Мое знакомство с интернетом началось с регистрации на сайте "Стихи.ру", осуществленной с помощью сына-подростка, который, думаю, был не очень рад тому, что его любимая игрушка (интернет) уплывает из его единоличного владения. В числе первых тридцати отзывов, написанных мной в первые недели плавания по стихире без навигатора, можно обнаружить и отзыв на произведение Володи Монахова. Когда, спустя год приблизительно, он "пришел" ко мне на страницу со словами примерно такого содержания: "Юля, прочел Вашу книгу "Компромат" - многое понравилось", я его сразу узнала, потому что запомнила имя с первого "взгляда". То, что мой первый отзыв содержал какую-то ехидную придирку, второстепенно по отношению к этому вот признанию: запомнила имя.
Володя вряд ли помнит подробности нашего знакомства, а мне самой неудивительно, что я их не забыла, потому что тонущему в море графомании сайта запомнится каждый островок мастерства и профессионализма, до которого удалось доплыть, дабы восстановить силы. Думаю, что после такого лирического вступления никто не запретит мне подписаться под словами Кирилла Ковальджи (поэт, прозаик, критик, переводчик, заслуженный деятель культуры РФ) о Володе: " Владимир Монахов мне близок и как человек, и как поэт. Мне близки его искания в области верлибра – они плодотворны, хотя свободный стих ещё по-настоящему не «прописан» в русской поэзии и частенько соскальзывает в прозу. Мне близок не только его лиризм, но смелое вторжение в разреженный горный воздух философской мысли".
Слова мэтра можно и дОлжно распространить и на представленный текст Владимира Монахова "Читая Казимира Малевича":
http://www.stihi.ru/2014/04/15/3297
Сам автор отказался определять жанровую принадлежность этого текста, разместив его в рубрике "философская лирика". Пусть читателя не смущает дата публикации. Я познакомилась с "Малевичем" Монахова давно, в конце 2004 года, и познакомилась именно на стихире (последнее дополнение сделано в пику всем снобам, обзывающим сайт "Стихи.ру" помойкой). Этот же текст читатель может прочесть и в сборнике "Искушения дьявола районного масштаба" (короткие рассказы и верлибры), копия которого есть на стихирной странице Володи: http://www.stihi.ru/2013/06/20/1632
Да не поленится читатель и дочитает сборник до конца - получит эстетического удовольствие, во-первых, доберется до рассматриваемого нами "Малевича", во-вторых, и найдет послесловие Анастасии Бабичевой (Самара), в-третьих.
"Владимир Монахов: звездное небо в груди" - вот так озаглавила свое резюме Анастасия Бабичева, прочтя которое читатель убедится, что название возникло не без влияния монаховского "Казимира". Знаменательно, что автор послесловия обозначает "Малевича" как короткий рассказ:
"Творец Монахов – это медиум, который видит, слышит, чувствует и может сказать. Ведь в том и заключается дело Творца: пытаться защитить вечность словом; прятать в груди хотя бы кусочек звёздного неба. Но открывать его! Тем, кто тоже способен увидеть.
А для того, чтоб понять, кто именно способен, Монахов изобрел собственное средство: его язык – обычно простой и ясный – зачастую усложнен синтаксическим выбором автора. Например:
Зато есть художник божьей милостью, который макает в рабочую среду тишины будущего кисти, увековечивая лицо современности, рябое от звезд. («Казимир Малевич»)
Такая нарочитая усложненность заставляет перечитывать отдельные предложения и фрагменты снова и снова. И в этом – неоспоримая польза для читателя, ведь смысл, сокрытый гораздо глубже синтаксической формы, все больше открывается с каждым прочтением...
Абсолютным воплощением эффекта такой усложненной лингвистики является финальный рассказ сборника «Казимир Малевич». В нём автор создаёт и реализует ситуацию ped aspera ad astra. И якобы подсказывающее графическое оформление (целые фразы, написанные заглавными буквами) лишь делают эти вербальные aspera всё более острыми. Но те самые astra бесконечности, навсегда увядающие в хрустале повседневности, вдруг вспыхивают чистым, отмытым светом. Ведь именно ими «рябит» лицо современности – для тех, кто находит силу пройти сквозь преграду и узнать, как всё замыкается во всём, как конец превращается в начало, и наоборот:
Избранная акварель зацелованного грядущего, упакованная В ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ БЫТИЯ НЕБЫТИЯ, обнажает и отыгрывает молчание ничто, ГДЕ СПРЯТАНЫ В НАЧАЛЕ СЛОВА КОНЦЫ ИСТОРИИ. (Казимир Малевич)"
Действительно, в сборнике название стихотворения сокращено до "Казимира Малевича", но я рада, что слово "читая" восстановлено, потому что это - наше общее с Володей слово. Сие утверждение требует от меня пояснений, ради которых придется погрузиться в воспоминания. В году этак 1993-м я, поддавшись спонтанному влечению, подарила приятельнице роскошный альбом Шагала со словами: "Я его уже прочитала", и употребленный глагол "улыбнул" приятельницу, как улыбнула бы удачная шутка. Понятно теперь, что название монаховского "Казимира" обрадовало меня, как родное, - не я одна, знать, читаю произведения живописи.
