«Пускает бард на блузу девы слюни.
Они – на корабле. Они – в июне.
Луны пятно у них над головами.
Ей хочется рукой, ему – словами
заполнить пустоту, что между ними
произошла. Однако, никакими
словами и руками не заштопать
прореху эту черную, как копоть.
Любовью пассажиров сих не сблизить.
Как не хотел бы он ее возвысить
над бренностью – над скупогривой клячей
в покатом стойле дней, сверкает сдачей
с потраченного времени на опыт
забвения, неписаной картиной –
луна, как медный грош, над жизнью длинной».
Пишу тебе, в связи с чередованьем
огромных волн, взметаемых метаньем
туда-сюда ветров холодных, диких.
Пишу тебе, в прозрачный глядя лик их
и на ночь глядя. Ходуном каюта.
Пишу тебе. Последняя минута,
возможно сочтена, и мне осталась
молитва. Кабы чище волновалась,
то знай, что с девы бард очей не сводит,
в июне том, где он еще находит
в теченье жизни смысл, где в каждом завтра
забвенье – непреложно, смерть – внезапна.