Мы здесь, мы незримы,
Плывём в отражении рук,
Снесённых потопом.
Мы... живы. Мы всюду.
Затоплены тишиной,
Вспоровшей подкорку дорог.
Мы всё ещё можем отыскать себя
Под завалами треснувших стёкол,
Среди сросшихся в реку подтёков, оставленных ливнем,
Во рту опрокинутой ночи, сшитой в моря.
И тогда мы возвращаемся внутрь забытых нами
Воздушных трамваев, единственно миновавших
Всё это безумное вороньё водоворотов
Из чужих течений, носящихся здесь повсюду,
И ради всех святых, я не могу отпустить твою руку.
Я всё ещё вижу, как что-то взлетает и падает в тишине
Серебряных всплесков, далеко-далеко на краю ночи.
Кажется, это мерцают твои ладони:
Высоко надо мной, так глубоко во мне.
Кажется, теперь я пришла,
И я окунаю голову в руки,
Укрывшись от всего вокруг в старом воздушном трамвае,
Простившись со всем, что мы потеряли в пути, простив,
Не вспомнив о наших телах, что остались идти ко дну,
И мы не менее призрачны, чем
Этот вечерний трамвай, который нас отыскал,
Захлебнувшихся солью.
Но сейчас я вижу тебя с такой явью,
Будто ещё минуту назад ты стоял здесь,
Одетый в плоть впервые за всё это время,
Взяв с собой все свои реки, поющие в твоих пальцах,
И словно это не сон, и если я всё ещё сплю в воздушном трамвае,
Тогда почему мне кажется, что мы движемся в сторону дома?
Быть может, сегодня он привезёт нас,
Быть может, сейчас он вдруг привезёт нас
Домой.
31 марта 2014