Перегуд

      
(Тем, кто не прочитал первые две книги данной трилогии,
продолжение будет не совсем понятным. Автор).

          ХХ1Х

Говорят, печальное начало
К радостным итогам не ведёт.
Может, ошибается народ,
Тут же, к сожалению, совпало.
Селивановка, родимый край,
Горюшка плеснула через край.

Тётя Нина, дядькина вдова -
Баба при себе, как говорится:
Её полсотни, а на вид - за тридцать,
Хоть и побелела голова.
Рок суровый Нину не согнул.
Много таких тёток на Дону.

Шевырёва Нина в двадцать пятом,
Муженька с войны уставши ждать,
Помолясь за упокой Игната,
Стала счастье новое искать.
И нашла его в цыганском стане,
С кем-то там слюбившись в пару дней.
Создала забаву для людей
И позор Игнатовой мамане.
И свекровь, к добру, а не со зла,
Сына Ваську ей не отдала.

Хоть, оно, цыгыне - тоже люди,
(Глянь-ка сколько их меж казаков!),
Браков с цыганвой никто не судит,
Но обычай исстари таков:
Из шатра в курень - заради* Бога,
Обрастай хозяйством и живи.
Подсобим, у нас это в крови.
Но из куреня в шатёр -
            О-о, тут уж строго!
Захотел уйти - счастливый путь,
Но о братстве с нами позабудь.

Нина, хорошо обычай зная,
Всё ж ушла.
           Решила наперёд,
Что мальчишку позже заберёт.
А сейчас - борьба за Николая.
Он пригож, каких не встретишь тут.
Чуть зевнёшь - цыганки уведут.

Но не увели. Она успела
Счастье уберечь. А ведь могли.
Позже и сама того хотела,
Но его опять не увели.
Милый Коля, к огорченью Нины,
Хоть и был на вид силён и смел,
Признаков полезных не имел,
Окромя красивой образины.
Не умел ни удить, ни ковать,
Ни просить, ни даже воровать.

Только карт игральную колоду
Сутками из рук не выпускал.
И на рынках простаков искал.
Шулерство опять входило в моду,
(Прерванную в Красном Октябре),
Как приправа к сказкам о добре.

"Фокусы на картах - хлеб артиста.
Удивляй и весели народ.
И за труд бери монетой чистой,
Табор ведь ареною живёт,
Да ещё немножко ворожбою,
Да ещё кузнечным ремеслом...
Лишь бы оно пользу принесло -
Всё годится.
         Только мы с тобою
Дела не даём своим рукам..." -
Теребила Нина муженька.

Муж был терпелив.
              А мог бы сразу
Показать ей, что такое кнут.
Бог ведь не затем даёт жену,
Чтоб выслушивать её указы.
Но признавши, как наивна та,
Объяснял без помощи кнута.

Таборная истина простая,
Так пошло из глубины веков:
У цыган лентяев не бывает,
Впрочем, как и передовиков.
Тут - без подлецов и без героев.
Нет начальства. Есть один вожак.
Хоть толпа цыган, хоть двое-трое,
Он - глава, веками было так.
Чтит вождя мужская цыганва.
Для цыганки ж только муж глава.

И ему видней, что нужно делать.
Знают лишь вожак и каждый сам,
Кто, как будто бы сидит без дела:
Он к большим готовится делам.
К тем делам, которые не видны,
И каким не нужен бабий суд.
Тем делам, что табору несут
Капитал. И капитал солидный,
Что всему основа.
              И вовек
Без чего б не выжить цыганве.

Благородных дел не так уж мало,
Овладей любым, и будь здоров!
Это просто. И в роду Ромало
Много настоящих мастеров.
Люди, чем богаты, тем и рады,
Научился пользу брать - валяй.
Лишь родню властям не подставляй.
Раньше были в моде конокрады.
Был и Коля в конокрадах. Но
Нынче - не по времени. Грешно.

Раньше не накладно было барам
Иногда лишиться скакуна.
И кончалась мордобоем кара
Конокраду.
        А теперь одна
У селянки кляча-кобылица,
Муж с войны теперь уж не придёт.
Нет, цыган тут лошадь не возьмёт:
Слёзы бедных - это не водица.
Уж ему ли цену их не знать?..
И пришлось профессию менять.

Нынче Коля - карточный игрок,
Но пока не выдержанный, хлипкий.
Тренировкам нужен полный срок,
Тут сложнее, чем игра на скрипке.
Скрипачу ошибка лишь в укор,
Чуть смутится, и начнёт сначала,
А картёжнику смущенья мало,
И не худшее - даже позор.
Чтобы хлеб игрою добывать,
Её долго нужно шлифовать.

Чем хитрей игра - тем интересней.
Шулера обчистить - нет греха.
Это, как при сочиненьи песни,
Ладить свой мотив к чужим стихам.
Не зазорно обмануть ворюгу,
Трудовых рублей не знает он.
Между тем, у шулеров закон:
Не прощать крапления** ни другу,
Ни отцу, ни братьям.
                Тут уже
Спор не завершают без ножей.


Коля не трусливый, и азартный,
Все надежды связывал с игрой,
Веря в торжество подмётной*** карты,
Как в атаку верует герой.
Там, где риск, в удачу верит каждый,
Только, говорят, её не зли.
Коля, видно, злил;
                Его однажды
С раною ужасной привезли.
Вой новоиспеченной вдовы
Степь потряс.
     Да только что уж выть?..

Не она ль сама его убила,
Теребя, в бездействии виня?
Не созрела Колюшкина сила
Для большой игры.
            "Из-за меня!..
Из-за дурости моей и нуди!..
Я живу, а он теперь в земле...
Я за то кипеть должна в смоле!
Я грешна, казните меня, люди!..

Разжигайте бешенный костёр,
Я войду в горнило, я готова..
И клянусь не проронить ни слова,
Я ведь не послушала сестёр,
Ставших мне родными.
               Мне не жить!
Я прошу, прошу меня казнить.."

"Бедное дитя, - сказал вожак,-
Нет вины твоей. Так нужно Богу.
Коля сам виной:
             Мужья не могут
Слушать жён. Веками было так.
Свыше нам обычай строгий дан:
В женах - лишь цыганки у цыган.

Коля взял казачку.
                Мы не вправе
Были возразжать.
               Казачья кровь
Нам близка. Казак цыгАну равен
В смелости и дружбе. Он готов,
Ради близких, на любые жертвы.
Но всегда ли нам их принимать?
Коля б мог блистательно играть,
Если б не спешил.
               Теперь он мёртвый.
В каждом деле нужно видеть край.
Он не видел. Ты не повторяй.

Не удвой беду.
           В семействе нашем
Ты, как солнышко.
            И впредь свети.
Хочешь, замуж снова выходи.
Глянь-ка, молодцы друг друга краше.
И с тобою многие хотят
Наплодить цыганских казачат.
________________
*Заради - ради(Казач.)
**Крапление - нанесение пометок на игральные карты, с целью обмана партнёра.
*** Подмётная карта - ловко спрятанная в руках шулера лишняя карта.