию обитель: с верой, рвеньем
На Иордан йди, в монастырь.
И, вслед за Ангелом Господним
Добравшись, инок потрясен:
Свет! – ото старцев, просиявших
В великих подвигах. И он
В духовном деле тут же начал
Со всем усердьем подражать
Святым отцам.
Теперь неважно,
Прошло сколь времени, но – факт:
Бог знал, зачем послал Зосиму
Сюда!
Настал Великий пост.
Здесь по обычью шли в пустыню,
Простив друг друга, все – вразброс:
До встречи в Вербное со плодом
Свое;го деланья. При том
Никто не знал, другой где по;том
Прольется в подвиге своем.
Благословил игумен. С пеньем
Псалма «Господь, не убоюсь…» –
Все ко вратам... Идти им вместе
Лишь до реки, с едой в «чуть-чуть».
Вот Иордан. Здесь разошлися,
И инок каждый – кто куда…
Идет и авва . Путь неблизкий.
Пустынно… Глухо… А жара!
Двадцатый день: псалмы, молитвы…
Вдруг справа тень – «Не бес ли?» – Страх!
Но, коли кажется, крестись! И –
«Пустынник то! – Зосима рад. –
Но отчего ж он наг-то? Черен…
Пален ли солнцем? Волос бел,
Как войлок скатан…»
Труд никчемен
К нему приблизиться: сумел
Окликнуть лишь, в изнеможеньи
Пытаясь тщетно вровень встать,
Ускорив шаг, забыв про немощь,
Усталость, старость, – у ручья,
Уж пересохшего когда-то.
Окликнул, слезно б умолять:
– От старца грешного куда ты?
Благослови, подвижник, мя
Ты ради Господа! Молитву,
Прошу, подай мне.
– Отче, как?
Лицу не смею и явиться
Зосимы, женщина ведь я.
Нет никакой на мне одежды.
Прикрыть чем срам бы наготы,
Ты брось хоть плащ свой, даб пред вежды
Твои предстать мне и просить,
Посмев дерзнуть, благословенья
Великой грешнице...
«Свята ль?! –
Дар прозорливости стяжала,
Ить же по имени… Свята…»
– Чему желаешь научиться
Ты у немудрой у меня,
Что вздумал ты?.. – она спросила,
Плащом прикрывшись.
Он стоял,
Уж преклонив пред ней колена,
Прося ее! благословить.
– Но сан пресвитерский и лета
Пред алтарем с Дарами в сыть,
Зосима авва, говорят мне,
Что подобает сотворить
Тебе! молитву…
Словно камнем
Слова ударили! Как быть?
Он устрашился вдруг…
Со вздохом:
– О мать духовная! Ведь ты
Из нас двоих так близко к Богу,
Что умерла для мира! Ты ж,
Не видя прежде и не зная,
Рекла о всем, как то и есть!
Знать, надлежит твоею мере
Благословить!.. За что ж мне честь?..
И, уступив тут наконец-то
Упорству старца, взор свой – в Синь:
– Благословен Бог, человекам
Спастись желает что!
– Аминь, –
Промолвил инок.
– …Все же, отче,
Чего ж ты ради-то ко мне,
Столь окаянной, шел?.. А впрочем,
Знать, сослужить моей душе
Благое дело, по потребе,
Тебя наставила Сама
Святого Духа благодать. Ведь...
Скажи мне, авва, как сейчас
Жизнь христиан? Как царь, что церкви
Святые?.. Как теперь живут?
– Бог даровал, – ответил старец, –
Мир прочный церкви нынче уж
Святою вашею молитвой!
Мольбе моей и внемли ты:
Безплодным пусть же здесь в пустыне,
Не быть хождению! – Молись
За мир за весь, Христа ты ради,
О мать моя! И – за меня…
– Но, отче, сан священный даден
Тебе, молиться б!.. Все же я,
Во послушанье, с сердцем чистым
Исполню все.
И возвела
Вновь очи, руки к небу... Видит
Зосима: в воздух поднялась
Вдруг от земли на локоть целый
Да шепчет что-то... Страх! – Чудно…
И – в душу помысл: при-ви-денье! –
В соблазн ли вводит кто его?
