Данный роман включает в себя элементы фантасмагории и психологии. Легкий в прочтении, он достаточно смысловой. Ёмкость и локаничность произведения создана таковой, чтобы прочитав историю главного персонажа, Вы смогли с легкостью воспринимать следующие мои книги, не потеряв смысла в каждой предыдущей.
© Д Голобородько, 2014
Глава 1.
Конец рабочего дня! Все люди собираются домой. Всё как всегда и всё как прежде было в этот час в центральной библиотеке, где я работаю не много не мало – 5 лет. Подружки собираются куда быстрее чем я. Им есть куда и к кому идти, спешить. Их ждут дома мужья, а кого-то даже дети.
Роняя то помаду, то расчёску моя бывшая соседка по парте в университете, а теперь и коллега по работе Алла, спешит, собираясь на очередное свидание. Напевая свою дежурную для таких случаев песню, она каждую минуту поворачивается ко мне и подмигивает глазом, словно говорит, что она счастлива и что сегодня самый лучший день в её жизни. В принципе – как всегда. Её характеру позавидует даже самый ярый оптимист. Но Бог с ней. Речь пока не о ней.
Речь пойдет обо мне, об ответственном работнике, медалисте, премия за заслуги которого на 2013 год составила 1435 рублей 40 копеек. Ровно пять лет назад мэр нашего города построил большую библиотеку в центре. С того же дня нас перевели сюда. Ну что я могу написать о себе, как о личности, чтобы заинтересовать людей?! Ничего интересного: я не яркая и не видная девушка, и следить за собой мне некогда. Это не стереотип и не образ работника библиотеки, который сутками сидит за книгами, и не сказать, что я ленивая, но лень часто побеждает меня в нелегком бою воскресного сна. Все будни я пропадаю на работе за своим рабочим столом среди массивных полок с книгами. Конечно же, я ношу очки и без них мне сложно уже разглядеть детально даже лицо человека. Чтение и круглосуточные интенсивные занятия с научной литературой посадили зрение раньше, чем я ожидала, и я этого не стесняюсь. Я знаю, что я не такая как многие девушки и мне часто "везёт" во всех случаях жизни, но я хочу рассказать один случай, который случился со мной.
Это были ничем не отличающиеся от других, будни. Холодный день и не менее холодные лица проходящих мимо людей, сбивающих всё и вся на своем пути. Как всегда после работы я шла мимо рынка, совершенно обессилевшая от посетителей нашей библиотеки, которые на протяжении всего дня пытаются понять, какая литература им ближе, а какую и вовсе не трогать. Каждый раз я ловлю себя на том, что иду с низко опущенной головой, сгорбившись и шурша ногами по дороге. Вид не из лучших и ситуация, в которую привела меня моя задумчивость, была критичной. Я врезалась в молодого человека, повалив его с ног и невольно рассыпав его документы, которые он нёс в руках.
– Девушка, что вы натворили? – спросил возмущенно парень, поднимаясь и отряхиваясь от пыли.
– Простите, молодой человек – говорила я, в спешке помогая ему собрать бумаги и одновременно с этим искала свои очки на земле.
Я не совсем точно помню, как всё это получилось, но помню глубокий, как бездна, взгляд, которым окинул меня тот человек и исчез.
Он как-будто стёр в моей памяти всю мою прошлую жизнь. Ничего кроме его чёрных глаз я не помню. Я села на колени и не могла думать ни о чём. Что со мной? Я не помню ни своего имени, ни то, где живу и как живу. Куда мне идти или бежать?! Люди проходят мимо, наверняка думая, что я алкоголичка или просто сумасшедшая, которая сидит на дороге, вместо того, чтобы работать и быть с семьей. Я никогда не соответствовала этой оценке.
Я попыталась встать, как мои глаза утонули в тумане голосов и треска, похожего на треск горящего хвороста. В недоумении и шоке я поднялась с колен и голоса стали ещё громче, будто бы они рядом и вокруг меня. Буквально через миг стало проясняться и я пошла на голос, зовущий из глубины. Это был плач, который молил о пощаде. Я сделала ещё несколько шагов и оказалась на краю глубокой ямы, откуда доносился крик и смрад. Там сидели люди. И взрослые и дети, все они кричали от боли, стоя на раскалённых углях. Их было так много, что всматриваясь в лица, у меня кружилась голова и я боялась упасть вниз. Надо мной надвинулись густые тёмные тучи и во всей округе померк свет, который ещё минуту назад делал тени от деревьев то меньше, то больше.
Люди, сидящие в пропасти, рыдали и не умолкали. Недалеко от меня просвечивалась тропинка, которая вела вверх на небольшую горку, где вдруг показался силуэт человека. Я попыталась пошевелить пальцами, чтобы узнать смогу я двигаться или нет и почувствовала неприятное трение суставов, дающее надежду. Шаг, ещё шаг, я медленно пошла по тропинке, и касаясь травы, под трещащие звуки, как-будто по морозу мои ноги сами начали ускорять шаг. Тучи по-прежнему так же сурово смотрели на меня сверху и словно подталкивали к силуэту, который ждал впереди. Ни ветра, ни холода, ни тепла. Я представила, что нахожусь под куполом, накрывшим землю. Несмотря на то, что я отдалялась от людей, звавших на помощь, голоса на протяжении всего пути были в моих ушах. Я боялась идти и думала, что это сон, но ничто не успокаивало меня.
Наконец я рядом. Мужчина, стоявший передо мной, был в белой просторной одежде, перетянутой поясом, с накинутым на голову капюшоном. От него шла большая и плотная энергетика, которая согревала меня теплом, но, в то же время, предупреждала меня о чём-то. Я молчала. Мне кажется, что если бы я хотела, что-то сказать, то обратилась бы к нему, но мне не надо было говорить. Было всё ясно без слов.
Мужчина молча взял меня за руку и мы немного оторвавшись от земли, буквально на какие-то миллиметры, поплыли, переступая ногами по кончикам этой странной травы. От руки незнакомца по всему моему телу шло тепло и, превращаясь в какое-то испарение, вся энергия и все мои мысли, сомнения и переживания катились слезами из глаз, аккуратно скатываясь и тут же высыхая на щеках.
Мы перемещались медленно и, что тогда запомнилось мне больше всего – это тучи, которые раздвигались над нами и сосредотачивались сзади нас. Через какое-то время мужчина отпустил мою руку и я, как-будто падая в сбитую вату, опустилась на землю, на эти несколько миллиметров вниз. Мы молчали, но я слышала, как человек в белом говорил мне, что мы пришли туда, где ты больше никогда не будешь до конца своей жизни. Я обернулась и увидела перед собой большое каменное поле.
Земля была очень жёсткой, из неё струйками сочился какой-то газ. Было очень трудно дышать и идти. На этом поле не было ни деревьев, ни кустарников, ни одного живого существа и дул очень тёплый ветер, доносящий людские голоса.
Вдруг мужской голос назвал меня по имени и сказал, чтобы я шла по полю и заглядывала в каждую яму, которую только встречу на своём пути. Я не смогла ничего ответить, но почувствовала, что мне действительно нужно это пройти. Это было равносильно моей жизни и касалось меня больше, чем кого-либо.
Я не спеша шагнула на каменную землю, как в мои глаза попал песок, проносившийся в клубке ветра. Острые песчинки не давали до конца открыть глаза. Сморщив лицо я шла, выставив перед собой руки, как-будто слепая, на ощупь, шурша ногами дошла до первой ямы.
Это была даже не яма. Это бесконечной глубины могила, из которой доносился очень неприятный запах и грубые, надрывистые, хриплые голоса людей. Рядом с ямой стоял кувшин и небольшой ковшик, привязанный к вбитому деревянному колу. Не раздумывая, я налила содержимое кувшина в ковш и зачерпнув из него рукой, промыла свои глаза. Это была простая вода.
Моим глазам стало комфортнее и через какой-то момент, пронзая темные нависшие тучи, прорвался солнечный луч и попал прямо в яму, осветив совсем небольшой фрагмент, того, что там находилось. Я наклонилась, чтобы посмотреть и увидела открывшиеся рты людей, которые просили пить. Несколько сотен человек лезли друг на друга, хватаясь за волосы, обрывки одежды, сшитой из мешковины и просили, умоляли плеснуть на них воду. Я мысленно даже не могла представить кто это и что за люди, почему они там оказались и за что?!
Я взяла кувшин и почувствовала, что он стал таким же тяжелым, как до того момента, когда я выливала из него воду. Кувшин наполнялся сам по себе. Я налила воды в ковш и струйкой начала выливать воду на людей, как вдруг поднялся громкий крик и оживленность. Люди кричали не человеческими голосами, но что это? Вода, не долетая до людей, буквально сгорала и пеплом падала на их лица, прожигая оставшиеся волосы на головах и кожу на лице. Я попыталась вылись ещё воды, но все было напрасно. Обугленные люди, стоя на коленях просили меня о пощаде. Я не понимала, какую роль в этом странном месте могла сыграть моя скромная личность и никак не контролировала себя.
Поставив кувшин на место я пошла дальше. Крики и мольбы о помощи последовали за мной. Как в ночном переулке голоса исчезали и появлялось эхо. Каждых шаг я оглядывалась, думая, что кто-то следует за мной. Я довольно много потеряла слёз и у меня уже не было сил плакать. Буквально в нескольких шагах я почувствовала запах воды, но не простой воды, а грязной или ржавой, которая журчала где-то недалеко. Случайно посмотрев в сторону я заметила ручьи, большие, струящиеся по каменной земле жёлтые ручьи, падающие в глубокие трещины, в которых не было дна. Подойдя к воде я услышала детский голос. Он доносился от самых истоков, от самого начала, оттуда, где начинались жёлтые потоки. Это так далеко, за горизонтом, казалось, что идти туда бесполезно и очень долго.
Направившись в сторону голосов, я сама для себя открывала новое испытание. Вокруг меня не было ничего. Ветер так и не стих. Он обволакивал меня и сушил кожу. Пройдя совсем немного, я поняла, что до того места остались считанные минуты. Не успев и подумать об этом, я наткнулась на женщину. Она была вся в слезах. На её тощем теле не было одежды, а заплаканные глаза смотрели на ручей, который плещась, попадал на мои ноги.
Пройдя взглядом по ручью я увидела ещё несколько таких же женщин. Они ничем не отличались друг от друга. Каждая из них держала в руках сачок и без отдыха окунала его на самое дно ручья, пытаясь что-то поймать. Очередная неудачная попытка сопровождалась дрожью и ненависть в их глазах говорила о всей важности, того чем они занимались. Обеспокоенные женщины старались как можно чаще погружать сочки и переглядывались между собой. Внезапно одна из женщин подняла свой сачок и быстро, но аккуратно начала что-то вытаскивать из него. Она была в состоянии шока или транса и её движения напоминали мне безмерное волнение, и та дрожь, которая была в её руках, доходила до моих колен. Я быстро двинулась к ней и меня охватил холод. Распутывая сети, она вынимала оттуда ребёнка.
Это был грудной ребёнок, который сильно плакал и был вымазан в непонятной желтизне. Каждый пальчик, запутанный в сетях сачка она осторожно вынимала и протирала тряпкой, выжимая её и согревая дыханием рта. Я не знаю, что это, но понятно было одно, что в этом ручье потоплены дети тех самых матерей, которые когда-то отказались от них или убили не родив. Ничто не повернуть вспять! Всех своих выловленных детей они складывали в длинные ряды, в которых теряли их заново и всё повторялось с нуля.
Моя психика не выдерживала этой картины. Сколько ещё мне предстоит увидеть, я не знала. Надо идти дальше. Ноги очень устали. Дойти до следующей ямы мне было очень трудно. Казалось, что я шла целую вечность. А может это моя жизнь так пусто проходит. Я ничего не добилась в жизни. Признаться, я боялась, что всё, что я вижу здесь – это один большой урок.
В раздумьях я подошла к следующей яме, в которой ничего не было. Вглядываясь в темноту, я не верила своим глазам. Неужели все закончилось? Впереди ещё многие километры поля, высохшего и мёртвого. Я быстро встала с колен и побежала искать следующую яму.
– Вот она! – вскричала я в надежде, что что-то смогу ещё сделать или чем-то помочь, что-то узнать и понять. Но нет! В этой яме никого.
– На сегодня всё! – проговорил мужчина, неожиданно появившийся передо мной.
– Он вас отпускает... – добавил он и взял меня за руку.
Я ничего не понимала. Мы поднялись над землёй и, окутанные ветром с пылью, как молния прорвались через слои туч. Я зажмурила глаза и крепко сжала его руку, боясь что он меня отпустит. Мы летели и голоса людей, оставшиеся на той земле всё дальше и дальше уходили вниз. Я чувствовала, как сгустки туч касаются меня и треплют мои волосы, кидая по сторонам. Когда стало вдруг светло и мои глаза ослепило солнце, я как-будто упала на спину и замерла.
Как младенец, впервые я открыла глаза и мне было больно. Голова раскалывалась на две части. Сквозь свет я смогла рассмотреть свои руки, которые поднесла к без того измученным глазам. Между пальцев просачивалось голубое небо, самолёт, летящий очень высоко, оставляя за собой длинный хвост клубящегося дыма и ветвь дерева, склонившуюся надо мной. Я поняла, что лежу на том самом месте, где столкнулась с парнем. Ко мне подошёл мужчина и помог мне встать. Я будто заново начинала двигаться и не знала что мне делать дальше? В памяти стало проясняться всё, что было со мной раньше. Придя в себя окончательно, я добралась до дома и, проходя мимо своего почтового ящика, краем глаза заметила, что в нём что-то лежит! Первая мысль, которая пришла мне голову – это "платёж за квартиру", вторая же – "какое сегодня число, какой сегодня год?".
