(от Ипатьевского дома на Ганину яму)
Под сводом Храма в вышине
Звенит многоголосый хор
И я свой направляю взор
К святому лику на стене.
И он был царственным отцом
Средь иудеев окрещённых
И к новой вере причащённых,
Но был распят другим царём.
Я знаю – этот новый храм,
Вознёсшийся так величаво
На месте бесовской расправы,
Прикрыл собою прежний срам.
Не воссоздать уже в прорехе
Цепочки, канувшей в летА,
Тот дом Ипатьевский, когда
Вандал не думал об огрехе.
Давно тот дом уже снесён,
Чтоб не муссировать тревогу.
А позже, повинуясь Богу,
Был Храм на Крови возведён.
Голгофа. Свод на душу давит,
Ведь место казни – назиданье.
Но лобных мест неувяданье
Никак Россию не оставит.
Вновь вижу, словно время стёрто, -
Особый дом. Вокруг забор.
Вот, устремляя строгий взор,
Стоит боец у пулемёта.
И губы шепчут исступлённо
Уподобляясь естеству
Вольнолюбивую строфу.
Звучат команды: «Смирно!», «Вольно!»,
Самовластительная чаша
Стоит, не дОпита у трона,
Пустует рядом с ним корона
Соизволеньем Высочайшим.
Но царский род ещё живёт,
И дни становятся жаркИ -
Уж белой гвардии полки
Вот-вот Колчак сюда введёт.
Я вижу, в эти дни тогда
Накал борьбы достиг предела,
И неизбежностью расстрела
Венчает всякая вражда.
То было время роковое,
Когда решалось - кто кого,
А жизнь - не стоит ничего,
А смерть - явленье рядовое.
Казалось, жертвенный костёр
Приблизит верную победу,
Как ложка дорога к обеду,
Был скор смертельный приговор.
Смотрю и вижу старый дом,
Подвал, ступени и перила.
И не отыщутся мерИла –
Всё это оценить потом…
Гляжу на Храм и слышу звон,
Что сквозь века зовёт в дорогу
К лесному дальнему чертогу –
На КоптякОвский перегон.
Там среди сосен вековых
Часовни помятуют людям:
Всё, что неправедно рассудим, -
Падёт проклятьем на живых.
И как ни прячутся улики,
Не помогает ничего
Сокрыть от часа своего:
Свидетельства – многоязЫки.
Подсохла грязь июльских лужиц,
И я шагаю по Свердлова.
Сюда от Храма всесвятого
Нисходят к Яме реки улиц.
От Вознесенской горки вниз
К вокзалу и бегут на север,
Туда, где в чаще прятал ветер
Предметы спорных экспертиз.
Сомнения ушли не сразу,
Поддавшись сходству взятых ген.
И лишь японский полисмен
Составил доказательств базу.
Останки в северной столице
Нашли приют и упокой,
А здесь начертано судьбой
За всепрощение молиться.
Урал был славен мастерами,
И славу ту добыли предки.
Откуда ж слава черной метки -
Мол, знают, что делать с царями?
На месте мстительной расправы
Поставлен крест, и рядом с ним
Зияет Яма, дном своим
Обозначая шрам державы.
Стоит не мавзолей творцу,
А крест царю с его семейством -
Как память, но не лиходействам,
А доброчтимому Отцу.
Фотография сделана в ночь с 16 на 17 июля 2014 года
P.S.: Семья отрекшегося в 1917 году от российского престола императора Николая II (супруга императрица Александра Федоровна, великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, цесаревич Алексей) и прислуга (лейб-медик Евгений Боткин, горничная Анна Демидова, повар Иван Харитонов, лакей Алоизий Трупп) были расстреляны в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в доме инженера Ипатьева (район Вознесенской горки в центре Екатеринбурга). Где покоились их останки, долгое время скрывалось. Считается, что первооткрывателем этого места в Поросенковом логу на Коптяковской дороге на северо-западной окраине Свердловска (ныне Екатеринбурга) летом 1978 года стал уральский геолог Александр Авдонин с двумя единомышленниками. Однако останки тогда пришлось закопать обратно – время ещё не пришло явить их миру. Вновь останки выкопали летом 1991 года. Найти тогда удалось только девять костяков (из 11). Все эти обстоятельства дали основания сомневаться в подлинности обнаруженного. К тому же тогда считалось, что царственные тела в 1918 году были физически уничтожены в районе Ганиной ямы (4,5 км северо-западнее Коптяковской дороги). В 1998 году эти останки были захоронены в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге. Несмотря на целую серию экспертиз, часть из которых была проведена в лабораториях США и Англии, Московский патриархат до сих пор не признал, что найденные у Коптяковской дороги тела — это Романовы. Церковь до сих пор настаивает, что последним местом их упокоения стала Ганина яма, где к 2003 году был выстроен поминальный монастырский комплекс.