За рядом – ряд. За строем – строй.
Колышутся штыки.
Сверкают бравой мишурой
парадные полки.
Крушит брусчатку пацанва
подметками сапог.
За батюшку-царя сперва:
он – все равно, что Бог.
Ему – парады принимать,
ему – грозить войной.
А нам шагать да помирать
прощенными страной:
за ратный смертный подвиг наш
нам спишут все грехи.
Дадут фартиру и гараж.
Шагайте, мужики!
Отсыпят медяков в карман –
лишь не был бы дыряв –
и первача плеснут в стакан
за сотни переправ,
за вошь окопную, за гной
кровавых черных ран,
за то, что выжили зимой,
еще плеснут в стакан.
Потом на грудь прикрепят крест:
носи, герой, гордись.
Не будет спасу от невест.
Вот это, братцы, жисть!
Ну, а пока, за строем – строй,
в одном полку пройдут
все, кто погибнет, как герой,
и кто останется живой,
поскольку не убьют.
И, может, справа твой сосед
тебя в бою предаст.
Но Бог прольет молочный свет
в тот неурочный час –
его божественный туман
укроет плоть твою.
Живи, ведь ты еще пацан.
И без тебя в раю
хватает бравых мужиков…
Так будет или нет…
Уходят тысячи полков
на негасимый свет.
Уходят строем мужики
за батюшку-царя.
Сверкают гранями штыки,
на солнышке горя.
И каждый думает: «Вернусь:
моя бессмертна плоть».
А за спиной все та же Русь.
Храни ее, Господь!