Открыв ящик, я достала письмо и быстрым шагом направилась домой по лестнице вверх. Сказать, что я пьяна или одурманена – ничего не сказать. Было ощущение полного отторжения от реального мира. Мне казалось, что меня все забыли и что я некая субстанция, новая и единственная на этой земле.
Поскрипывая ключом, я открыла дверь в квартире и наконец-то вдохнула родной до боли запах своего дома и своего быта. Бросив вещи, я скорее побежала к календарю, чтобы все поставить на свои места. Я удивлена! Все, что со мной произошло – произошло за один день. Да какой там день?! Лишь пару часов вместили в себя вечность.
Сегодня я разделась на удивление быстро и мне было интересно, что это за письмо. Вариант с оплатой чего-либо отпал сразу. Взяв сумку, я пошла в спальню и села за свой рабочий стол, стоящий под успокаивающе тикающими часами с "кукушкой".
Одним движением я открыла конверт. В нём лежал жёлтый, потёртый, слегка помятый и не первой свежести листок. Я уже не боялась ничего. Что для меня значит прочесть столь странное послание, когда я уже увидела такие для меня невероятные эпизоды. На развороте я увидела четыре строки, которые привели меня к размышлению:
"Ты будешь помнить этот день,
До старости, до просветления.
На нем лежит большая тень,
Тень года, месяца и дня рождения".
Ну точно! Как я могла забыть?! Сегодня мой день рождения. Но к чему эти строки и что за странный подарок преподнёс мне автор сего письма. Я ни стала никому ничего рассказывать. Завтра мне на работу, а сегодня я должна хорошо отдохнуть.
Солнце давно опустилось за горизонт. В какие-то считанные минуты меня снова начало охватывать беспокойство. Всё стихло вокруг, на улице ни души, приятно ворчит холодильник на кухне и не совсем приятно урчит мой желудок, а мысли о том, чтобы заснуть, очень далеки. После такой встряски вряд ли заснёшь. Не проглотив ни крошки хлеба, я всё-таки легла в холодную постель, которую забыла застелить ещё утром. Глаза закрылись сами и открылись только утром, когда прозвенел будильник.
Пора на работу. Мой завтрак из бутерброда с сыром и чашки кофе, надеюсь, придаст мне сил на весь рабочий день. Как всегда на работе всё те же лица и все те же сплетни. В этом мире так и будет всё в одном ключе, если каждому человеку не показать то, где я была и что видела. Сидя за своим рабочим столом, окруженная сотнями книг, я не могла найти себе места. Всё валилось из рук, а разговаривать с коллегами по работе мне совершенно не представляло интереса. Я думала о каменном поле, о том человеке, который брал меня за руку и о других людях, томящихся в больших, тёмных ямах. Мне казалось, что сейчас я снова увижу мужчину в белом и мы продолжим моё путешествие, хотя сильно боялась этого.
Подпирая рукой голову, чтобы окончательно не замечтаться и не упасть на стол, я то и дело срывалась и сразу же просыпалась, переводя мысли на другие темы. Сегодня было не до работы. Странно, что мои подружки не подходят ко мне весь день и не задают глупых вопросов, как это было прежде. Стрелки на часах давно перевалили за полдень. Через полчаса снова идти домой. Я чувствую себя одиноким, но не забытым на земле человеком. Странное чувство.
– Ты идешь? – спросила одна из моих подруг и добавила – А то я смотрю, ты так и собираешься дальше мечтать!
Ответив ей, что уже собираюсь, я быстро побросала вещи в сумку и выключила настольную лампу.
Сегодня как всегда зашла в подъезд и уже по привычке заглянула в почтовый ящик. Там опять лежал конверт. Я взяла его и оглянулась. Может кто-то просто шутит со мной? Никого не было, да и вечер уже. Ни шагов, не разговоров.
Дома, открыв конверт, я увидела такой же жёлтенький листок, где было написано следующее:
Вновь не дописан мой рассказ,
И ты в него весь смысл вложишь.
Всё будет словно в первый раз,
Закрой глаза и ты себе поможешь.
Как только я произнесла эти слова, мои глаза начали закрываться и погружаться в туман, который упал как платок на мои плечи. Он был настолько густ, что казалось это ткань, через которую можно пробраться только разорвав ее. Из тумана вышел всё тот же мужчина в белом, который взглядом поздоровался со мной и протянул мне руку. Я доверчиво взяла его за руку и почувствовала то же тепло, как тогда.
Он втянул меня в самое сердце тумана, и мы ступили на твёрдую поверхность каменного поля, только не в том месте, где я была до этого. Мы стояли на краю глубокой ямы и от высоты у меня кружилась голова. Там внизу опять сидели люди и от них шли клубы дыма, по запаху напоминающие дым сигарет. У многих из них были проколы в ушах и носу, и через эти отверстия сочилась жидкость вперемешку с неизвестными мне существами – червями. Это неприятное зрелище заставило меня обратиться к ним, но на меня никто не обращал внимания. Желтолицые, изуродованные люди, сидели друг на друге и из их ртов выходил дым. В их глазах не было счастья, не было эмоций. Я видела, что эти люди были мертвы. К горлу поднялся тяжелый ком моих сожалений. Как просто и беззаботно ходят люди на поверхности всего этого кошмара и совсем не подозревают или не верят в то, что они могут испытать.
Я, сложив руки за спиной, пошла тихим шагом прочь от этого места, зная, что никуда не денусь и меня всё равно кто-нибудь повернет. Но мне хотелось уйти, испариться... Напротив меня, буквально в нескольких метрах из твердой, как камень земли торчала кривая сухая палка. Возможно, когда-то на этом месте росло дерево и дышало миром здешних мест, но всё повернулось вспять. Оно, как и все мы, умерло за наши грехи. Подойдя к дереву, я сняла со своей руки ниточку, которую не снимала уже много лет и повесила её на кривую макушку этой палки. Я как-будто за весь мир попросила прощения у этого не выросшего дерева.
Отойдя в сторону, мне вдруг представилось, как я совсем маленькая еду на велосипеде к своей бабушке, которая жила в деревне недалеко от меня. Она каждый раз пекла мне моё любимое песочное печенье и даже, когда я не предупреждала, что приеду, она предчувствовала мой визит и готовилась к нему. Не было дня, чтобы меня не ждали на столе, покрытом белой вязанной салфеткой, мои тёплые печенья. Моя бабушка была очень верующей и мудрой женщиной. Она знала все молитвы из молитвослова и всех святых, которые только существовали. Перед сном бабушка читала мне молитвы и я засыпала, не запомнив ни одной.
В деревне, где я гостила, происходило множество страшных случаев, когда по чей-то ошибке или от несносной жары сгорали дома, часто поднималась река и выходила из берегов, но ни разу за многие годы беды не приходили в наш дом.
Когда-то давно в нашей деревне скрывался заключённый, сбежавший из тюрьмы, находящейся в двух километрах от нас. Люди боялись, что он проникнет в их дом и закрывались на целые недели, не выходя и не зажигая света. В нашем доме не было никаких панических истерик. Моя бабушка никого не боялась. Она могла бы поговорить и с убийцей и с вором, вразумив его. Она очень сильная и властная женщина.
Однажды мы пошли вдвоём на речку рвать камыши и решили срезать путь, чего никогда не делали раньше, но как только мы спустились вниз по склону, где трава выше человеческого роста, неожиданно на землю лёг туман, совсем как на каменном поле. Мы ничего не видели сквозь хмурое серое полотно на полметра от себя. Бабушка сняла платок и посадила меня на него, а сама начала читать молитвы. Я слушала её и повторяла за ней каждое слово. В страхе я сидела как каменная статуя и боялась даже дышать, как вдруг почувствовала на своем плече бабушкину дрожащую руку и её тихий голос, который сказал мне:
– Не поворачивайся, милая...
Я послушала её и тут же закрыла глаза. Через пару минут, открыв глаза, я оглянулась и увидела, как большой серый худощавый волк пятится назад и, порыкивая, смотрит прямо мне в глаза.
– Отвернись! – сердито, но в тоже время, спокойно проговорила бабушка и добавила:
– Он сейчас уйдёт, потому что сам боится меня!
Я никогда не вспоминала эту историю, но что-то навеяло подумать о том, какую роль играют молитвы и мысли, какими нам надо уметь управлять правильно.
Я совсем про всё забыла, как снова почувствовала руку на своём плече и вздрогнула. Это была рука человека в белом, который указал мне взглядом на большие деревянные ворота и так же, взглядом попросил меня пойти через них. Я шагнула в сторону ворот. Шаг..., второй..., подходя к высоким ближе я услышала глухой хохот мужчин и женщин, которые праздновали что-то, гремя посудой и чокаясь кубками, разливая вино и разбрасывая пищу во все стороны.
Они как звери раздирали жаренного поросенка, покрытого золотистой коркой и истекающего собственным соком. Отрывая от него куски мяса, они окунали их в большие золотые чашки с каким-то красным соусом и, укусив всего лишь раз, выбрасывали остатки на пол из гладко выложенного, как речная гладь, мрамора. Длинноногие высокие с выпячивающими ребрами собаки, подбегали и доедали это мясо, борясь друг с другом за каждый кусок.
Потом к столу поднесли рыбу и её участь была такой же. Грязными руками эти люди часами без остановки ели всё, что было в тот момент за большими дубовыми столами. Вытираясь белоснежными скатертями, они продолжали смеяться и просили дать им что-нибудь покрепче. По всему периметру большого зала, находящегося под открытым небом, стояли высокие медные подставки с чашками на концах, из которых пробивались синие языки пламени. Весь газон вдоль стен был забросан мусором, отходами, какими швырялись эти люди. Я видела, как их животы раздувались словно шары.
– Мы хотим музыки – проговорил кто-то из них и все поддержали оратора, ещё жаднее поедая всё изобилие кухни.
Через какой-то миг из распахнутых дверей появились музыканты с трубами, волынками и небольшими трещотками в руках. Они как заведённые игрушки начали играть энергичную музыку, которая довольно хорошо сочеталась со всей этой картиной. Как только музыка закончилась, а за столами так и не прекращался пир, несколько человек внесли в зал большой деревянный крест. Это были люди в чёрных одеяниях, которые поставили крест в центре торжества и удалились. Следом всё из тех же дверей вышли другие люди и, подходя к тем, что так аппетитно трапезничали, они забирали и уносили всю оставшуюся еду со столов, не трогав только скатерть.
Всё стихло вокруг, и были слышны шаги по кафелю тех, кто подготавливал арену для нечто странного. К стоящему великану-кресту, подносили ветви, сухие палки, бросили туда даже скатерть – грязную и залитую вином и жиром тряпку. Все те, кто сидел за столами, не переглядывались, не задавали друг другу никаких вопросов, они просто сидели молча и ждали. Я как стояла в стороне, так и осталась стоять, как вкопанная, наблюдая за всем происходящим. Продолжительная тишина и в то же время суета, с каждым биением сердца готовила свой сюрприз всем, кто там был. Люди, подносившие к кресту предметы, дерево, мусор, казались мне подготовленными к сему деянию. Было такое чувство, что каждый день они устраивали подобное. Отточенные движения, последовательность действий – всё как по расписанию.
Вскоре все, кто там что либо делал, разошлись по одному в разные стороны. Голый деревянный крест, куча мусора под ним и лёгкий ветер, доносящий к моим ноздрям запах спиртного от сидящих за столом поникших людей. Не успев подумать ни о чем, я услышала шаги вдалеке: волокли что-то тяжёлое, скребя металлом по земле. Шаги раздавались отовсюду, где только были открыты двери. Они как жужжание роя пчёл приближались, создавая гул. Стало стремительно быстро темнеть, когда буквально из-за креста вышел мужчина с большим молотом, что так усердно волочил его. Он указал пальцем на сидящего за столом человека и приказал ему подойти к кресту.
Мне стало жарко, в глазах будто солнечный свет мелькал, пуская зайчиков и обжигая мои веки. Ноги затекли от недвижности. Я открыла глаза и увидела настольные часы, которые когда-то мне подарила бабушка. Я ничего не понимала, а в нос струйками пробирался какой-то вонючий газ. Как раз он и привёл меня в сознание. Я полулёжа сидела за своим столом в комнате, окутанной дымом. Ноги действительно затекли и было ужасно больно, а в глазах, почти не видящих и отвыкших от белого света стояли всё те же люди, но их участь я так и не узнала. Вероятно мне не дано этого знать. Окончательно придя в себя, я увидела перед собой письмо. Это было то самое письмо, что я читала перед этим. Я встала и испуганно отшвырнула его в сторону. Я первым делом поспешила на кухню, чтобы потушить огонь, но никакого огня не было. Тогда я побежала на балкон сделать глоток свежего воздуха и, как-будто шагнув в другой мир, сделав этот вдох, я на миг поняла, что во дворе всё тихо и нет никакого пожара. Через какие-то считанные минуты, вернувшись обратно в комнату, где только что я не могла дышать от избытка гари и газа, я осознала что ничего нет! Нет ни малейшего следа от того, что привело меня в панику. Но люди, которых я видела буквально перед собой, не уходили из моей головы. Я почувствовала, что им больно и они горят. Я чувствую, что одежда на них плавится и течёт по оставшейся коже, как смола. Чёрные обугленные тела недвижно стоят и как-будто смотрят на меня. Я не могла терпеть всего этого.