«Помилуй, Господи!» – взмолился,
Повергшись ниц он, трепеща…
– Ты зря смущен. Не дух с молитвой,
Отец блаженный, верь: жена –
Жена то грешница! – Крещеньем
Святым очищена хоть я.
Земля я, пепел, прах, но верь мне,
Не дух я – плоть, что никогда
Не помышляла быть им даже.
И осенила грудь, уста,
О, крестным знаменьем!
– А я-то… –
Слезами старец пал к ногам
Сей Преподобной. – Я… Христом я
Прошу тебя, не утаи! –
Для всех величие бы явным
Тем сделать Божье... Расскажи
Все о подвижнической жизни
Своей в пустыне. Ведь не зря –
Прославить подвиг б твой! – Всевышний
Меня направил, знать, сюда.
Не похвальбы для – наставленья
Мне недостойному! – не скрой,
Как умертвила, во спасенье,
Ты плоть, нагая...
– Авва, но...
Смущаюсь, отче, о безстыдных
Делах рассказывать моих,
Ибо бежать захочешь!.. Видно,
Приспел же час… Но ты молись! –
Не преставай, я заклинаю,
Меня за грешную всегда,
Да дерзновение обрящу
Во День я Страшного Суда.
Ты видел тело мое… душу
Я обнажу, как и его,
Перед тобой! Но... слух твой, уши –
Боюсь я – выдержат ли столь?..
Сосуду дьявольскому, избран
Что им давно уж – грешной мне ль?! –
Хвалиться чем... Лишь – ради Жизни!
Не плачь… Молись…
Молись о мне.
Никто сейчас и не признал бы
В почти безплотном существе
Сием ту чудо-египтянку
Красы на зависть женам всем.
И вот тогда под неба кровом
И принял исповедь, из всех
Так поразившую, что громом,
Священник – свой за долгий век.
А речь лилась, не умолкая,
Без оправданий! И – без слез…
Во грешном каялась… святая!
А вот и исповедь ее:
Я родилась в Египте, авва.
При жизни матери с отцом,
В двенадцать отроду лет стала
Самостоятельной. С лицом
Красивым юной египтянки
В Александрию подалась.
Лишившись девственности, страстно
Любодеяньем увлеклась.
И – невозбранно предавалась
Греху безудержному я
Семнадцать лет, чуть боле. Плату ж
Не потому я не брала,
Была богата что… Нет! Даже
И в нищете сказать бы, хоть
Охлопья пряла да, – неважно, –
Просто считала, смысл весь: плоть!
Ну, в утоленье ее жажды,
Безумной похоти!.. Прости,
За так, ну даром, проще ж: каждый,
Считала я, готов в «любви»
Со мной погрязнуть, в тине блуда!
Ведь одержима уж была
Желаньем тем! – ища повсюду...
…И раз, во время жатвы, я
Мужей увидела так много,
О, египтян, ливийцев! Шли,
Спеша, те к морю: сколь народа!
Как оказалось, дабы плыть
В Иерусалим сам да на праздник
Креста Воздвиженья Свята.
И… захотела с ними, ради…
Ах, отче, отче… – блуда для!
…На мой вопрос, возьмут с собой ли, –
«Коль деньги есть и пища – да».
«…Нет, брат, но будут все довольны! –
За плату тело я отдам».
Один из юношей, то слыша...
Ох, говорила ж, авва, я –
Не принуждай меня: чем дышишь? –
Боюсь сам воздух осквернять
Вокруг своими я словами…
Воскликнул старец: «Мать моя! –
Слезами землю орошая. –
Ты говори, ты продолжай,
Прошу тебя я...»
– Все открою.
…И даже юноша тот вдруг
С улыбкой странной отошел ведь,
Смутившись!.. Пряслицу из рук
Я тут же выпустив, в бег – к морю!
Средь путешественников там,
На берегу, красивых, сильных
И заприметила: стоят,
Ну, десяти не меньше... К ним я:
«Возьмите, буду угождать,
Меня с собой лишь». Рассмеялись,
Безстыдство видя. «Взять так взять!»
И мы отплыли...
Тихо стало.
Зосима плакал.
