Фрегат в солёных парусах.
Молочная по цвету ткань,
пропитанная штормами и солнцем.
Полированное чёрными руками
дерево бортов, высотность мачт,
скрипящих и выгибающихся
под действием тяжести.
Сусальное золото отделки
и ужасающе-нежный лик сирены,
несущей судно, как чашу.
Вы видите её глаза?
Веки, окрашенные киноварью?
Древесное лицо настолько чисто,
что жизнь его напоминает смерть,
а сам корпус фрегата – её гигантские крылья.
Но волосы кОры, с фальшивой красотой уложенные,
пухлость двойного подбородка,
складочки на шее, на руках – гедонические,
с лепнины театральных лож.
Взгляд, устремлённый выше горизонта,
просительно-беспомощен,
а груди божественной девы,
их заострённые конусы,
дают надежду на счастье и покой
при жизни или уже там, за краем.
Рассекая собой волну,
несёт сирена корабль
к атоллам и островам,
где прибрежный песок, как мукА,
где в гротах хлопает и булькает вода,
где ерошатся от морского бриза пальмы,
где шоколадные туземки
с длинными и узкими ступнями
поднимают на голову
плетёные корзины и сосуды
и смотрят, улыбаясь,
то на мускулистых матросов,
то на деву морскую,
приведшую их сюда.