Пятясь назад, чтобы никого не спугнуть, я открыла ящик своего стола и нащупала первую попавшуюся мне пачку таблеток. Кроме успокоительного в моей квартире не было других лекарств. Я бросила в рот сразу несколько таблеток и проглотила их несмотря на сухость во рту. Колени начали сгибаться, а в ушах наигрывала музыка, заставляющая расслабиться и вихрем упасть на пол. Я почувствовала, что спокойствие слишком быстро и напористо заполонило все мое тело и перешло к каждому моему волоску. Без сил и желания стоять, я взялась за крышку стола, чтобы хоть как-то удержаться, но рука соскользнула по мелким каплям воды, так и не утолившей жажду. Я, буквально, как оловянный солдатик, недвижимо и без реакции упала на холодный кафельный пол, лицом вниз. Мне представилось, что я лежу в белоснежной комнате, перемотанная ремнями и на мою спину падает отражение решетки, прорисовывая каждый кубик солнечным теплом. Я лежала не менее часа, пока передо мной не открылась металлическая скрипучая дверь. Усмехнувшись, кто-то зашёл в комнату и подошёл ближе ко мне, цокая каблуками туфель по кафелю.
– А на вид вполне адекватный человек!.. – пробормотал неизвестный и пнул меня ногой в плечо.
– Долго ты будешь претворяться? – продолжил он и притормозил, пытаясь ударить меня вновь.
Я не шевелилась, а только попыталась поднять голову, чтобы увидеть лицо наглеца, но у меня ничего не получалось. Я была перемотана, как кокон и все движения давались мне очень трудно.
Незнакомец наклонился, после встал на колени и нагнулся ближе, поднеся своё лицо вплотную к моему. Он посмотрел в мои глаза и прищуриваясь сказал:
– Я с тобой поработаю.
Я молчала, но частое и напористое дыхание выдавало меня, мотивируя плюнуть в лицо этому человеку. Он чувствовал это. Он специально настраивал меня против себя. Это очень хитрый человек. Его энергетика поглощала меня.
Поднявшись с колен он нервно позвал кого-то и через секунды меня подняли, схватив под руки, оставляя следы пальцев на коже. Они тащили меня по коридору, как игрушку. Я открывала глаза и меня тошнило. Босые ноги на большой скорости стирались до крови о неровности пола, по которому мы стремительно неслись прямо на свет. С трудом повернув голову назад, я видела отдаляющийся силуэт того незнакомца, который пнул меня. Он поднял голову и помахал мне рукой. Внезапно мы повернули влево. Меня несли, занося в поворот, небрежно ударяя мои ноги о двери и стены. Я увидела, что у одного человека, тащившего меня, выпала карточка, подтверждающая личность или что-то в этом роде. Собравшись с силами я закричала:
– Остановитесь, мне плохо.
Они переглянулись и бросили меня на пол, дав минуту на отдых. Я упала на живот, накрыв карточку. Нащупав её, я оттянула часть ремня, перематывающего меня и подсунула карту под него.
– Я готова! – прошептал мой голос.
Двое подняли меня и потащили дальше к крутой лестнице, которая вела вверх. Поднявшись, они постучали в двери и им открыли. Меня внесли и приказали держаться на ногах. Пока я стояла, опершись на обшарпанную стену, один из мужчин взял ключ от комнаты с такой же железной дверью, за которой я лежала прежде и открыл её. Это была серая комната, в которую проходил только луч света через материал, наброшенный на решетку со стороны улицы. Под окном стояла кровать, на которой сидела пожилая женщина в чёрном платке, наполовину голой грудью и ногами. Её руки были связанны. Увидев меня, она засмеялась, обнажив десны с прогнившими до корней зубами и чёрным языком. Её жёлтые глаза смотрели на меня, будто на пищу. Она выла, как волк и билась о стену, слева от неё в маленькой пристроенной комнате, напоминающей кладовую, сидели обнажённые люди, истерзанные и грязные. Они были все как один с выбритыми головами и смотрели на меня, только не улыбаясь и не дергаясь, а просто устало и измученно.
Меня бросили на пол и дверь позади меня захлопнулась. Я упала лицом к ногам женщины, сидящей на кровати. Быстро откинув торс, я откатилась от неё и она удивлённо посмотрела на меня. Что-то прокричав, она попыталась встать, но не смогла. У людей, сидящих с комнате слева, руки не были связаны. Возможно, они и помогут мне развязаться, подумала я и с трудом поднялась с пола. Я аккуратно подошла к ним и все разом посмотрели на меня. Это были мужчины и женщины, молодые и пожилые люди, источавшие запах собственных испражнений. Я выдохнула и отошла в сторону, подумав, что меня может вырвать.
– Подойдите ко мне кто-нибудь – сказала я на следующем выдохе, и неприятный запах, как ком стал поперек горла.
Тогда я подошла к двери и постучалась в неё ногой:
– Здесь есть кто-нибудь, кто может мне принести воды?! – спросила я.
На мой вопрос в двери открылось маленькое окошко и на полочке перед окном стоял стакан воды, до которого было несложно дотянуться, но мои руки связанны.
– Развяжите меня – попросила я и прослезилась. – Почему я здесь?
В замочную скважину нехотя пролез ключ и после четырех оборотов дверь открылась. Мужчина в белом халате, в медицинской маске и охраной по бокам повернул меня спиной к себе и отстегнул ремни.
– Запей эти таблетки – сказал он, протянув мне в ладони три желтых капсулы.
– Бери, бери...Заодно и попьешь! А не то силой заставим.
Я оглянулась и посмотрела на толпу. Повернулась к мужчине и шёпотом спросила у него:
– Вы хотите сделать из меня такое же зомби?
На свой вопрос я не получила ответа. Мужчина в медицинской маске схватил меня за волосы и прокричал:
– Бери таблетки, а не то мы из тебя сделаем овощ быстрее, чем ты сможешь попросить нас о пощаде!
Он откинул мою голову и дал команду двум своим охранникам, открыть мне рот. Стиснув зубы, я согнулась, но они начали бить меня. Я упала на грязный пол в дверном проеме, как почувствовала сильные пальцы в резиновых перчатках, которые с легкостью разжали мой рот. Я сглотнула слюну, в которой оказались эти три желтые капсулы и аромат формалина, идущий от поверхности перчаток. Следом один из охранников плеснул мне в рот воду из стакана и прикрыл ладонью, чтобы я не смогла выплюнуть содержимое. Я старалась держать всё во рту, но чувствовала, как капсулы начали растворяться и получив удар по щеке, проглотила лекарства. Меня приподняли и толкнули внутрь комнаты. Дверь захлопнулась и мне стало жарко, как-будто огонь бежал по моим венам и сжигал всё внутри. Мне было наплевать на сидящих там людей и на старуху, которая уже не выла, а лежала накрытая тонким одеялом по пояс, шмыгая носом и водя поднятой вверх рукой, по стене. Я встала и, в бешенстве подбежав к одному из людей, взяв его за горло:
– Что они мне дали? Ответь, что они мне дали! Не молчи! – повторила я и отшвырнула человека к толпе сидящих.
Мне было всё жарче и жарче. Хотелось раздеться или стать под холодный, даже ледяной душ. Я не могла больше стоять. От переутомления, нервных срывов и голода, кружилась голова, а капсулы только всё усугубили. Я расслабила рубашку, которая была на мне в том момент. Не хватало воздуха. Окно в комнате закрыто плотно, а в щели под дверью мелькала тень, стоящего там охранника, который то и дело стучал по двери палкой, пробуждая всех ото сна или последствий "лечения". Я села в угол и опрокинула голову назад, думая что сейчас я отключусь на месте. Но как только я начинала "уходить в себя", тут же раздавался сильно раздражающий стук в дверь. Тогда я оторвала кусок от своей робы и разделив на два клочка, намочила слюной, чтобы плотно засунуть это в уши. Наконец-то я задремала.
Глава 2.
Я спала, но как долго – не знаю. Открыв глаза, я увидела перед собой тех людей, которые голяком сидели в стороне. Они крутились возле меня и нюхали мои волосы и руки, как животные. Один из них взял мою руку и положил на свое колено, сидя рядом со мной. Не было слышно ни разговора между ними, ни эмоций. Все молчали и глаза их были одного цвета. Черные глубокие, как бездна зрачки смотрели на меня оценивающим взглядом. Я дернулась, но этим только раззадорила их. Они начали прижиматься ко мне ближе, подставляя все части своего тела к моей голове. Я, обессилевшая, толкнула одного больного в сторону, как второй уже набросился на меня. Они начали меня раздевать и в их глазах я увидела ненависть. Хватая меня за руки и за ноги, эти люди, сжимали мои конечности до боли и старались укусить за них. На мое счастье внезапно, за дверью раздались шаги. Шаг стремительно приблизился к двери и дверь открылась. В комнату ворвалась охрана и тот человек, который смотрел мне в глаза, когда я лежала почти без сознания. Это он помахал мне рукой.
– Накажите этих зверей!!! – приказал охране неизвестный.
По всей видимости исполнять приказы этого человека здесь были готовы все без исключения. Охрана достала дубинки и начала бить сначала по ногам несчастных больных людей, а потом и по головам. Эти люди не сопротивлялись, а только загораживались руками, но во многих случаях удары палками доставались именно по черепу. Глухими ударами, охрана буквально укладывала всех на пол и брызгами крови закрапала всё мое лицо и всю одежду. Я чувствовала запах боли и беззащитности людей, над которыми здесь издевались. Руководящий взял меня за шкирку и велел пойти с ним. Вставая и уходя из этого места, я оглянулась и увидела, как ехидно и хладнокровно смеётся старуха, лежащая на кровати. Она заметила, что я смотрю на неё и быстро набросила одеяло на лицо. Меня потянула рука руководящего.
– Кто эта старуха? Почему она смеётся? – спросила я, повернувшись лицом к ведущему за шиворот меня человека.
– Тебе мало тех капсул? – спросил он, и я поняла, что мои вопросы закончились.
Позади нас продолжалось зверское избиение. Меня привели в другую комнату, где стояла только кушетка, а напротив за стеклом стояла ещё одна... Там были поклеены обои и стояла настольная лампа. Комната напротив была похожа на кабинет. Она была оборудована для людей, которые могли смотреть на нас. Я не знаю, кем назвать себя, потому что не представляю своей роли в происходящем.
Дверь моей комнаты закрылась и надо мной загорелось множество лампочек белого света, от которого я сидела прищурившись и ждала непонятно чего.
– Раз, раз... – как из радиорубки проговорил женский голос.
– Меня хорошо слышно? – уточнил тот же голос.
Я сидела не двигаясь и смотрела в одну точку, как голос обратился ко мне:
– Я вас спрашиваю!
– Вас хорошо слышно, – ответила я, не поднимая головы. Мои губы дрожали и, по-моему, они были синего цвета. Я как на казни ждала приговора. Но перед казнью, казалось мне, надо мной хотят поиздеваться.
– Поднимаем голову и смотрим ровно напротив себя – добавил голос.
Я подняла голову и вгляделась в комнату напротив. В ней открылась дверь и вошёл молодой человек. Он сел на кушетку напротив, положив свой портфель рядом и сложив руки перед собой, посмотрел на меня.
– Ты изменилась? Или мне кажется – спросил у меня этот человек.
Я сидела молча и не могла понять кто это и что ему надо!
– Ты можешь не отвечать! Я и так вижу! Ведь это я тебя сюда привел... – сказал молодой человек.
Я сидела не моргая и чувствовала себя куском мяса, который учат говорить. Приглядевшись ещё раз, я узнала этого человека. Это был тот парень, с которым я столкнулась совсем недавно возле рынка. Его глаза я запомнила как ни что другое в тот день. Эти же глубокие глаза смотрели на меня и сейчас.
– Я думаю, ты меня узнала. Я вижу по твоим глазам, что ты мне что-то хочешь сказать! Спрашивай! У тебя есть такой шанс!
Я не нашла слов, чтобы задать вопрос этому человеку, но прочитав мои самые глубокие мысли, он сам ответил на мои главные вопросы:
– Я тот, кто управляет тобой через свои стихи – спокойно сказал парень и усмехнулся.
– Тебе не привиделось это... – продолжил парень и придвинув к себе свой портфель, расстегнул на нем защёлку.
Подумав, он всё же достал из него стопку листов, исписанных с одной стороны и разложил их перед собой. Беря и поднимая каждый из листов, он подносил их к стеклу, за которым сидела я и говорил, чтобы я читала всё, что там написано. В тех строках было описано всё то, что произошло со мной за эти несколько дней. Там было каменное поле, люди, сидящие в ямах и женщины, которые ловили своих младенцев. Было всё, что я видела, но не было того, где я сейчас. Я подняла глаза на него и взглядом спросила, что со мной сейчас и где я нахожусь. Не успев открыть рта, я получила преждевременный ответ:
– Ты находишься в месте, про которое я пишу очень давно. Но это не самое страшное...
Не закончив мысль, парень собрал часть листов и положил их обратно в портфель.
– Самое страшное я написал здесь, в этой стопе...
Сдвинув брови, он без капли сожаления, положил стопку листов на ладонь и как бы изображая весы, посмеиваясь, он взвесил стопу пройденную мной – это была пустая ладонь, и стопу, которую он преподнесёт мне в дальнейшем.
Я не смотрела на него. Мне было уже всё равно. Я была готова ко всему, но не было понятно, как он сюда пришел и как он смеет играть мной.
– Ну всё! Принесите ей воды – закончил парень, собираясь покинуть комнату.