Выше, до лирических воспоминаний, я привела весьма обширную цитату из послесловия самарской читательницы Володи, в которой меня более или менее устраивает сказанное о синтаксисе и его соотношении с философским содержанием, но совершенно не устраивает отнесение текста к рассказам. Со школьной парты нам известно, что если нет трех китов - завязки-кульминации-развязки, то и о рассказе говорить не имеет смысла. Что это за рассказ, который написан по законам поэзии?!
Не желая погружаться в пучину неутихающего спора о верлибре, скажу вот что: я не знаю, кто из Монаховых мне лично ближе - поэт, философ, прозаик или публицист. Я и не уверена вовсе, что так уж необходимо их различать и разводить в разные стороны. В стихотворении "Читая Каземира Малевича" Володя перед нами - в четырех ипостасях одновременно, и мне, признаться, безразлично, в каких долях представлены в данном тексте поэзия, философия, проза и публицистика.
Нельзя, наверное, говорить о прочтении Малевича Володей, не упомянув самого Малевича? Стараясь не отступать от избранного жанра - лирических заметок, замечу следующее: без текста Володи, от Малевича самого по себе, не написалось бы у меня четверостишие, которое мне кажется удачным:
Сколько б ни упрятывали в шкап
"Черного квадрата", а по полочкам
не разложишь жизнь - случайный кап,
каплю краски с кисти Джека Поллока.
Это из моего цикла "Джексон Поллок и дегенеративное искусство"
Нет, я не собираюсь переводить стрелки или перетягивать одеяло на себя. Нет, я не считаю абстракционизм выше супрематизма. Поллока тоже рифмуют с жуликом (Галич), а Малевича и вовсе - в плагиате обвиняют. Не только здесь приведена хронология черных квадратов: http://mi3ch.livejournal.com/2183922.html,
но и здесь:http://www.stihi.ru/2013/10/04/10465
Фигура Казимира Малевича - во всех смыслах слова "фигура" - рисуется черными красками, но разве сам художник не добивался того же самого? Фигура Казимира Малевича, пусть и черная, остается знаковой для искусства 20 в. Малевич, как минимум, популяризировал важную философскую идею, заключенную в изображаемой геометрической форме. Почему бы другому художнику - Владимиру Монахову - не попытаться эту философскую идею из ее квадратных застенков извлечь?
И все же хронологию черных квадратов пора дополнить - дополнить черным квадратом Монахова. С Малевичем мне бы не захотелось спорить, а с Монаховым я внутренне спорю, осмысливая его тексты, а из споров рождается - ну если не истина, то новый текст, мой собственный. Иными словами, Малевич вдохновляет Монахова (у Володи отнюдь не один текст посвящен Казимиру), а Монахов вдохновляет меня. Читатель скажет, что мое четверостишие отрицает Володиного "Малевича", но и сам Володя некоторым образом отрицает его, создавая "черный треугольник" - образец визуальной поэзии
(http://www.stihi.ru/2013/06/18/2158)
Сегодняшнее состояние поэзии Володя Монахов назвал эпохой поэтомасс
(здесь: http://www.stihi.ru/2005/01/06-427 и здесь:http://www.stihi.ru/2013/04/29/3581), но я согласна с Кириллом Ковальджи, сказавшим:
"Владимир Монахов вправе провозглашать:
В эпоху глобализации
Поэты выносят Россию вперёд стихами…
Давайте только такую борьбу цивилизаций признавать и благодарить поэта – талантливого знаменосца такой "армии".
Если бы творчество Монахова не выделялось в стихии стихирной поэтомассы, разве я бы обратила на него внимание в первые же недели пребывания на сайте? Уверена, что нет. И никто и ничто не сможет пошатнуть эту мою уверенность. Тем более, сейчас - после одиннадцатилетней дружбы.