и, каждое утро - как будто на плаху, вверх,
босыми ногами по красным обрывкам роз.
мне машет рукою примерно шестьсот человек,
да только никто не грустит обо мне всерьёз.
и, каждую ночь - словно с камнем на шее в воду,
мне многие шепчут:"куда же ты? не уходи."
и каждый четвёртый под утро напишет оду,
моей погребённой живою любви.
и, каждую третью минуту я жду звонка,
все окна - пошире, распахнуты зеркала,
я в них, может быть, уже не посмотрю -
как страшно остыть, не отдавши письма...молю...
молю, если вдруг, когда будет семь,
пробьёт изувеченный колокол восемь звонких -
я прошу передать ему письма. вот эти. все.
пусть прочтёт их. от корки и вновь, до корки.
если можно, вы только заставьте его прочесть -
применяйте хоть пытки, хоть правду, лесть,
мне бы только внутри ликовать, что он -
разберёт несурядицу слов и рядок имён:
"знаешь, милый, я вовсе тебе не верю.
и сейчас я похожа на зайца, такого зверя -
мне всё страшно, натянуты струны, и ломит кости -
ты прости, не могу излечить от простуды.
прости. не бойся".
"я тебе больше слов не скажу -
видишь, покорная. покорилась.
просто знай, может быть я сейчас огорчу -
когда рвали изношенный орган сердечный судьи,
я молилась тебе, Богу, ангелам и врачу".
"только Бог видно занят, врачу нет дела.
очень жаль, что и ангелам тоже в ношу.
а тебе, я наверное, надоела.
та, которой твердил:"не брошу".
только знаешь, ты в принципе всё сумел -
мою душу раздел, и оставил на ней рубцы.
просто помни, когда вели на расстрел -
вместо молитвы, как мантру твердила "ты".