Наверное он ждал, что я кинусь умолять его пощадить меня. Но нет. Я так и сидела, неподвижно, безмолвно, смотря в прожженную глазами точку на полу. Он встал и ушёл. Я вздрогнула, когда хлопнула дверь в мою комнату. Возле меня стоял человек в медицинском халате, которого я называю руководителем. Я думала, и в мыслях не услышала, как он зашёл ко мне. Из глаз покапали слёзы. Последние на этот раз. Они как ненастоящие падали и разбивались о кафель, разлетаясь на мелкие брызги, рисуя в моём подсознании лепестки цветов. Я сидела и мои ноги дрожали. Я хотела бы сейчас выйти в поле, где растут белые и жёлтые цветы, где на красивых лепестках лежит, как драгоценные камни, роса, переливающаяся на солнце. Я бы прошла по этому полю с ветром и шуршанием листьев, но в глазах, уставших и размытых от слёз я видела только полосы, соединяющие плитки потертого плесневого кафеля. Стоящий слева, подал мне руку и нам открыли дверь.
Меня повели по коридору, который на сей раз показался короче. Не изменяя своим привычкам, я шла, шурша ногами по полу с низко опущенной головой, заплетаясь в собственной робе, и аккуратно наступала теми местами стоп, на которых не было мозолей. С меня сняли обувь ещё до начала всего этого безумия. Я лежала разутая, когда меня обнаружил этот странный человек.
По обе стороны коридора светил свет из маленьких окон, на которых стояли решётки. Свет был таким же тусклым, как и всё вокруг. Мы подошли к концу коридора и уперлись в дверь. Тогда мужчина вытащил из-за пазухи карточку и провел ею по замку двери. Дверь щёлкнула и отворилась. Увидев его карточку, я вспомнила, что подобрала точно такую же, когда один из санитаров уронил её. Мы зашли в открытую дверь и перед нами стояла вторая. Тем же несложным движением он открыл и вторую дверь. Что-то пробормотав, мужчина крепче взял меня за мою одежду и мы прошли вперёд. Я почувствовала запах пищи. Это был аромат вареной рыбы. Я ускорила шаг, чем удивила ведущего меня мужчину и он понял, насколько я была голодна, хотя понять это было не сложно. По всем углам были расстановлены камеры наблюдения. Отвернувшись от них, я прошла ещё дальше и, подойдя к очередной двери, остановилась. Мужчина позвонил в красный потёртый звонок и ему открыли. За дверьми, в которые мы прошли, стояли деревянные столы с металлическими ножками, прибитые к полу. По вновь доносившемуся запаху вареной рыбы, было понятно, что это место – столовая. Люди, сидящие за столами, хлебали что-то жидкое и белое из пластмассовых чашек и плевались на столы остатками пищи.
Мы прошли к окну, где раздавали еду и толкнув меня, мужчина повелел поварам, чтобы они накормили меня. Опрокинув недоброжелательный взгляд, повар взял тарелку из немытой кучи и зачерпнул целый половник чего-то белого, что в дальнейшем мне предстояло съесть. Это была каша, взяв которую я повернулась к столам и поймала на себе десятки взглядов людей в полосатой и однотонной бежевой одежде. Они смотрели на меня и мне казалось, что каждый стол с удовольствием составил бы мне компанию. Я обежала взглядом зал и направилась с тарелкой к столу, который стоял у окна. За ним сидела пожилая женщина с короткой прической. Она держала в руке железную кружку и её руки дрожали. Я бы наверное не обратила на это внимание, если бы она не стучала кружкой по столу. Рубашка, одетая на ней, была расстёгнута и из под неё торчал живот с большим поперечным шрамом. Она подняла на меня глаза и спросила:
– Зачем ты сюда пришла?
Не найдя слов для ответа, я спросила:
– Куда сюда?
Женщина посмотрела на меня злыми глазами и, тревожно бросив кружку на пол, закричала:
– Как ты мне отвечаешь!?
Услышав крики, к нам подошла охрана, стоявшая позади, и меня пересадили за другой стол. Он был пуст. Я поставила перед собой тарелку и начала быстро и жадно есть её содержимое. Было так вкусно, казалось мне. Буквально за пару секунд я съела эту кашу и пошла за добавкой, которой мне очень не хватало. Я сильно проголодалась. Подойдя к окну, где стояли повара, я просунула голову и получила удар мокрым горячим половником.
– Куда ты лезешь? Что тебе надо? – спросила полная женщина с половником.
– Я хочу есть. Добавьте мне каши! – ответила я, отскочив от удара назад.
– Здесь тебе не дома.... добавки не даём – сказала повар и добавила:
– Вот кусок рыбы! Давай тарелку.
Я протянула тарелку в окно и в неё упал вареный рыбий хвост. Он очень хорошо пах. Я была готова жизнь свою отдать, лишь бы меня сытно накормили перед смертью. Я стала возле раздачи и, держа одной рукой тарелку, другой начала отделять кость. Но только я коснулась рыбы, как голос охранника объявил конец приёма пищи. В спешке я начала грызть хвост с костью, частицы которой врезались в моё горло и застревали в нём. Проглатывая новый кусочек, я проталкивала всё, что становилось в горле, но всё же одна кость так и прошла. Она больно резала мне горло при каждом глотке и не давала дышать. Поставив тарелку, я наклонилась, но всё было бесполезно. Меня заметили повара, которые стояли почти рядом со мной и позвали охрану.
– Дай ей хлеба, пусть протолкнёт кость, а то иначе повалится тут – сказал охранник повару.
– Да они все так делают, чтобы выпросить хлеб – ответила повар и отломила горбушку каменного хлеба.
– На! Бери! – протягивая хлеб, говорит охранник, не отпуская его из рук.
– Что? Самая умная? Хлебушка захотелось? – добавил он и убрал хлеб.
Я стояла согнувшись и кашляла. Тогда охранник выпрямил меня силой и приказал смотреть ему в глаза. Я сказала, что действительно подавилась и он начал бить меня по спине:
– Сейчас выбьем мы из тебя твою рыбу – злостно кричал охранник, видимо не понимая, что кость у меня в горле.
Я стояла и терпела, а напротив меня на раздаче лежала горбушка хлеба, которую отломила повар. Я вытянула руку и схватила хлеб, положив его в рот. Это случилось так внезапно, что никто ничего не заметил. Немного размочив горбушку, я проглотила её и вместе с ней прошла кость.
– Мне лучше! Простите... – вскрикнула я охраннику, сама не понимая за что прошу прощения.
– Вот и хорошо! Тебя камера заждалась! – сказал охранник и, заведя мои руки за спину, повёл меня в камеру.
На этот раз меня привели в другую камеру, находящуюся этажом ниже прежней. Моя новая камера была маленькой и, по-моему, одноместной. Здесь было такое же маленькое окно, в углу стояла кушетка и все стены были исписаны и изрисованы людьми, которых мучили здесь до меня. Я села на кушетку и облокотилась на холодную стену. Сейчас мне было хорошо хотя бы потому, что я поела. Вспомнив, я оттянула ремень своей одежды и из под него вытащила карточку, которую уронил санитар. На ней было фото владельца, имя, фамилия, но ни слова про то, как называется место, где я нахожусь. К двери кто-то подошёл и открыл окошко. Быстро отреагировав, я положила карточку обратно и в моей камере открылась дверь.
– Приём таблеток – проговорил мужской голос и зашёл с небольшим подносом.
Он стоял на месте, не отрывая от меня глаз и ждал, пока я приму таблетки и запью их водой. Это были всё те же капсулы жёлтого цвета, которые напоминали мне вкус или запах мела. Я взяла таблетки в ладонь и опрокинула их в рот, запивая водой. Он попросил меня открыть рот, чтобы проследить за приёмом лекарства. Всё было чисто. Я не стала сопротивляться. Охранник молча вышел из моей камеры и хлопнул металлической дверью, от звука которой разве что не лопаются перепонки.
Так и оставшись сидеть на месте, я просидела целую ночь. От действия капсул, не хотелось ни есть, ни пить. Хотелось просто сидеть и молчать. К утру стало очень холодно. Вокруг окна, мельчайшими снежинками всё покрыл мороз. Как раньше в деревне, где я жила, каждым утром, выходя из дома, я шла по росе и белым от морозца листьям. Как я была молода и как я была беззаботна. А сейчас? Меня превратили в нечто. В камере не было зеркала, в которое я уже давно не видела свое отражение. Мне хотелось посмотреть на себя. На что похожи люди, находящиеся здесь. Укрывшись тонким одеялом, я легла на кушетку и заснула.
В своих мыслях и каких-то мечтах, я проспала до полудня, пока не открылась скрипящая назойливая дверь моей камеры. Ко мне зашёл охранник и сказал, чтобы я одевалась на обед. В этот раз я знала, куда мне идти, но конвой здесь ещё никто не отменял. В столовой было всё как всегда, не считая одного момента.
После обеда неожиданно для всех, охрана ставила каждого из нас к стене у выхода и тщательно проверяла карманы. Я сразу поняла, что они ищут. Объектом поиска была та самая карта-пропуск, находящаяся у меня. Я поправила ремень на робе, чтобы получше закрепить карту от её внезапного падения. До меня оставался один человек. Никто кроме меня не знал, что ищет охрана. Я как никогда постаралась расслабиться и стояла спокойно, чтобы не привлечь к себе подозрительное внимание, как очередь дошла до меня. Грубые руки упали на мои бедра, сжимая кожу и продавливая её глубоко и неосторожно внутрь. С шеи и до самых пят, охранник как игрушку тискал меня, вероятно, забыв про то, что он делает обыск. Его рука вскользь пролетела по ремню, укрывавшему карточку, и на этом мой обыск был удачно завершён. На входе в свой корпус, меня остановили и направили вниз по лестнице, которая ведёт в подвал. Следом за мной шли ещё несколько человек, которых так же повернули.
В конце лестницы висела жёлтая лампа, болтаясь из стороны в сторону, и под ней стоял очередной охранник. Он толкал её, мучаясь от скуки. Я спустилась ближе и, подойдя к нему, мне оставалось только окликнуть его, чтобы он меня заметил. Молодой парень-юноша стоял передо мной и, не отрываясь от столь занятного мероприятия, он не заметил бы даже стаю волков, проходящих мимо.
– Мужчина! – обратилась я к нему, стараясь не испугать его неожиданным вмешательством.
Он посмотрел на меня и повернулся, чтобы открыть дверь.
– Вы понимаете меня, молодой человек? – снова обратилась к охраннику и услышала довольно не лестные слова в ответ:
– Да кто вас, психов, поймёт?!
Он открыл дверь, толкнув её ногой и продолжая играть с лампой, остался наедине со своими причудами.
Я вышла и место, куда ступила моя нога, оказалось улицей. Уже не первый раз я была рада воздуху свободы, но пройдя дальше, я поняла, что всё вокруг огорожено сетчатым забором. Сзади меня хлопнула дверь и ко мне присоединились ещё несколько больных из соседних палат, которых выгнали на улицу. Это напоминало прогулку в тюрьмах. Все как один в одинаковых робах, ходили друг за другом и молча, но дико мыча общались, улыбаясь солнечному дню. Странно, но с нами не было ни одного охранника.
Я подошла к забору и сквозь мелкие металлические ячейки сетки всмотрелась вдаль. Там, на горизонте виднелись трубы неизвестного мне завода, из которых шёл густой дым, как поезд, заканчиваясь на краю посадки, которая тоже была хорошо видна. Ведя рукой по забору, я прошла ещё пару метров и заметила ничем не приметную дверь, которая отделала жизнь за забором и свободу, что так мне не хватало. Как и на всех дверях, здесь стоял замок, открывающийся только картой. Возможно это приманка и совершив попытку открытия двери я лишусь и карты и всего в жизни. Оглядевшись, я не заметила ни одной камеры наблюдения и ничего подозрительного, что могло бы уследить момент открытия замка, но всё же будет лучше пробраться сюда ночью.
Я слышала, что в этой больнице любят красивых пациенток и не воспользоваться этим просто нельзя. Выходя с прогулки и проходя мимо охранника, я остановилась и сказала ему:
– Сегодня ночью ты должен взять меня с собой...
Сказав эти слова, я покрылась мурашками и быстро отвернулась от него. Большего стыда я не испытывала с тех пор, как в школе вышла к доске с вывернутой наизнанку юбкой. Переборов себя, я ещё раз посмотрела ему в глаза и побежала наверх, догонять остальных. День тянулся очень медленно, ведь я только и думала о том, что вот-вот выйду на свободу, и неважно какой она будет.
Сидя на кушетке, я отчерчивала на полу подошвой тапка чёрные линии, до которых дотягивались лучи солнца и оно уходило всё ниже. Линий было уже больше десятка. Наступал прохладный вечер, в котором я была главным героем своей судьбы. Подтянув ноги, я свернулась в клубок и ждала охранника, который просто обязан был открыть эту дверь в камере.
За окном стрекотали сверчки, напоминая мне вечера, когда горел костёр и вокруг него сидели ещё тогда веселые ребята, беззаботные. Они рассказывали страшные истории нам – девчатам, а мы претворялись, что верили и убегали от них в лес, чтобы ребята искали нас и мы их пугали. Может быть, они и не пугались тогда, а тоже притворялись, но сейчас было не до шуток. Сегодня сверчки шумели не так, как тогда. Они тревожно звучали в моих ушах, созвучно с давлением, которое возрастало всё выше от волнения.
