Торопимся, торопимся, - и вот,
споткнувшись, ощущаем боль паденья.
И то ли шли дорогою кривой,
и то ли это счет за нетерпенье?
Один влеком огнем преюных звезд,
другой - очарованьем мнимой славы.
Немало выпало птенцов из гнёзд,
что вверх смотрели, а не влево, вправо...
Она, свежа, чиста (сродни росе),
еще нарядней возжелала статься, -
теперь идет в ряду таких, как все,
о коих можно сухо или вкратце.
Как много их! Спешащих на олимп.
Естественным им кажется погоня.
Вписаться в рамки "жизни короли",
с усладой восседаюче на троне.
Ты тоже, друг, успел состряпать план? -
Всё чин по чину, слепок поколений.
Диплом, карьера (с "эго" на таран),
машина и "квадраты" без стеснений.
Еще семью меж всем этим добром
впихнуть, по правилам бы, надо...
- Ну вроде всё, - не бить теперь челом, -
как у людей теперь! - Зри: в шоколаде!
Всего достиг бы вроде к тридцати, -
в пример приводят, слюни приспускают.
- А дальше что? К чему теперь идти?
Тоска опутывает, мерзкая такая.
И не удобен так уж мягкий трон,
не вдохновляет прежняя "окружность"...
Ты обессилен и опустошен.
- Черт, это всё в действительности нужно?!
Был малый, шел неспешно по долам,
играючи, и солнцу улыбался, -
души своей не запятнал он храм,
лишь для немногих узнанным остался.
И до сих пор ему не скучен мир,
не все ответы найдены и цели.
Ему за 70, но он неутомим!
И этот путь счастливее на деле.
(Июль 2009)