А случались порой чудеса
За полями-долами, за тыном,
Где густые темнели леса:
Там дарила гостинцев для сына
Дорогой моей мамке лиса.
А ютилась она под рябиной,
И была у нее и коса,
Как у матушки, чудо-краса
Под гребеночкой из магазина.
И, когда подъезжала машина,
Я к калитке бежал через сад.
Как сезам, открывалась кабина,
Мне вручалась с грибами корзина –
От полуторки пахло бензином
И резиною от колеса.
А потом в колею, на песок
Через борт опускалась плетуха
В ароматах груздёвого духа.
В ней, в тряпице, лежала краюха
И нарезанный сальца кусок.
И хватало на всех от пайка
Сладких корочек с ломтиком сала.
Мать смеялась, и рот утирала
Мне счастливому ситцем платка...
В тех лесах нынче листья летят
И мелькают, как рыжие белки.
Я устроил себе посиделки
У ведра лопоухих опят.
Но сегодня от мамки лиса
Из далекого-дальнего неба
Мне нехитрый обед принесла:
Четвертинку душистого хлеба,
И колбаску, и лук, и чеснок.
И лежит эта снедь на газете,
На развернутом бывшем пакете.
И я слышу сквозь шорох и ветер:
«Кушай мамкин гостинец, сынок –
Мой далекий, мой лучший на свете!
Что ж в глазах твоих стынет слеза?» –
«Это, мама, от горького лука;
От сердечного, гулкого стука;
От того, что печалит разлука,
Что пылает пожаром листва,
Словно краем знакомого луга,
Желтой кромкой осеннего круга
Убегает огнёвка-лиса…»