Вскоре послышались шаги. Я приподнялась, чтобы послушать... Частый перебор ногами, как-будто украдкой и тихо, словно на носочках крался ко мне. Я встала и подошла ближе к двери. Шаги приближались и отдалялись, слышав шум, пугающий всё вокруг. На миг всё успокоилось и чуть слышный топот оказался у моей двери. По дыханию человека за дверью, я поняла, что это был тот охранник, только теперь взволнованный. Я очень обрадовалась его визиту, ведь от этого зависело очень многое. Совершенно онемевшая от счастья и волнения, которое не давало мне понять, как вести себя после того, как он откроет дверь, я тихо произнесла:
– Я здесь...
Ответа не последовало. Прислонившись к двери я так же чётко чувствовала дыхание того же человека, но он ещё долго молчал.
– Открывай дверь! Я здесь – навязчиво продолжила я, только уже с нервными нотками.
Он молчал! Вероятно, что он боялся... или меня, или коллег по работе, или всей этой ситуации.
Я легонько стукнула в дверь ногой, и наконец-то получила ответ:
– Ты в своем уме, сумасшедшая?
Это был голос охранника с первого этажа. Его голос нельзя было не запомнить. Он был довольно странный, как мне показалось. Теперь молчала я и всё это было похоже на встречу двух людей, которые никак не могут решиться признаться в любви или первый раз поцеловать друг друга.
В полной тишине звякнули ключи и начали осторожно проникать в замочную щель.
– Тьфу ты..! – шепотом воскликнул охранник, очередной раз ошибаясь с выбором ключа.
– Зачем мне вообще всё это надо?! – напряженно продолжался монолог.
После многих попыток открыть дверь, наконец-то он подобрал нужный ключ и дверь открылась. Передо мной стоял предполагаемый молодой человек, чрезмерно надушенный духами и с прилизанной чёлкой, торчащей из-под кепки. Он вошёл в камеру и я увидела в его руке рюкзак. Закрыв дверь, он вытащил из рюкзака какие-то вещи и положил под плед, каким была застелена моя кровать.
– Пошли скорее!.. – поторопил меня молодой охранник, взяв за руку и захлопнув дверью, забыв закрыть её на ключ.
Я еле успевала за его быстрым шагом, который нёсся по лестнице вниз. Пробежав один пролёт, парень остановился и посмотрел на меня. Было ощущение, что он не доверяет мне и чего-то опасается. Спустившись вниз до упора, он открыл дверь своей комнаты, в которой не было ничего, кроме дивана и стола. Но в этой неприметной комнатке была вторая дверь, которую он открыл передо мной. Мы зашли внутрь потайной комнаты, где уже был накрыт стол и играл раритетный проигрыватель, пощелкивая и поскрипывая натирая пластинку.
– Вот мы и на месте – сказал охранник и жутко покраснел.
Я была в восторге и удивлении, когда увидела всё это. Молодой человек предложил мне присесть на диван, а сам начал открывать бутылку с вином.
Не зная, что сказать и как вести себя в этой не лёгкой ситуации, я просто ждала. Раздался негромкий звук, и бутылка с вином была открыта.
– Бокалов нет! Будем пить из стаканов! – наливая вино в гранёный стакан, говорил охранник.
Я по-прежнему молчала и глотала слюнки от запаха блюд, так тесно размещающихся на столе.
– Ну что ты молчишь? – спросил охранник, взяв полный стакан в руки.
– Давай выпьем за встречу – продолжил он.
Я взяла свой стакан дрожащей рукой и завела руку вверх.
– Ты не бойся! Я тебе не причиню вреда – довольно серьёзно сказал охранник и это звучало как тост.
Мы выпили по глотку вина и я сразу же захмелела. Мой желудок был пуст. Чтобы окончательно не опьянеть, я начала закусывать и накалывала на пластмассовую вилку всё, что видела. Сидящий напротив, молодой человек в форме охранника, ничего не ел, а просто смотрел на меня. Была жутко стыдно, и я не знала за что конкретно. Я чувствовала себя найденным котёнком.
– Давай ещё вина подолью – предложил мне охранник, поднося бутылку к моему стакану.
– Нет! Спасибо – ответила я ему с набитым до отвала ртом.
Тогда он улыбнулся:
– Хм!.. Приятный у тебя голос! Почему ты так мало говоришь? Ведь я же знаю, кто ты на самом деле! – придвинувшись к спинке дивана, сказал охранник.
Едва не поперхнувшись я взяла салфетку и вытерла рот, залепленный крошками пищи:
– Кто я?.. – интригующе спросила я.
– Ты можешь идти – недослушав продолжил охранник, и указал взглядом на дверь.
– Куда идти?
– Ты сама знаешь куда и за какой дверью тебя ждет твоя свобода – сказал охранник.
Я опустила голову и, взявшись за крышку стола, тихонько начала подниматься. Он молчал. Слышны были только скрипы пластинки и моё дыхание, которое передавало бешенное волнение. Я выровнялась, выпрямив спину и начала двигаться к выходу, как охранник остановил меня:
– Ты карту только отдай – сказал он с некой иронией в глазах.
– Я тебе открою сам... – продолжал охранник и добавил фразу, от которой стало ещё стыднее.
– Это моя карта. Я её уронил, а ты подобрала.
Обернувшись к нему, я заплакала. Мне никогда не было так плохо и хорошо, я никогда не чувствовала себя настолько неопределенно, что хотелось просто упасть в бездну и сделать так, чтобы ничего этого не было в моей жизни.
– Пошли я провожу тебя до твоей свободы – сказал охранник, одёрнув куртку.
Он прошёл вперёд меня и открыл первую дверь. Я зашла следом. Мы вышли на улицу и нас встретил свежий воздух, к которому я так неравнодушна. Всё было устелено ночной синевой и светила полная луна. Вокруг неё только звезды,.. звезды,... звезды... Они сверкали и подмигивали мне. Я оглянулась, чтобы сказать спасибо, но никого уже не было рядом. Вдруг из двери вышел охранник с сумкой в руке и подошёл ко мне:
– Вот, возьми! Это вещи! Ты можешь замерзнуть!"
– Спасибо тебе! Ты подарил мне свободу и жизнь – казалось, банально ответила я, взяв сумку.
Охранник молча подошел к двери и открыл её своей новой картой. Оттянув ремень, я вытащила карточку, которая принадлежала молодому человеку и отдала её.
– Ещё раз спасибо – заходя в дверь, благодарила я этого замечательного человека.
Я вышла в поле и ещё долго оглядывалась, бредя в никуда, но зная твёрдо, что это моя свобода. На горизонте всё тот же завод с дымящимися трубами, леса и многие километры ходьбы.
Одевшись в тёплую одежду, что дал охранник, я ускорила шаг. Важно было добраться до города или посёлка как можно быстрее. С одной стороны я хотела увидеть людей и попросить помощи, а с другой стороны люди, увидевшие меня в таком неопрятном виде, подумают что я нищенка или беглец, не дай Бог, и сдадут меня обратно.
Вдалеке мелькал свет от машин, к которым я почти бежала, спотыкаясь на каждой кочке. Освободиться от лишнего груза не было бы логично и тяжёлую сумку с остальными вещами я бросить не могла. Добежав до посадки, я бросил сумку на землю и села возле неё, чтобы отдышаться. Мне бы попить чего-нибудь и я бы снова начала двигаться. В поисках воды, я полезла в сумку и нашла её там. Боже! Я не поверила своим глазам. Как мог всё предугадать тот охранник?! Сейчас он спас меня дважды.
Восстановив силы, нужно было идти дальше. По шуму дороги, я была все ближе к цивилизации. Осталось сделать несколько рывков и я на месте. Передо мной возник бугор, по которому я тут же забралась и коснулась рукой асфальта. Это была трасса. Движения по ней почти не было. Перейдя через дорогу и спустившись вниз, я пробралась сквозь кусты и увидела перед собой невысокие двухэтажные дома, в окнах которых уже горел свет. Неверное это было раннее утро. Зябкое и тёмное. В подъезде открылась дверь и оттуда вышел мужчина. Он громко разговаривал по телефону и нервничал. Я не решилась подойти к нему и обратиться за помощью. Ему было точно не до меня.
Я прошла дальше по кустам вдоль домов, чтобы найти хоть какой-нибудь открытый подъезд, но все они были заперты. Тогда я перелезла через забор, ограждающий двор, и увидела канализационную шахту. Мне ничего не оставалось, как поднять тяжёлую крышку от люка и залезть в канализацию. На улице я бы долго не протянула незамеченной. Бросив камень вниз, я поняла, что на дне канализации пусто и сухо. К моему счастью она была не рабочей. Следом за камнем полетела моя сумка и осторожно спустилась я. Здесь теплее. Мне не было страшно. Всё самое страшное, как мне казалось, я уже испытала. Задвинув, на сколько можно, крышку люка я слезла вниз. Я вытащила все вещи из сумки и разложила их, сделав себе кровать. Обессилевшая, я легла и забыла про всё. Меня будто за руки втянуло в сон. Через щель ещё проникал свет от луны.
Не знаю сколько я проспала, но мне стало холодно и мороз по коже будто поднимался к голове и усиливался. Я открыла слипшиеся от замороженных ресниц глаза, и моя дрожь стала ещё сильнее. Изо рта и носа шёл пар и было ощущение, что я легла летом, а проснулась зимой. Все мои вещи были усыпаны снегом. Я привстала и поймала луч, проходящий в яму, по которому спускались снежинки и падали прямо на меня. Всё было в снегу и даже железная лестница, по которой мне предстоит подниматься вверх на улицу.
Я одела все вещи, которые ещё более менее были сухими, а остальные сложила в сумку. Одев её на плечо и хватаясь за ледяные перила, я насилу высунула голову на улицу и чуть не ослепла от белизны, которая окружала меня. Вокруг всё было в снегу. Здесь не было ни деревьев, ни кустов, а только много снега. Глубокие сугробы и не единой тропинки. Я находилась совершенно не в том месте, где спускалась в канализацию. На миг я подумала, что это просто сон, но сейчас было бы лишним щипать себя. Щипал нешуточный мороз и стоять на месте не было времени.
Сделав шаг, я по колено провалилась в сугроб.. Я легла на снег и как - будто закатываясь в ковер, начала скатываться вниз. Снежная корка проминалась подо мной, но не на столько, чтобы я проваливалась под нее. В то время я была на возвышенности и катиться было просто, но сложно было при этом тормозить. Я не успела заметить, как набрала большую скорость и катилась уже со скоростью санок, если бы их толкнули под горку. Сумка в руках трепалась из стороны в сторону, когда я окончательно потеряла контроль над собой, а голые руки начинали мерзнуть, царапаясь о лед.
На бешенной скорости я наткнулась на бугор и подлетела вверх, уронив сумку и оставив её позади. Следующий бугор отбил мне все внутренние органы и конечной точной точкой, которая остановила меня, оказалось дерево. Я смогла взяться за него и удержаться, чтобы не скатиться дальше в яму. Это было единственное дерево в округе. Несколько минут я не могла встать на ноги, так как моя голова продолжала кружиться. Не имея ногтей, я всё-таки умудрилась из сломать и на отмерзших руках, украшенных множеством синяков и ссадин, это было почти не заметно.
Придя в себя я попыталась залезть на дерево, чтобы осмотреться вокруг, но смогла дотянуться только до нижней ветки, так и не подтянувшись вверх. Руки гудели от боли. Они были отморожены, как и всё на моём теле. Впереди был только небольшой обрыв и тропинка, которую я заметила только перед тем, как решилась прыгнуть вниз. Пройдя вперед по протоптанной дороге, в трёхстах метрах от себя я увидела белую выгнутую овалом крышу, напоминающую мне спину кита. Её не было видно ещё минуту назад, а теперь она передо мной. Я подошла ближе и обнаружила вход в помещение. За дверью послышались шаги, которые надвигались в мою сторону и мне ничего не оставалось делать, как на корточках забежать за деревянные жёлтые ящики, стоящие рядом. Из двери вышел человек, одетый в нечто, что напоминало скафандр. Он подошел к столбу с термометром и, счистив с него наморозь, передал по рации:
– Температура нормальная. но к вечеру упадёт вдвое.
Я стояла за ящиками и наблюдала за мужчиной, прикрыв рот, от заметно выходящего пара. Отключив рацию, он повернулся и зашёл обратно в помещение. Туда же подкралась и я. Взглянув в окошко, вставленное в дверь, я смогла разглядеть, что всё внутри было сделано из стекла или пластмассы. Все стены просвечивались. В каких-то кабинетах сидели люди в халатах и каждый был чем-то занят. Я случайно прикоснулась к двери и она открылась, при этом зашипев и выдвинувшись на меня. Я зашла в помещение, потому что не могла больше оставаться на улице, а в стенах было тепло. Сразу же у входа слева от меня переливались серебром двери небольшого лифта, но наверх ему некуда было ехать!
Он спускался только вниз и обратно на исходную. Я протянула руку к кнопке и нажала её. Двери открылись и вперёд от лифта пронёсся жёлтый свет, горящий внутри. Я ползком забралась в лифт и ткнула стрелку вниз. Не заметив, как и когда тронулся лифт, двери открылись и я вышла в длинный коридор с синими лампами, который был оснащён вентиляцией с обеих сторон. Пройдя его, я уперлась в дверь, которая была заперта и кажется, что наглухо. Я стояла на решётке вентиляции, и было понятно, куда следовать дальше. Я чувствовала себя игроком, а не прежней работницей библиотеки. Хотя, что я говорю. Я была игроком, которым управляет человек, создавший для меня все эти уровни сложности.