– Дальше, мать…
– Вот так, к стыду, и оказалась
На корабле. Дивлюсь сама,
Как и цела тогда осталась?
Не поглотила как земля? –
Уст не разверзла своих, в ад бы
Свести прям заживо меня,
Когда прельщала толпы радых
Тому ж, чему была сама;
Стерпело море как? распутство,
Когда губила души сих…
Ждал Бог раскаяния будто, –
Не смерти грешника!
…Приплыв
В Иерусалим, и здесь... Все мало –
Все дни до Праздника в грехах!
И в День святой, не унимаясь,
Ловить ведь души юных шла,
Средь местных уж…
И вдруг узрела,
С зарей однажды, подались
К Животворящему все Древу!
Пошла и я.
Вот церковь и…
Но, сколько б я там ни старалась
Войти вовнутрь с толпою в час
Креста Воздвижения рьяно,
Все ни в какую! Словно Спас
Своей Божественною Силой
Не допускал меня: народ
Все отстранял... К дверям приблизясь,
Я, окаянная, – вперед!
Но вновь никак. Одна в притворе
Осталась я... Все чрез порог
Так невозбранно – внутрь... О, горе,
А я… Обидно, кто б знать мог!
«Или по слабости то женской
Все происходит?» Вновь в толпу
Вмешалась я... В другую… Тщетно:
Лишь на порог нога, как тут
Словно невидимая стража
Вновь оттесняет от двери!
Так три-четыре раза. Жажда...
От давки боль, от тесноты.
Иссякли силы. Отошла я…
В церковной паперти в углу
Стою и – «…знать, мне возбраняют
Грехи пробиться к Древу». Тут
Коснулась сердца Благодати
Господня Милость! Себя в грудь
Я стала бить и воздыханья
Со дна души, рыдая, в путь
К Нему с глубоким покаяньем
Вверх посылать, ну вознося.
Вдруг пред глазами, чудом прямо,
Икона дивная: Сама!..
Не только Бог Сам! – Его ж Матерь
Теперь смотрела на меня
Своим живым и кротким взглядом.
И – сердцем всем припала я
К Ней, той Единственной, что – рядом
И не гнушается! Слова
Так и текли, текли! Слез – градом:
«Прости, Владычице, Дитя
Родивши что, осталась Девой,
Блудницу-грешницу… Позволь,
Твоей молитвой, видеть Древо,
Распят Сынок на коем Твой –
Иисус, невинно Кровь проливший
За избавленье от греха
Таких, как я… Я обещаю
С минуты сей и навсегда
Не осквернять себя уж боле,
И только выйду, отрекусь
От мира этого и тотчас,
Велишь куда, уйду!» Молюсь
И – подкрепившись верой! – в двери…
А вот и Крест Честной!
Тогда
Я поняла, что не отринет
Господь мой ка-ю-ще-го-ся!
И пала наземь… И молилась…
Облобызав святыни все,
Из храма вышла. Вновь явилась
Ко Поручительнице – к Ней!
Благодарила, Сына славя,
Приемлет Ею что Святой
Всех покаянья грешных: «Матерь,
Направь на путь меня!» Еще
И не окончила молитвы,
Как слышу вдруг издалека:
«За Иордан коль перейдешь ты,
Покой блаженный навсегда
И обретешь…»
Вот так вот, отче,
Святой поддержкой заручась,
Я, из притвора выйдя, тотчас
Сюда отправилась, молясь.
«Возьми, мать…», – три монеты медных
Мне на дороге кто-то дал.
На них купила три я хлеба.
Путь же торговец указал.
И на закате добралась я
До врат Крестителя . Сошла,
Омыть лицо водой святою,
К реке священной Иордан.
И – причастилась Тайн Христовых!
Съев половину одного
Из трех хлебов, младенцем словно,
Хоть на земле, спала всю ночь.
Наутро челн нашла какой-то
Да переправилась на нем
На этот берег, как угодно
Тогда и было Ей Самой.
И вот я здесь…
– Сколь лет прошло уж,
Как ты в пустыне?
– Сорок семь…
– А что имеешь, что находишь
Ты, мать моя, здесь, бы поесть?
