Умирание длилось и лилось
И томило умы и сердца,
Пузырилось и кисло, как силос,
Отнимая замах у борца.
Пеленою и смертной и белой
Беды вкрадчиво шли, семеня.
Но в потемках и в мякоти спелой
Тихо зрели зимой семена.
И свершилось! Вседневное чудо
Снова явлено ярой весне.
Посрамлен и бессилен Иуда
И его поцелуй новизне.