Открыв решётку я спустилась в вентиляционную шахту, по которой мне пришлось ползти на четвереньках. Вскоре показался свет из окна, которое было встроено в шахту и я осторожно подползла к нему. Подо мной, в комнате с синим освещением, неподвижно лежали люди. Их открытые глаза смотрели в одну точку, но дыхания не было. Это была маленькая комната, в которой лежало примерно пять–шесть человек. Окно в шахте слишком узкое, чтобы можно было рассмотреть что-то тщательнее. Я поползла дальше в надежде найти следующее окно. В помещениях с такой впечатляющей площадью должно быть много подобных окон. Через тридцать метров показалось второе окно. В нем я не увидела ничего. Там, куда оно выходило, не горел свет. Я проползла дальше, и через следующее окно был слышен разговор людей, а потом ещё и стук по трубе, в которой сидела я:
– Как же мне противны эти крысы, – сказал один человек другому.
– Ты знаешь как я их боюсь, не провоцируй их, – ответил мужчина, отключая компьютер, а затем и свет в кабинете.
Я притаилась и действительно сидела как мышь. Свет погас и мне надо было двигаться дальше. Не знаю куда я направлялась, но теперь мне было даже интересно. На какие-то секунды я забывала даже про то, что голодна, но это было лишь на какие-то секунды. Переставляя то колени, то руки, я пробиралась дальше, пока не наткнулась на очередное окно. Оно было шире всех. Сквозь щели было не понятно, в какой комнате я нахожусь. Там стояли столы, шкафы и стулья. Наверное, это была кладовая. Вылезать сразу я не решилась, а подождала, чтобы не попасть в неловкую ситуацию. встретившись там лицом к лицу к незнакомым людям, которые не будут рады моему визиту. Устроившись поудобнее, я легла на живот вдоль трубы и повернула голову к решетке, через которую был хороший обзор.
Спустя несколько часов, всё мое тело затекло и ноги уже закололи иголками. Ничего странного не происходило. Толкнув решётку, я открыла её и повисла, спустившись наполовину, свесив только торс. Вдохнув, я поперхнулась пылью и мои ноги, которые держались за проем в шахте, соскользнули. С грохотом я упала на наваленные друг на друга столы. К счастью меня никто не услышал. Иначе им бы пришлось поверить, в то, что такие большие крысы тоже существуют.
Я подлезла под столами и, нащупав дверь, прислонилась к ней ухом. Ничего не было слышно. Ручка двери в стопоре ,а это значит, дверь заперта на ключ.
– Надо лезть в шахту. Там хотя бы безопасней.
По той же схеме я с трудом залезла в проем шахты и закрыла за собой решётку, как в тот же миг в кладовой открылась дверь и зажёгся свет. Я не знаю, кто туда заглядывал, потому что успела отползти на пару метров вперед и мне стало страшно от одной мысли, что за мной могут ползти следом. На сей раз сил передвигаться не было. Я перевернулась на спину и легла между пролётов, чтобы в случае тревоги меня не могли заметить. Гуляющий ветер не давал заснуть и даже просто успокоиться. Он то крался ко мне, как человек, то укрывал холодным одеялом. Пожалуй, это было не самое подходящее место для отдыха.
Я начала двигаться дальше и почувствовала, как к моему носу тонкой струйкой пробирается аромат жаренной колбасы. Я подползла ближе к окну, из которого, судя по всему, шёл аппетитный запах, и вгляделась сквозь решётки. Там за компьютерным столом сидел мужчина и в руках у него был кусок пиццы, так ровно, словно по линейке отрезанный от целого круга. Он так изящно тянул момент поглощения сочного треугольника, что мне казалось, я мысленно уже съела всё без остатка. Не успел он и куска доесть, как раздался вызов по рации, ответив на который, мужчина быстро покинул небольшое помещение. Я дернула решетку, чтобы вылезти из трубы, но она застопорилась. Тогда я оперлась о стену и выбила решетку, ударив её обеими ногами.
Бесстрашно я спустилась вниз, ведь моей целью была пища, которую я так давно не видела. Схватив подмышку коробку с пиццей, я повернулась к вентиляции, как вокруг меня замелькали красные огни и дико взвыла сирена. Понять, что я почувствовала, можно было только находясь рядом со мной или на моём месте. Я бросила коробку в окно шахты и повисла, подтягиваясь к тому же окну. За моей спиной раздался шум, практически заглушающий всё вокруг. Это был многочисленный тяжёлый топот сапог, который пронёсся мимо двери, за которой была я. После нескольких попыток, мне всё же удалось залезть в шахту и насладиться вкусом горячей пиццы. Сирена все так же сурово гудела и нагнетала опасность, а красные маячки лучами проникали во все сетки вентиляции и создавали эффект красных комнат. Не думаю, что всё это из-за куска пиццы, ведь сигнал по рации был отдан раньше её похищения.
Надо было двигаться дальше. Через пару метров, шахта показала мне свою первую ветвь, которая вела внутрь помещения. Недалеко впереди виднелась лестница. На неё падал свет и бегущие тени людей. Я выбрала этот путь – путь к лестнице. Едва успев перейти границу между разветвлением вентиляции, я почувствовала глухой удар на поверхности земли и всю систему, по которой я передвигалась, затрясло.
Я пригнулась и закрыла голову руками. Тени бежали без остановки и позже раздались выстрелы.
– Всех эвакуировать из лаборатории! – приказал кто-то наверху.
Я прибавила хода и, приближаясь к лестнице, услышала второй взрыв, который отсек весь задний рукав шахты, находящийся за мной, оставив меня на самом краю металлической коробки. Все болты, сцепляющие границы рукава шахты, как бумажные, ссыпались вниз. Находясь под самым люком, который, по всей видимости, был последним в этой шахте, я находилась между жизнью и смертью. Здесь было хорошо слышно, что твориться на улице и название этому – война.
Оглушительные выстрелы, бегущие люди с автоматами и множество военной техники – всё это окружало меня. Я приподняла крышку люка и вдохнула воздух, наполненный газом. Отбросив крышку, я быстро вылезла и легла на снег, каждый сантиметр которого был в крови. Я почти не дышала, потому что дышать было невозможно. Отовсюду шёл дым и от него жутко слезились глаза. Вокруг лежали люди, это были в основном мужчины в противогазах и с оружием в руках. Они были мертвы.
Я попыталась протянуть руку к одному из лежащих людей, в надежде, что он как и я претворяется мертвым, как за моей спиной раздались шаги по хрустящему снегу. Затем перезарядился автомат и шаги ускорились.
Я лежала в легкой одежде и была уже пропитана кровью. Попытки задержать дыхание более чем на 30 секунд, одна за одной терпели провал. Рядом со мной прошёл мужчина в тяжёлой обуви, наступая на людей, лежащих замертво. Он достал пистолет и, проходя мимо каждого человека, стрелял в него повторно. После нескольких выстрелов, мужчина подошел ко мне и пнул ногой в живот. От дикой боли и нехватки воздуха я закашляла, прижав ноги к животу и понимая, что это конец. Мужчина обошёл меня и подошел сзади. Он взял меня за скрученные в хвост волосы и, подняв с багряного снега, накинул на мою голову мешок.
– Иди сюда! Иди! – прокричал он.
– Смотри, что я нашёл – издеваясь сказал мужчина и толкнул меня прикладом в плечо.
Я упала на снег и попыталась снять мешок с головы, но они подняли меня и завели руки за спину.
– Пошли.... – изменившись в голосе, произнес мужчина.
Я не видела куда они меня вели. Мы шли по снегу и я почти каждый шаг наталкивалась на трупы людей. Сквозь чёрный мешок на моей голове проникал свет от солнца и запах пороха. Были слышны голоса из раций погибших людей. Им что-то передавали, но я не понимала что. Всё было засекречено. Меня провели ещё немного и после небольшой остановки, мужская рука силой отклонила мою голову в сторону, чтобы предостеречь от удара. Швырнув меня в машину, эти люди захлопнули дверь и мы тронулись. На протяжения целого часа мы спускались по склону вниз и я ни слышала ни одного голоса сидящих рядом солдат. Вскоре машина притормозила и меня, как по сценарию, взяли под руки. Небрежно вытолкнутая из машины, я стала ногами на бетон. Здесь было теплее и пахло цветами. Передо мной открылась дверь и я поняла, что это жилой дом.
– Заходи, не бойся – прошептал мне мужской голос.
Ко мне придвинули стул и сказали, чтобы я села. Двое охранявших меня солдат сразу ушли, но мне казалось, что передо мной кто-то сидит. Его громкое, волнующее дыхание доходило холодком до моих разбитых колен и было мне знакомо. К голове подкралось тепло его руки и сдернуло черный мешок.
– Здравствуй – нахмурив лоб, довольным голосом поприветствовал меня мужчина.
Я взглянула на него и, узнав кто это, бросилась и вцепилась ему в шею. Он толкнул меня на место и добавил, держась за оцарапанную шею:
– Ты так не рада меня видеть? А зря! Я приготовил тебе новое испытание!"
Это был он. Глубокие, чёрные как бездна глаза, классический костюм и капля крови на воротнике из его шеи, которую я успела разодрать.
– Тебе осталось немного... – продолжал он. – Всего пару ключевых испытаний для завершения моего романа.
– Ты любишь море? – смотря мне в глаза спросил он.
Я молчала. Я не могла на него смотреть. Мне нечего было сказать, потому что я смерилась с тем, что надо терпеть. Только с этой мыслью я шла вперед через войны, слёзы и жалость.
Он подскочил ко мне и, схватив за шею, стал тыкать носом в стопку листов, исписанных его рукой.
– Смотри, что тебе надо пройти! Смотри... – кричал он, продолжая вертеть перед моими глазами стопой бумаг.
Я не успевала разглядеть то, что там написано, ведь он специально не давал мне этого сделать. Я закрыла глаза и он отошёл. Сидя в кресле, он достал сигарету из портсигара и закурив бросил её на пол.
– Тьфу ты...! Я курить из-за тебя начал! – сказал он дрожащим голосом.
– Мне пора! А ты останешься! – закончил он и, оставив свои рукописи, ушёл быстрым шагом.
Я встала со стула и подбежала к листам. Они были разбросаны и на некоторых я видела эпизоды своей жизни и своих прошлых испытаний. Переворачивая каждый лист, я искала что-то связанное с морем, о котором он так интригующе спросил.
– Море... море, – повторяла я, перебирая листы.
– Где это море, здесь же нет никакого моря – продолжала я, размышляя вслух.
– Вот море,.. море крови, – это ни то.
Бросив листы, я побежала к двери, но она была заперта. Я повернула голову в сторону окон, но все они были забиты досками.
На момент меня охватил холод и послышался звук воды. Я вернулась к двери, и звук становился громче. Казалось, что буря приближается ко мне. На улице поднялся ветер. Я подошла к окну, в котором были самые большие щели и увидела через них, как деревья прогибались до самой земли и ломались от урагана. Был слышен только шум и у меня резко заболела голова. Давление повышалось с каждой секундой, как по часам. Было трудно сосредоточиться на чём-то. Я попыталась разбить окна, но у меня не хватало сил. Тогда я в панике начала искать по дому любой тяжёлый предмет, который бы спас меня. Я оглянулась и увидела, низкий железный стол, на котором лежали рукописи. Сбросив всё на пол, я подняла стол и швырнула его в окно. Доски затрещали. Тогда я повторила попытку и одна доска переломилась. Шагнув назад, чтобы разогнаться в третий раз, я наступила в воду, с ужасом понимая что в доме поднимается уровень воды. Волнение только прибавило мне сил. Я кинула уже разбитый стол в окно и на сей раз выбила все доски.
Выбравшись на улицу, меня буквально повалило с ног. Ветер не давал пройти даже шага. Зайдя за дом, я увидела поломанные ветром цветы, запах которых раздавался, когда меня вели сюда. Ветер становился сильнее. Деревья уже вырывались с корнем из земли и пролетали, задевая жилые дома. В шуме ветра я услышала детский голос. Он доносился из-за угла, до которого мне надо было пройти всего несколько метров. Я стала на угол дома, чтобы ещё раз убедиться, что голос действительно слышен. Плач ребёнка раздался вновь. Не успела я выглянуть из-за угла, как огромная, холодная волна, высотой с небоскреб обвалилась на дом, за которым я стояла, и накрыла всё вокруг. Это было так внезапно, что я не успела даже закрыть глаза. Было ощущение, что я нахожусь на дне океана. Ничего не было видно. В глазах ночь. Было слышно только биение сердца, которое переходило из груди в голову и кончалось на кончиках пальцев.
Волна, неповторимой силой, сносила и рушила всё на своем пути. В её власти был весь город, который вмиг стал подводным. Течение несло меня в неизвестном направлении и на протяжении всего пути я слышала захлебывающийся голос ребёнка. Рывок вправо, рывок влево – волна била меня о сорванные с корнями деревья и обломки домов. Не понятно как, я успевала захватывать воздух и снова погружаться на несколько метров чёрной воды.
Я чудом смогла удержаться на плывущем дереве, как увидела, что на меня с большой скоростью, надвигается крыша разрушенного дома. Я отпустила дерево и нырнула вниз, как угол крыши, перевернувшись ребром, прочесал по дну, ударив меня в спину. Меня отбросило и я упала на деревянный щит, плывущий в том же направлении. Я лежала, отплевывая воду, и держалась за свой спасительный плот. Течение постепенно успокаивалось и выравнивалось. Мои глаза, полные песка и грязи ничего не видели, но я слышала зовущие на помощь голоса людей. Они кричали в поисках своих родственников, которых унесло за несколько километров от домов и многих уже не было в живых. Я погрузила руку в воду, чтобы оттолкнуться и подплыть к ближайшему выступу крыши, затопленного дома. На ней стояло уже несколько человек, которые махали мне руками, подзывая к себе. Рядом, сидя на торчащих из воды лестницах, как гроздья винограда держались люди. Мне помогли подняться на крышу, и двое человек рассказали про то, что потеряли своего ребёнка где-то за десять километров отсюда. Я вспомнила детский плачь, который следил за мной, и некоторые фрагменты, оставшиеся в моей памяти:
– Нас отбросило почти одновременно. Тогда я уже ничего не видела, но плачь ребенка догонял меня каждый раз, когда я всплывала сделать глоток воздуха. В тот момент было множество кричащих людей в воде, но детский голос был словно рядом. Мне казалось, что нас несло по течению параллельно друг другу. Голос пропал, когда вода сорвала крышу с ветхого дома и понесла её прямо на меня.
