Преодолев подъём крутой,
Турист у каменного тура*
Стоит, в душе гордясь собой,
Любуясь дивною натурой:
Озёрной глади лазурит,
Короной - снежные вершины.
Стремительный поток летит,
Зажатый в тесную стремнину.
На память - снимок, а в рюкзак
Красивый камешек запрятал,
Не зная - сувенир, пустяк
Был глазом идола когда-то.
Что, охраняя перевал,
На серых плитах у дороги
Огромный истукан стоял,
Расставив каменные ноги.
Пылали, превращаясь в дым,
Племён поверженных знамёна.
Склонялись низко перед ним
По воле царской легионы.
Царь, покорив немало стран,
Считал себя владыкой мира...
Однажды сорок христиан
Не стали кланяться кумиру.
"Да кто ваш Бог? Как смели вы
Перечить царскому желанью?!
Лишится каждый головы -
Вас всех казнят за ослушанье!"
"Не сотворённый Бог, живой,
Он Сына отдал на закланье.
Мы, ради жизни неземной,
Готовы претерпеть страданья.
Пойми, о, царь! Для христиан
Открыта в светлый рай дорога.
И не заменит истукан
Живого, истинного Бога".
Язычник-царь рассвирепел:
"Кумира моего корите?!"
Нещадно их пытать велел:
"Посмотрим, как заговорите".
Впадали в ярость палачи,
На непокорных злобу множа.
Свистели тяжкие бичи,
Лохмотьями срывая кожу.
Побои, пытки - всё снесли,
В беспамятстве стонали глухо...
В смятении каты отошли,
Сражённые величьем духа.
Мучений и оков сильней
Дух, верой истиной скреплённый.
(И на истерзанных людей
Взирал угрюмо идол чёрный).
Ни лесть, ни дождик золотой
Их не склонили к отреченью.
Непокорённым - разум злой
Придумал новое мученье.
Во тьме пещеры, под горой,
Огонь пылает, жар под сводом...
А их вечернею порой
Загнали в ледяную воду.
Глумились, подгоняя их:
"Примите новое крещенье".
(Жестокий мир! Беда одних -
Другим забава, развлеченье...)
Охранник берегом идёт
И изумлённо смотрит в воду:
"Что ж христиане за народ?
Непостижима их природа!
Могли бы и в тепле сидеть...
За что же люди так страдают?
Пытаются молитвы петь,
Хоть стужа обручем сжимает.
Вон на руках один висит,
Предсмертным холодом объятый.
Так что же их Христос молчит?
Не высока ль за веру плата?"
Невольно замедляя шаг,
Проходит мимо бани жаркой.
Пленительно горит очаг,
Бросая в воду отблеск яркий.
Настала полночь, холод жмёт.
Страж под плащом повёл плечами.
Мороз крепчает, тонкий лёд
Хрустит, ломаясь под ногами.
Плеск, стон - из озера шагнул
Один, шатаясь, словно пьяный.
(И злобный огонёк блеснул
В глазницах тёмных истукана).
Мучений выдержать не смог.
Скорей в тепло, как в рай желанный.
Ступил на каменный порог
И тут же рухнул, бездыханный.
Миг тишины... Вновь слышит страж
Молитвы. Не пощады просят.
Расслышал чётко: "Отче наш..."
Хвалу Всевышнему возносят.
Виденье?! Ночи больше нет!
Что там, у них над головами?
Рассеяв мрак, небесный свет
Сияет дивными венцами.
Не может быть, чтоб был мираж,
Здесь не палящая пустыня.
Велик их Бог! Воскликнул страж:
"О, братья! С вами я отныне!"
Лёд тает! Озеро парит!
Запели птицы среди ночи!
Долой копьё! Отброшен щит!
Страж, к небу воздевая очи,
Кричит: "Иисусе! Верую! С тобой!"
Колени преклонил покорно.
(По камню - трещина змеёй.
И раскололся идол чёрный).