Петербург обнимает меня за плечи, но отводит взгляд. Улыбается доброй улыбкой, но в глазах печаль.
- Дорогой Петербург, я уже не вернусь назад. Ты ведь ждал меня, правда?
Молчит. Ему очень жаль.
Я спокойно в ответ отстраняюсь, смотрю вокруг: и мосты, и каналы считают меня чужой.
- Я сумею стать лучше, любимый мой Петербург. Дай мне шанс, о, Великий! Я так не хочу домой. Если стану взрослее, ты сможешь меня принять? Научусь быть хорошей, стану сдержанней и умней, перестану ругаться и прошлое замечать, что осталось с тобой, когда я уезжала к /ней/.
Петербург всё молчит, но улыбка пропала с уст. Верно, вспомнил январь и гостиницу: ветер, дрожь, ночь, четвёртый этаж, двор гостиницы снежно пуст.
- Дорогой Петербург, ты всё так же кого-то ждёшь? Ты по-прежнему верен кому-то, кто далеко?
Питер, губы поджав, утвердительно мне кивнул.
- Расскажи, про любовь? Тебе любится как? Легко? Не охота петлю на шею и встать на стул? А Она хороша? Та, которою столько ждёшь? Не томит ожиданием? Сладко жмёт у тебя в груди? Ты о Ней столько плачешь? Ты часто о Ней поёшь? Для Неё все ветра и мосты, и туманы, и все дожди?
Петербург вновь кивает, но смотрит, как будто сквозь. Там, за мной, он высматривает силуэт,
той, которую ждёт, той, что он никогда не бросит…
Повернувшись, смотрю. Но Её почему-то нет: только тень на стене, только хмурая рябь небес. И Сентябрь у порога, готовый ступить в права.
А Она – далеко, Петербург Её ждёт.
Конец.
(Утро раннее. Тишь. И течёт Нева).
А.
31 августа 2013 года.