Дальше я ничего не помнила. Люди выслушали мой рассказ и у них больше не было вопросов. Я понимала, где может находиться ребёнок. Спустившись с крыши на деревянный щит, я попросила мужчин, чтобы они оттолкнули меня от берега. Плыть со мной никто не решился. Вода была спокойной и кажется, что уровень начинал снижаться, однако, смелости людям это не придало. Я легла животом на щит и гребя двумя руками, направилась к тому месту, откуда меня пригнали волны.
Странно, но на мне не было ни единой раны, не считая каких-то мелких царапин. Катастрофа унесла множество жизней, лишила крова людей почти во всей округе, а я была в полном порядке и продолжала бороться с препятствиями несмотря ни на что.
Я подплывала к каждому дереву, которое встречалось на моем пути и звала людей, но никто не отзывался. Мной было осмотрено несколько километров воды и всего, что из нее торчало, но никаких признаков жизни по-прежнему не было. Впереди находились только низкие дома, которые полностью скрывались под водой и видны были только трубы.
Я хотела возвращаться назад, как услышала детский плач. Вздрогнув, я начала быстро грести руками, направляясь голосу, но никак не могла понять, откуда он идет. Я подплыла к первой крыше дома, откуда торчала самая длинная труба, но там никого не было. Голос пропадал и раздавался вновь. Возможно, малыш сильно устал и уже не мог кричать без остановки в полную силу. Осмотрев ещё несколько торчащих труб, я подплыла к последней и, заглянув в нее, увидела ребёнка. Он застрял в вертикальном положении и мог бы запросто захлебнуться, поднимись уровень на несколько сантиметров. Я с трудом вытащила его оттуда. Он ничего не говорил, а только кричал от радости и боли, замерев на моих руках.
Начало темнеть, и пора было плыть из этого места. Обратный путь был довольно коротким, ведь счастье спасти человека, выжало из меня последние силы, и вот уже у берега нас ждали люди.
Они торжествовали и их эмоции были искренни, как и мои. Меня поблагодарили и на этом казалось бы всё. Я не понимала, где нахожусь, но оставаться здесь навсегда я не собиралась. Отплыть отсюда мне помог старый добрый плот, оказавшийся рядом в самую трудную минуту. В благодарность жители сомнительного места подарили мне тяжёлое широкое весло, которое, как они утверждали поможет в дальнейшем путешествии. Я поплыла по населенному пункту, скрывшемуся под водой, вдоль торчащих предметов, всплывших детских игрушек и погибших людей. Мне надо было добраться до суши, какой бы она не была. Надеясь на то, что берег где-то рядом, я не переставала грести тяжёлым веслом, меняя руки, чтобы передохнуть.
Совсем не просто передвигаться между развалин и выпячивающих коряг, человеку, который только сегодня увидел висло своими глазами. Через час заметно стемнело и останавливаться было страшно. Я проплыла ещё совсем немного и увидела берег. Было похоже, что это лес. Густая растительность высокими деревьями выстроилась в бесконечные ряды и угрюмо, перешептываясь шелестом хвои и листвы, смотрела на меня, как на врага. Я подплыла к берегу. Здесь можно было идти только на ощупь, вытянув руку вперёд. В сырой земле здешних мест можно было моментально застрять по колено. Видимо наводнение побывало и тут. Я перепрыгнула на более сухую землю, усыпанную иголками и листьями, чтобы пройти дальше и, раздвигая ветви кустов, будто шторы, начала заходить в глубину леса. Ориентироваться было невозможно. После наводнения на землю лёг туман и не было видно даже неба.
Странно, что люди не поплыли вместе со мной на сушу. У многих из них были лодки и такие же плоты, как мой, но как и прежде – я одна. В глубине леса деревья были особенно красивые и ветвистые. Шуршание насекомых и зверей, настораживало и каждый раз доводило до дрожи. В лёгких ботинках, одетых на мне, скопилось достаточно много грязи и идти было сложно. Сколько было прожито передряг – я со счёта сбилась. Я не знала ни времени, ни числа, ни того, где нахожусь и ищут ли меня. Я была заброшена в пустоту, где нет людей, понимающих меня и тех, кто мог бы мне помочь. Переходя от дерева к дереву, я шла по одному ряду и считала деревья.
Кто мог подумать, что я окажусь в тайге одна, без еды и воды,.. хотя воды мне хватило напиться на ближайший день. Я вышла на небольшую поляну, где мой счёт остановился на 708 дереве. Эта поляна была пустой, как-будто бы в это место когда-то давно упал крошечный метеорит и сжег часть растительности, хотя ни одной ямы не было.
На другой стороне поляны вдруг что-то сверкнуло и я подумала, что это моя удача и там находятся люди. Не долго думая, я пошла в сторону огонька и, приближаясь к нему, почувствовала неприятный запах. Увеличив радиус, я аккуратно ступала на влажные листья, чтобы не создавать лишних шумов. Запах усиливался и мне становилось не по себе. Впереди меня что-то дернулось и начало отдаляться, затем замерло, и оттуда было отчетливо слышно быстрое дыхание, переходящее в нервную зевоту. Я подошла ещё ближе и начала сужать радиус безопасности, входя в опасную зону, невидимых мне существ. В пяти метрах от предмета, излучающего свет, я поняла что подхожу к перевернутой машине с тускло горящей фарой. Вторая фара не горела. Всё было разбито, а терпеть запах было невозможно. Когда я подошла к машине, дыхание из кустов стихло и существо, наблюдавшее за мной, переместилось левее. Это было похоже на дикого кабана или подобие дикого зверя, чьё поведение довольно знакомо. Я боялась лишний раз шевельнуться, так как в столь безлюдных местах, звери охотятся на всё, что видят, а тем более на всё, что не может себя защитить. Такой жертвой была я.
Немного нагнувшись, я приподняла открытую дверь в машине вверх и оттуда вывалилось обглоданное тело человека. Не успела я закрыть дверь, как по моему телу побежало что-то и этого чего-то было очень много. Мелкие насекомые, стремительно перебравшиеся с трупа на меня, стали искусывать мое тело, оставляя глубокие ранки, которые сразу начинали зудеть и щипать. Я встала и стряхивая букашек с головы, шеи и со всего своего тела, начала кричать. Понимая, что у меня ничего не получается, я побежала из этого места, не смотря вперед, ударяясь о ветки и деревья, стоящие на пути.
Мелкая гадость продолжала меня искусывать и я почуяла запах крови, которая уже пропитала мою одежду. Я сняла кофту и бросила её на ходу, продолжая скидывать паразитов. В глазах стоял труп, вывалившийся из машины и его рука, на которой было одето обручальное кольцо. Не переставая думать о том, кто этот человек, откуда он здесь и кто ещё был с ним, я продолжала избавляться от насекомых и наконец-то все они были сброшены.
Размахивая руками, я потеряла все свои последние силы, чтобы продолжать идти и теперь отдыхала возле каждого дерева, стоя в одной майке и с сотнями укусов на теле. Всё чесалось и мне хотелось разорвать кожу на себе. Надо было остановиться, чтобы вытряхнуть грязь из обуви. Найдя подходящее для этого место, я зашла за широкое дерево, и села, снимая с себя первый ботинок. Грязью плотно были забиты носки обуви и ковырять её палкой было не самым уверенным решением в сердце тайги. Надо было идти дальше, пока я не потеряла сознание и не упала в траву.
Я обулась и вставая на ноги почувствовала слабость и у меня закружилась голова. Раны чесались без остановки, приводя в бешенство, с которым я драла их своими сломанными ногтями. Я перешла к соседнему дереву, от него к следующему, потом к другому и вышла на небольшую площадку, показавшуюся мне странной. Поверхность земли была ровной, будто укатанная катком. Несмотря ни на что я сделала шаг, и моё тело опрокинулось вниз. Я провалилась в яму, выкопанную здесь не случайно. Упав на самое дно, я была почти без сознания. Открыв глаза, я увидела перед собой небольшой низкий тоннель, ведущий под землю. В нем были видны человеческие следы, заканчивающиеся перед шторой из сплетенных между собой веток. Это был вход в подземную пещеру, в какую я зашла, раздвинув напущенные ветви.
Место в котором я оказалась, напомнило мне подвал моей бабушки, размером примерно четыре на четыре метра, где она хранила продукты. На крючке сверху горела разбитая керосиновая лампа и неприятно потухала из-за малейшего дуновения. В центре сей норы, на грязных, дурно пахнущих тряпках сидела молодая девушка, так скоро постаревшая в этой глуши. Она посмотрела на меня и, не сказав ни слова, продолжила так же недвижно сидеть. На ней была кожаная куртка с порванными рукавами и широкие чёрные брюки. Волосы, собранные в хвост, открывали чумазое лицо и тонкую грязную шею, на которой пульсировала синяя напряжённая вена, толкая как ниточку золотую цепочку.
– Здравствуйте – сказала я, присев в метре от неё.
Девушка молчала в ответ и на сей раз даже не взглянула на меня.
– Почему вы молчите? – продолжила я, пытаясь раскачать заблудившуюся в мыслях девушку, осматривая её и анализирую, кто она и чем может мне помочь.
Ни одна моя попытка вытянуть из нее хоть слово, не увенчалась успехом. Я приблизилась к ней и увидела, как её руки дрожали. Она сидела и тряслась, истекая холодным потом. Рядом с ней лежал нож со сломанной рукояткой, и несколько неполных бутылок с водой. Я подняла лезвие ножа. Оно было в крови, но этим ножом давно никто ничего не резал. Капли крови застыли на лезвии очень давно. Я взяла её руки и задрала рукав кожаной куртки. Всё что предполагала, я увидела. Руки девушки были в глубоких порезах, которыми она не причинила себе вреда, но от которых ожидала другого эффекта. Я отпустила её руки, и она вздохнула.
– Наконец-то... – вырвалось вслух..
– Кто ты? Что случилось? – вновь спросила я.
Девушка показала мне рукой на воду и я поняла, что ей надо попить. Я подала бутылку, но она её не взяла. Тогда я достала свой платок и намочила его водой, чтобы промочить рот бедняги. Её губы были склеены, а сил не хватало даже на то, чтобы поднять бутылку самостоятельно. Я открыла ей рот и отжала в него мокрый платок. Я сделала первый глоток, и её глаза как-будто сказали, что хотят ещё воды. Я вновь намочила платок и отжала воду в её рот. Девушка промычала мне ответ, но я ничего не поняла. Я смочила платок в третий раз и приложила его к её лбу. Её надо было умыть и привести в чувства. После долгих мучений и ухаживаний, она указала мне рукой в сторону.
– Мне уйти? – уточнила я, показывая на выход.
Девушка разволновалась и начала мычать громче, чтобы остановить меня. Это значило, что она боялась снова оставаться одна. Тогда я переформулировала свой встречный вопрос:
– Что там? – понимая, что она мне ничего не сможет ответить, но хотя бы постарается наладить контакт между нами.
Девушка вытянула руку и с трудом разогнула палец, указав им в конкретное место.
Я встала и подошла в то место, куда указала она. Девушка задвигала пальцами и замычала, кивая головой. Я стояла на порванной одежде и, сойдя с нее, подняла край одной из грязный вещей. Под кусками тряпок лежала фотография, где была запечатлена пара молодых людей с влюбленным взглядом, сидящих в машине и смотрящих в объектив фотографа беззаботно и счастливо. Я поднесла фото девушке и она заплакала.
– Уммммм... – пытаясь что-то сказать, смотря на фото, рыдала девушка.
Неожиданно посмотрев на девушку, я перевела свой взгляд на фото и узнала её там. Это и была она, сидящая в машине со своим парнем, красивая светловолосая девочка.
Я закрыла глаза и мне представилась машина, которую я видела перевернутой там, в лесу. Мне представилось, что я снова её открываю и практически перед моим носом оттуда вываливается труп мужчины, до костей проеденный непонятными насекомыми.
Открыв глаза я положила фото на прежнее место.
– Не переживай, мы сможем отсюда уйти – успокаивала я и её и себя.
– Как отсюда выбраться? – взяв за тощие плечи, спросила я у девушки.
Она начала мотать головой в стороны.
– Нет, нет... отсюда есть выход..! – нервничая кричала я ей в ответ, начиная заблуждаться в своих мыслях.
Я подняла все вещи с пола, чтобы посмотреть, что можно сделать. Другого выхода не было, как связать из лохмотьев верёвку... Затянув последний узел на летней куртке, мне оставалось найти только крюк, чтобы подцепиться им за любой из корней, торчащих наружи.
– Все готово! – воскликнула я и сразу же потухла в эмоциях.
Я не могла выбираться отсюда одна. Любыми способами мне необходимо было вытащить человека, сидящего рядом со мной. Я подкинула сплетённую верёвку вверх и она возвратилась обратно, задев крюком мой лоб.
– Это царапина, – успокаивая себя, я подбросила верёвку вновь и она за что-то зацепилась.
