Здороваясь, прощаясь, уходя
друг другу мы уже не смотрим в души,
есть разница между «внимать» и «слушать»,
как меж падением снега и дождя.
Снимаем звук, а надо бы – вникать
до донышка, до потаенных мыслей,
найти узор в невысказанном смысле
и самому его дорисовать.
Как колокол, влюбившись в тишину,
утихомирю собственные песни,
оглохну, замолчу, хоть тресни,
порву в себе звенящую струну.
Является любовь из ничего,
из бездны, с неба, из-за горизонта,
в беспечности, в бесславии, без понта,
в незнании величия своего.
Она бывает всякою, как есть,
то слепит красотою, то – увечьем,
то окрыляет словом человечьим,
то убивает подлостью своей.
И я, познав гармонию вселенной,
как Гаутама, глядя сквозь предмет,
в пронзительной и полной тишине,
смахну слезу и улыбнусь блаженно…