– Со мной два хлеба с половиной
В ту пору были. Как они
Окаменели, понемногу
Вкушала… Мне надолго их
Хватило.
– Уж ли без болезней
Ты пробыла здесь столько лет,
Соблазнов без ли, искушений?..
– Из них семнадцать – хуже нет…
Я и сейчас боюсь ответить
На твой вопрос, а вдруг они –
Те мысли мучившие – пленом
Вновь обернутся...
– Не таи…
Не упускай в своем рассказе
Ты, госпожа, нет, ничего!
Ведь и затем спросил, бы «с глазу…»
Все о житье мне знать твоем…
– О, эти помыслы! Боролась,
Как с лютым зверем, с каждым я.
Берясь за хлеб, мне б – мяса, рыбы!
Вина хотелось, что пила
В миру безмерно. Но сильнее
Терпела бедствия, когда
Овладевала жажда пений
Тех, любодейных, что и в снах
Смущали сердце, плоть и душу.
Я била, плача, себя в грудь,
Все повторяя: «Не нарушу
Обет, Ей данный!» Отпугнуть
Бы зло терзавшее, молила
Помочь Ее. И знаешь, свет
Вдруг разливался как бы, в силу
Вступала тишь вокруг!
...О, нет! –
О блудных помыслах, прости мне,
Как исповедаю тебе,
Отец святой!
…Невыносимо
Лишь становилось, на земле
Я, корчась в муках, вновь просила…
И – снова свет! Но свет тот – мне,
Лишь уж поверженной, Зосима!
Так и жила семнадцать лет:
За тьмой хоть тьма, за лихом беды,
Но – с того времени всегда
Со мной Заступница!
– Ответь мне,
Ужель и в пище, и воде
Ты не нуждалась, в одеяньях? –
Спросил Зосима тихо вновь.
– Хлеба как кончились, – коренья
И все, что есть в пустыне. Ночь
Зимой холодною (без платья –
Истлело то давным-давно)
Так обжигала, что тряслась я.
А зной палил все тело. Но
Порой и падала хоть мертвой
Пластом на землю, все борясь
С тьмой искушений, да заботу
И силу Божью видеть – всласть!
«Глаголом Божьим покрывалась,
Питаясь Им, в Котором все!»,
«Ибо не хлебом же единым
Жив человек», да и при том
«И не имящие покрова
Да облекутся камнем, коль
Вдруг совлекутся одеянья
Они греховного». И сколь
Господь мне сделал, вспоминая,
Неистощимой пищу в том
Я находила. Бог избавил
От стольких зол!
И, слыша то,
Что от Священного Писанья
Она на память говорит,
Зосима инок рех: «Не тайна ль? –
Где, мать, учила ты Псалмы,
Другие Книги?»
Улыбнулась
И отвечала горячо:
«Ни разу в жизни не столкнулась
Я с изучением сего,
Как и с другим кем-либо разве
Встречалась, отче? – Лишь с тобой!
Само уж Слово Божье – разум,
Язык всетворческий, живой!
Впрочем, довольно. Жизнь мою всю
Я исповедала тебе.
Молись за грешницу, прошу я,
Но лишь не сказывай о мне
Ты не единому, покуда
Не приберет меня Господь…
И заклинаю я Иисусом
Христом тебя: в Великий пост
Другого года не ходи ты
За Иордан, хоть и велит
Обычай иноков. Молись лишь…»
Опять в раздумьях старец, ведь
Так странно: все о чине знает
О монастырском, сам при ней
Хоть не обмолвился и словом.
«Пребудь же ты в монастыре.
А впрочем, даже и захочешь,
Не сможешь выйти, авва, верь!
А вот когда Святой наступит
Великий Вечери Четверг,
Вложи в сосуд святой тогда ты
Животворящего Его
Пречиста Тела, Крови, дабы
Мне принести. И жди на том,
Другом, на бреге Иордана.
Сама приду, Святых бы Тайн
Мне причаститься. Иоанну –
Игумен что у вас – скажи:
«Внимай себе, свое;му стаду!»
Иль нет, потом: когда велит
Господь Сам, Он ему укажет».
И испросив еще молитв,
Святая, на;долго прощаясь,
Ушла в пустыни глубину.