Я крепко взялась за первый узел, находящийся почти на самом низу веревки и, перебирая руками, подтягиваясь и помогая ногами, вылезла из ямы. В лесу заметно посветлело и уже в процессе своего освобождения, я придумала, как можно освободить второго человека. На удивление я была полна сил, хотя мой желудок давно был пуст.
За деревьями виднелась машина, причину аварии которой я так и не смогла узнать, но я боялась идти к ней, даже если бы там лежал ключ нашего спасения. Я вытащила всю веревку на поверхность и обмотав ею лежащие рядом бревна, подтащила их ближе к яме. Мне удалось набрать крепких палок, чтобы привязать их к бревнам, скрепив веревкой и сделать лестницу с частыми ступеньками. Это было самым подходящим вариантом здесь. Я спустила готовую лестницу вниз и, проверив нашу "спасительницу" на прочность, спустилась в яму. Возле занавески, облокотившись на стену, стояла, ещё только минуту назад, недвижная девочка с поднятыми на меня глазами. Испуганная, она еле слышно промолвила:
– Я испугалась, что ты уйдешь!
Услышав эти слова, мой рот буквально сам открылся от удивления и я была поражена тому, что делает с людьми желание быть свободными и счастливыми. Я подвела её к лестнице, а сама зашла внутрь, чтобы взять самые необходимые вещи. Список важных вещей был довольно короток. Лампа, вода и фото, которое было дорого девушке, отправились вместе с нами к свободе. Первой подниматься наверх должна была моя попутчица. Я подтолкнула её и, поддерживая руками, стоя на земле, помогла ей выбраться из ямы. Следом вылезла я и вытащила лестницу, перетащив её в другое место.
– Пошли вперед! – взглянув попутчице в глаза, сказала я, быстро устремившись в обратную сторону от их разбитой машины.
Я ни в коем случае не хотела травмировать девочку теми трагическими воспоминаниями, которые случились в их семье.
– Пошли быстрее – подгоняла я её, хотя знала, что ей было трудно идти.
Мы дошли до склона, который дальше вёл вниз к водоему, переливающемуся всей своей таинственной красой. Отсюда было хорошо видно всю округу. Мы стояли почти в самом центре леса, и вокруг нас не было ничего, что бы предвещало присутствие человека. Мы спустились к водоему, чтобы найти укромное место рядом с водой. На протяжении всего пути, девочка смотрела себе под ноги и старалась идти как можно быстрее. Я видела в её глазах стремление и желание уйти как можно дальше из этого места. Оставалось ещё немного и мы спустились к воде. Вокруг царила тишина, и было слышно лишь пение птиц, отражающееся от поверхности воды и пролетающее между густыми зарослями леса. Хотелось закрыть глаза и полностью довериться этому умиротворению.
– Пошли туда – тихим голосом сказала мне девочка, стоявшая рядом со мной и так же ненасытно вдыхая здешний воздух, громко сопела.
Мы подошли к выступу, с которого было легко достать до воды. Вода была очень тёплой. В небе уже пробираясь через тонкие занавесы утреннего сна, нежно светило солнце и озаряло насыщенные краски зеленого леса. Мы присели на маленьком берегу и опустили ноги в воду, прямо в обуви.
– Ты можешь сейчас говорить? – спросила я у подруги по несчастью, с ощущением, что мы уже много лет общаемся и доверяем друг другу.
– Могу... – неуверенная ответила она, закрыв глаза и начав свой рассказ с воспоминаний.
– Я не знаю, почему я оказалась в такой ситуации, в какой оказалась, но все мои несчастья были не случайны с того момента, как мне исполнилось двадцать лет.
– Это был весенний день. На улице парило от мокрых дорог, пропитанных только что растаявшим снегом, но с самого утра я начала замечать странные вещи. Я не видела ничего странного, а просто было ощущение, что в меня что-то вселилось. Не было настроения отмечать свой день рождения, и в этом я отказала всем своим друзьям. Мне хотелось быть одной, но это не было на меня похожим. Я жила далеко от родителей и своим воспитанием занималась я сама. Папа и мама работали. У них свой бизнес, своя жизнь и свои какие-то принципы, по которым они счастливо прожили. Они живы до сих пор,.. я надеюсь. Вскоре меня начали преследовать дикие головокружения, которые превращались в потерю сознания, и я могла потерять его совершенно в любом месте, не подозревая этого. Я не просто падала, а внезапно засыпала, и мне снилось, что я нахожусь в незнакомом мне месте и те места меня пугали...
Услышав эти слова о незнакомых странных местах, в которых никто из нас не был, я дернулась, но постаралась скрыть свое волнение и удивление. Девочка продолжала свой рассказ:
– ...Меня не узнавали в обращении, в общении... и вообще я порвала со всеми, кого знала. Мне никто не верил, хотя я и привирала местами и приукрашивала то, что видела во сне. Только он – мой любимый и единственный человек, понимал меня и был всегда рядом со мной несмотря ни на что. Мы познакомились с ним три года назад и после встречи ни на день не расставались с ним...
Девочка заметно разволновалась и начала болтать ногами в воде, рассказывая дальше мне свою жизненную историю:
– ... Однажды я шла из института домой и обнаружила в своем почтовом ящике конверт, не придав этому никакого значения. Я, конечно же, взяла его, но не раскрывала почти месяц. Не знаю почему я этого не делала, наверное, не было времени. Целый месяц меня тянуло порвать конверт, не открывая его, и целый месяц мне казалось, что он мной управляет. Я открыла письмо в первый раз, когда была дома одна. Там лежал небольшой клочок бумаги, на котором было что-то написано, я не запомнила ни слова из того, что прочла и приняла это за шутку. Ребята часто шутили надо мной. Выйдя из спальни, я почувствовала, как по моему телу пробежал жар и словно шаром надулся в моей голове. Я села на диван в другой комнате и открыв глаза, увидела перед собой горящую машину, в которой лежит мой парень. Я начала тушить огонь и загорелась сама. Вокруг не было ни души. Я кричала и звала на помощь, но никто не спас его... Он сгорел заживо в перевернутой машине, а я убежала из этого места. Мне казалось, что это сон, ведь я очнулась в своей постели и меня трясло. Больше полугода я не могла разговаривать и практически ничего не ела. Мой парень ухаживал за мной и говорил, что я слишком впечатлительная. Он любил меня, но я его любила больше. Он ни за что бы не переживал так, если бы оказался на моем месте, хотя никто не знает, что будет с тем, кто пройдет все мои испытания.
Я сидела перед девушкой, которая пересказывала мне мою судьбу и верила каждому её слову, ведь всё, что она говорила, было и со мной. Я не стала перебивать её. Мне было интересно, что происходило дальше.
– Я не знаю, кто посылал мне такие тяжёлые испытания, но я уверена, что это не небеса. На свете нет страшнее мучений, которые встретили меня. Каждый раз я вынимала из ящика новые письма, и каждый раз, заканчивая испытания, я теряла какую-либо веру в себя и во всё в мире. Меня как-будто учили жить правильно... Я так думала, но не принимала это за перевоспитание. Каждое новое письмо предвещало мне новое испытание, и каждое испытание было тяжелее предыдущего. Я пыталась забыть обо всем, и мы с Марком – так звали моего парня – решили поехать отдохнуть...
– А как тебя зовут? – перебила я девочку.
– Меня зовут Ольга. – Неуверенно ответила мне она, сдвинув брови.
Я попросила прощения и она продолжила:
– Он уверял меня, что отдых пойдёт мне на пользу. Иногда я не понимала, реальность сейчас или нет. Может, это было моим очередным испытанием, но когда он прикасался ко мне и я ощущала его дыхание, мне больше ничего не надо было доказывать. Мы решились на большую поездку в неизвестном направлении, к морю, горам, рекам и даже лесам, лишь бы вместе. Хотелось убежать из города, который приносит мне несчастье.
Мы долго ездили и нам было хорошо, мы веселились и фотографировались, строя друг другу гримасы. Казалось, что счастье никогда не закончится, и никто не мог подумать, что ждёт нас впереди. На пути перед нами показалась развилка: одна дорога вела в горы, а другая – в лес. Я не знаю, что правило Марком в тот миг, когда он свернул к лесу. Мы всегда мечтали побыть в горах вместе. Ощутить свободу, смотря на землю с высоты птичьего полета. Машина свернула на грунт, врезающийся и режущий колеса. Марк был доволен всем, только я не понимала, куда мы направляемся. В этих местах природа не радовала глаз и не вдохновляла на что-либо, не успокаивала, а наоборот давила и нагнетала.
Чем глубже мы заезжали в лес, тем было темнее и холоднее. Марк предложил мне одеть свою куртку, видя, что я начала мерзнуть, а сам ехал в легкой футболке. Ему было жарко. Мы свернули на заросшую колею и на повороте, угодив колесом в яму, наша машина перевернулась, проехав несколько метров на крыше. Я помню только глаза Марка, который был сильно напуган. Я знаю этот взгляд. Марк боялся за меня. Он никогда не позволял себе сделать мне больно, и в машине я увидела его страх.
Я очнулась в двух метрах от машины и сразу же задала себе вопрос: «Где мой Марк?!»
От полученных ударов, я почти не могла пошевелиться. Дыхание будто перекрыло. На руках я повернулась к машине и увидела в ней окровавленного Марка, который не был похож на себя. Он был изуродован до неузнаваемости. Надо было подползти к машине, чтобы взять рюкзак с нашими вещами. Вытащив рюкзак, я повернулась в обратную сторону от машины и поползла, упираясь руками изо всех сил, пока на моём пути не оказалась яма, прикрытая ветками, которую совсем не было заметно. Я перевалилась и упала вниз. Вылезти оттуда не было шансов, и мне пришлось сидеть в яме, где я увидела прокопанную рядом нору. Я пролезла в неё и с тех пор не вылезала наружу.
Не знаю, сколько дней и ночей прошло, но все это время меня пожирали изнутри депрессия и обида. Я сидела как вкопанная на одном месте и думала о Марке. Я пыталась понять, что с нами произошло, но мысли о нём заслоняли всё вокруг. Через некоторое время я перестала думать о том, как выбраться из этого места и сидя под землей, считала, что это и есть моя могила. Я уже и думать не могла, что здесь меня найдут люди.
Когда пришла ты, я не поверила и старалась не спугнуть тебя. Я сидела и ждала, когда ты заговоришь со мной и коснешься меня, чтобы разбудить от этого кошмара. Ты моя спасительница. – Закончила свой рассказ Ольга, и вздохнула, как-будто выплеснула всю свою боль.
Я обняла ее, и мы просидели так вместе ещё полчаса, любуясь водяной гладью и думая каждый о своём.
– У тебя спички есть? – спросила вдруг Ольга.
– Кажется есть, – ответила я, убрав руку с её плеча, в поисках затёртого коробка.
– На, держи! – я протянула ей коробок, в котором лежало всего две спички.
С загадочными синими глазами Ольга вытащила спичку и подожгла сверток из бумаг.
– Видишь, как горит моя судьба? Как горит моя прошлая жизнь?! – проговорила она, вернув мне коробок, в котором осталась одна спичка.
– А ты носишь письма, предназначенные тебе? – спросила у меня Ольга, поменявшись в лице.
Я побледнела и взяла у неё коробок.
– Неужели всё так совпало, что наши письма мы принесли сюда? – воскликнула я, сама не понимая, как это произошло.
Я достала свои письма из кармана, подшитого внутри кофты, и чиркнула спичкой…
Пламя взволнованно затрепыхалось и завилось, как змея, тянувшись к желтым листкам, сжатым в кулаке. Я разжала пальцы и почувствовала на себе взгляд Ольги. Она смотрела на меня нетерпеливым взглядом и ждала, когда я, наконец, сожгу своё прошлое и оставлю от него лишь пепел. Я поднесла догоравшую спичку к письмам, и они вспыхнули, треща, как щепки, корящие в печи. Я лишь сдула пепел с ладони, как небеса начали светиться по-особому, придавая лёгкость и чувство свободы. Ольга, взяла меня за руку и сказа, что нам пора прощаться и что весь этот сон закончился.
Я осталась сидеть на месте, как меня окликнули:
– Девушка, с вами всё в порядке?"
Передо мной стоял мужчина в белом костюме, и, взяв меня за руку, он предлагал мне подняться с земли. Позади него мельтешили машины, проходящие мимо люди, стоял крик, шум и гам, который напомнил мне мой родной городок, где я не была, кажется, тысячу лет.
– Спасибо мужчина, мне хорошо – ответила я и, собрав всю свою силу, поднялась на ноги.
Я действительно была в полном порядке. В мыслях была Ольга, которую я очень хотела бы увидеть, но где она и кто она, я так и не узнала. Я до сих пор не знаю, что было с нами тогда и почему именно нам довелось увидеть страшные эпизоды жизни людей, в судьбах которых мы сыграли главную роль. Мне хотелось бы всё повторить, но сделать это иначе, сделать это обдуманнее и правильнее.
Я шла по дороге домой и думала. Я не верила ничему, но сейчас моя жизнь надела другую маску, в которой мне придётся доживать свой век, ища новый смысл. Пусть как и прежде меня окружают те же люди, работа, быт и грязный мир со своими странностями.
– Вот и подъезд, дверь в который не хочется открывать. Что меня здесь ждет? Мой письменный стол и кровать, в которую я так давно хотела упасть.
Я зашла в подъезд и проходя мимо почтового ящика, закрыла глаза... Было достаточно путей, по которым я шла, но вернулась обратно домой. Завтра будет новый день и пусть, взглянув в почтовый ящик я снова увижу конверт, который даст мне новое испытание, пройдя которое, я стану ещё сильнее…