Сколь волен снег на пролитой слезе
от радости, с которой ладят все,
сверкать с утра, на огненном румянце
возлюбленной избранницы греха,
который понуждает от стиха
на несколько мгновений оторваться
и позабыть поэзии тоску,
и навсегда забросить ту строку,
с которой слух был дружен, и союза
достиг бы непременно в тот же миг,
когда бы между нами не возник
печальный лик, взыскующая Муза!,
возлюбленной избранницы, и мех
сверкающий в снегу, и зов утех,
которым предаваться без забот, но
с оглядкою на то, что было до
надкушенного яблока, на сто
процентов согласился я охотно.