***
Весь год Зосима был в молчанье,
Не смея молвить никому
О ему явленном Всевышним.
Молясь прилежно, он просил
Хоть раз еще б ему увидеть
Живой подвижницу ту…
И –
Поста Великого седмица
Настала первая. Но вдруг –
Как и должно было случиться! –
Он заболел и вспомнил тут
Слова пророческие!.. Быстро
Хоть исцелился, да не шел
В пустыню: ждал он Той седмицы –
Страстной.
…Четверг. Уж вечер. Он
К реке собрался.
Ждет – не видно.
Уж начал нервничать слегка.
Вот показалась… «Как обидно,
Нет лодки! Как же Иордан
Ей переплыть?» Зосима старец
Пока лишь думал, мать свята
Перекрестила водный глянец
И, аки посуху, пошла!
Увидев то, он поклониться
Хотел уж было…
«Авва, стой,
Ты иерей, носитель Таин,
Ведь помнишь, Божиих! – то с вод,
Реки почти уж с середины,
Во крик святая. – Что творишь?»
А старец – в ужасе! – о диве
В раздумьях весь.
– Благослови
Меня ты, отче!
Отвечал ей
С великим трепетом он: «О,
Неложен Бог, пообещавший
Всех уже чистых – без грехов! –
Себе Самому уподобить,
Насколь возможно смертным то...
Хвала Тебе! Спасибо, Боже,
Что показал, как далеко –
Через рабу Свою – от меры
Я совершенства отстаю…»
А преподобная просила
Прочесть его и «Отче наш»,
И «Символ веры». Тут Зосима
Святых ее Христовых Таин
И причастил Тех Страшных. К небу
Простерла руки и в слезах
Произносила молитву: «Ныне
Ты отпущаеши раба,
Владыко, с миром по глаголу
Же Твоему, яко мои
Спасенье видеста уж очи
Твое...» – смиренно. И засим,
Чуть помолчав, сказала:
– Авва,
Ещё желанье есть, прими:
Ты в монастырь ступай… Пока… Но
Чрез год опять туда приди,
С тобой мы встретились где, помнишь? –
К потоку высохшему.
– О! –
Ответил старец. – Если б можно,
И день и ночь я за тобой
Ходил бы, святость лицезрея…
– Молись, молись же за меня,
Христа ты ради, но при этом
И окаянство поминай.
– Прошу, вкуси немного пищи,
Мной принесенной хоть! Уважь…
Концами пальчиков к пшенице
Едва притронувшись, взяла
Всего три зернышка: «Довольно, –
К устам поднесши, – благодать
Духовной пищи, сохраняет
Что душу чистою, меня
Собой насытит».
И святая
Вновь осенила Иордан
Тут крестным знаменьем. И снова
Ушла по водам, как пришла,
Ну словно посуху.
Зосима
Смотрел ей вслед. Плыла луна.
«Светло так…»
В радости в обитель
Вернулся он: волненье, страх…
«Как? – в ликовании духовном
Все вопрошая, укорял,
Весь трепеща, себя. – Как можно?
Ведь даже имя не узнал
Я Преподобной…»
Год уж минул.
И он отправился, молясь,
Как обещал тогда, в пустыню.
Вот и иссохшая река… А вот и...
– Что это?!
Святая
Лежала мертвой : на Восток
Лицом. – «Все как и подобает! –
И руки скрещены».
Не смог
Сдержать рыданий горьких авва,
Омыл слезами стопы и,
Не смея к телу прикасаться,
Так долго пел над ней псалмы
Все, подобающие скорби,
Читал молитвы и… И лишь
Помыслил он: «… как бы угодно
Ей было…»
«Авва, погреби
На этом месте ты Марии
Смиренной тело. И воздай
Персть персти. Господа моли же
Ты за Рабу, что в первый день
Апреля месяца – в Страданий
Христовых ночь! – после того
Как причастилась Страшных Таин
Святых Божественных Его,
Ему преставилась».
Так было
Прям в изголовье на земле
Сухой начертано. «Вот диво!
Нет никого вокруг нигде,
Кто эту надпись мог бы сделать,
Ибо неграмотна была
Сама отшельница».
