Босяками в этот мир приходим,
Также босяками и уйдём.
С нами и без нас богоугоден
Край, где мы собратьями живём.
Зори из живительной купели
В ранний час выходят на простор,
Над равниной арочные двери
Открывает солнечный собор.
Иногда, пощипывая травы,
Шествуют лохматые дожди,
Кроткие выказывая нравы,
Стаду бесхозяйному сродни,
А бывает, что от острых молний
Облачная брешь кровоточит,
И зверьё ватагою бездомной
Мечется по лесу и кричит.
Род людской ужился по соседству,
Но и он, вторгаясь в красоту,
Летнему соцветию под сердце
Всаживает острую косу.
После зноя дымчатой накидкой
Небо покрывает каждый дом,
И частенько ржавою улыбкой
Щерится подкова над крыльцом.
В сумерках, когда погоде грустно,
Тенью бродит добрая душа,
Чтоб найти потерянное чувство,
Собственную горечь вороша.
На святое некто вылил деготь,
Сальной свечкой имя закоптил
И рукою чёрною по локоть
Ставни на рассвете затворил.
Видно, есть вечерняя богиня
Судьбоносных тропок и дорог,
Выплеснул я светлой героине
На аллее пылкий монолог.
Жизнь по назначению сурова,
Но толкнула в спину не со зла,
От чего-то, может быть, другого
В тот момент она уберегла.
Ты живи, как жив исток хрустальный
Полноводной царственной реки,
Ты живи, как бьются изначально,
Вырвавшись на волю, родники!
Всё уйдёт однажды восвояси,
Рощицы и те утратят вид.
Вырастет и гордо встанет ясень
Вместо чахлых ёлок и ракит.
Заберу тебя я птицей дивной
В высь любви и белое тепло.
Глянь, как плещет в лёте журавлином
С темною отметиной крыло!
Увядает солнце до захода,
Утром распускается опять.
Жизнь права, и тем богоугодна,
И не поворачивает вспять.