Ощущать – единственное, что можно предпринять, опасаясь выдумки.
Дышать морем, свободой себя (настоящих). Море – истинно (оно разговаривает с утонувшими). Топятся, как правило, искатели или смелые. Тех, кто не умеет плавать, съедают акулы. (как в любой человеческой системе, тут нечему удивляться). Поэтому море переборчивое и аккуратное.
Суицидники убиты не горем ( убиты счастьем). Его закрытостью.
Частицы панорамы «спокойной жизни» открываются с высокого карниза.
Цвет серебра – и рисунок – горы
В углу комнаты набросан эскиз идеала
Где истину больше не перекраивают
Эвфемизмами.
И нет нужды угодить идиотам,
праздно ликующим в собственной ограниченности, как черви в трупной субстанции гения.
Каждый найдёт себя, вычислив коэффициент недоверия своим настоящим стремлениям. Они пугают аморальностью, вызывают отвращение у мыслящих здраво (на деле – навек потерянных и забытых собой) – можно поспорить, что из этого хуже. Коэффициент определяется нашими действиями. Можем – хотим – не делаем, потому что это непозволительно. Иной случай - делаем то, что ненавидим, ибо система нас к этому привязала. И то, и другое – результат консервации под ярлыки, убийство внутренней свободы - цель – заморозить время. Время убивает нас утопичностью и несбыточною романтикой чего-то далёкого, что живёт в каждом с рождения. Это что-то всегда есть и было призванием. С состояния недоразвитого оно переходит в действительность тогда, когда мы наконец-то решаемся снять с себя пластмассовую поверхность, равно бездонную и охватывающую подсознание целиком.
Annie