…Оплакав,
Тому хоть рад, что смог узнать
Он имя! Понял и другое:
Что, причастившись с рук его
Святых Даров на Иордане,
Сия подвижница в ту ж ночь
В одно мгновение – ну надо ж! –
Прошла пустынный дальний путь,
Сам на который тратил время
Он в двадцать дней: дочь шла к Отцу!
Прославив Господа, слезами
Он тело, землю омочив,
Сказал себе: «Зосима, хватит».
Пора-де, старец, соверши
Тебе поведенное!.. Только
Как ископать могилу ты
Сумеешь: чем? От рук что толку,
Коль пусто в них. Вздохнул и лишь
То произнес – глядь, сук от древа,
Что уж повержено давно.
Им стал копать. Нет, очень крепкой
Была земля, как камень… Сколь
Весь по;том он ни обливался,
Да все никак. А зной! Печет...
Вздохнул. Вдруг… Нет, не показалось:
У тела мертвого, у ног –
Огромный лев! Лев лижет стопы
Святой подвижницы! И страх
Объял тут старца – ненадолго! –
Он свято верил во Христа,
В молитвы силу Преподобной.
И – крестным знаменьем себя
Он осенил. Вновь чудо! Тут же
Лев вдруг к нему: с любовью взгляд!
Давай ласкаться… И тут авва,
Мгновенно духом возгордясь,
Льву приказал копать когтями
Могилу. Лапой хищник стал
Рыть землю. И, как ров готов был,
С молитвой тело погребли
Святой Марии.
Путь же долог.
Исполнив все как надо, шли
Назад – своей дорогой каждый:
В пустыню лев и в монастырь
Зосима. Старец брел в раздумьях,
Все постигая...
– Вот в чем смысл!
Жизнь проносилась пред глазами:
«...Да есть ли кто еще, как я:
Труды без лени! – Бога ради.
Ишь, что надумал! Кем себя?!»
Господь открыл ему, что некто
Всегда найдется у Него,
На фоне чьем – твое померкнет,
И взгляд опустишь со стыдом.
Ведь возгордился! Для смиренья
В заиорданских глубь песков
Сам Бог направил: встреча с верной
Рабою Божией Его,
Встряхнув, должна возвеселить бы
И душу старца, и саму
Христову Церковь!
Йдет. Не близко...
Так много дум, и: «О, Иисус!
Мария раз лишь причастилась,
Как шла от мира сего прочь.
Покинуть землю без?.. Нет! В Милость,
Бог и с Дарами ей помог!
Вот для чего…» – Зосима понял:
Ради Причастия святой –
Пустынь Сокровища! – он послан.
Ждала она, ждала! – Принес.
***
Придя в обитель, авва тут же
Поведал все монахам и
Тому игумену: что слышал
И видел сам в пустыне. Сим
Удивлены все и – со страхом,
Любовью, верою в сердцах! –
Восхищены величьем Божьим.
Да сохранить бы все в веках,
Установили творить память:
День преставленья почитать
Святой подвижницы.
Исправил
И все игумен Иоанн
Тогда ж, по слову Преподобной
Да с Божьей помощию: то,
Что надлежало, и угодным
Что Сам Господь счел.
Время шло…
Ушел Зосима авва в вечность,
Свою земную жизнь пройдя
Длиною в век почти, конечно,
К Отцу! – из стен монастыря.
К нам о Египетской Марии
Повествование дошло
Трудом подвижников, что были
Из тех краев: сначала то
Передавали устно старцы
Святые всем ученикам,
Бы сохранить… Софроний дальше
Святитель – первый Жития
Что описатель – те сказанья,
Собрав все, предал письменам.
«О Преподобныя! О Мати,
Услыши да избави нас…»
Аминь.
____________________________________
*В начале VI века, когда уже прекратились гонения и утихли ереси, и Церковь христианская пользовалась миром и спокойствием.
*Церковь святого Иоанна Крестителя
*Авва — отец, наставник.
*Преподобная Мария скончалась в 522 году.
*Преподобный Зосима преставился в первой половине VI века.
Память его празднуется 4 апреля.
10 апреля 2013 г.
http://www.youtube.com/watch?v=H_a5ezEPO3E