А после наступила весна.
Проявилась в глади окон,
окинула взглядом невесомый наряд
и выдохнула, возликовав.
«Экая быстрокрылая!» – улыбнулась я,
для себя ее приход обозначив неправильным.
Он был лишен обыденности. Предвкушаемости.
Кажется, я все еще желала снега
и следом его сокрушительного таянья,
высокой воды и солнечных брызг.
А может, не хотелось отпускать прошлое,
словно было живо в нем
что–то очень значимое…
А после, под утро, мне снился сон: я ждала ребенка,
и событие это наполняло меня
ни с чем не сравнимым счастьем.
Вот и хлынула в меня нежность:
«Нате, принимайте море солнца!»
День и ночь вовек не сойдутся, а сон – в руку.
Что–то поющее прорастало во мне.
Затевало удивительную канитель,
преисполненную радостных предчувствий.
И весь мир отчего–то был невообразимо синим.
Соблазнял, обещал, настаивал.
Нежно касался губ и плеч,
словно совершал обряд –
и я невзначай лишь дыханьем задевала чьи–то струны,
растерянные биенья в груди сменив на гулкое эхо…
Задумаюсь теперь, возможно ли?
Стреножить ветер,
удержать за гриву игреневого коня заката?
И чудится мне голос:
«Хорошо ли «работать» чужими руками?»
Пробую языком скорый ответ, звука не проронив.
А Он внемлет.
_____________
Иллюстрация: интернет, фото Вадима Штейна