Весь день мне тоскливо, и странно,
Как будто остыло сердце.
И я набираю ванну,
Чтобы чуть-чуть согреться.
Как в гроб, погружаю тело
В блаженную жгучую воду.
До меня никому нет дела,
И это, наверно, свобода…
Ведь можно лежать здесь так долго,
Забыв обо всём на свете,
Забыв о вопросах долга,
Пока не найдут соседи.
Пытливо гляжу на бритву
И думаю, что когда-то
Я помнил одну молитву
И верил в её адресата.
Тогда я умел не бояться
Ни жизни, ни смерти – возможно,
Я просто умел влюбляться,
Не вовремя и безнадёжно.
Теперь же влюбляться трушу
И роюсь в себе с отвращеньем,
Пытаясь найти ту душу,
Что стоила бы спасенья…
Но все эти мысли – к чёрту,
А лезвие – на подоконник.
Мне завтра идти на работу,
А я тут лежу, как покойник.
Зима, настроенье дурацкое
(Скорей всего, книгой навеяно).
Пожалуй, к друзьям нужно мчаться,
Они мне нальют портвейна
И крепко пожмут мне руку,
А может, заедут в челюсть,
Но эту тоскливую муку
Они перебьют, я надеюсь.
Тогда в этом городе мёртвых,
Скрывающемся за дверью,
Мне станет легко и комфортно
Среди суеты и безверья.
Всё станет понятно и просто,
А завтра наступит похмелье.
Оно исключит все вопросы
О жизненном смысле и цели.