Он котомку собрал, не спеша попрощался с женой.
В окна старой лачуги неярко светила луна.
Предрассветный туман, покрывалом, укрыл тишиной,
И старик произнёс, извиняясь, - "прости, мне пора".
Он, нетвёрдой походкой ступая, спустился с холма,
И брусчатка запела, его повинуясь шагам.
Она дверь притворила, поняв, что осталась одна,
приготовившись тихо петь гимны холодным богам.
Шёл старик по дороге, всё ближе и ближе был порт,
Он отбросил клюку, распрямившись и гордым стал взгляд.
Словно отдан приказ, приготовиться к залпу борт в борт,
нужно клинить штурвал, отрезая дорогу назад.
Алым заревом вспыхнул когда то шальной горизонт,
Алым знаменем взвились навстречу ему паруса,
И стоит капитан, сбросив с плеч мириады забот,
улыбаясь слепыми глазами, глядит в небеса.
Чья то тихая песня улыбку сотрёт навсегда,
То команда, прощаясь, последний отдала салют.
Неожиданно мягко, на руки подняв старика,
Пронесла его вверх на корабль, последний приют.
Опустившись на мостик, он крепко схватил за штурвал,
Рассмеялся, уже предвкушая знакомый исход.
И последний приказ, во весь голос, команде отдал,
Полным ходом вперёд, в горизонт, на восход.
Ещё долго корабль был виден в сиянии дня,
Ещё долго команда стояла, не в силах вздохнуть,
Позабыв, что у них под ногами всё та же земля,
А старик капитан, в свой последний, отправился путь.
До сих пор, говорят, ещё жив этот старый обет,
Каждый кто свою жизнь всем морям завещал,
Позабыв про семью и согнувшись под тяжестью лет,
Должен в море уйти, позади свой оставив причал.
23.04.2014