Я тебе повторяю всё время - "боюсь, боюсь..."
Ты выскальзываешь из рук моих, как волна,
как от неба до неба натянутая струна.
Эти вечные отговорки, что, мол, весна,
и какие-то новые тени в твоих глазах -
даже стрелки часов повторяют мне слово "страх".
Лишь кудрявая пена морская в моих руках,
я теперь на неё как на солнечный свет молюсь...
Я - свихнувшийся город, наполненный криком птиц, -
замыкаю по циферблату судьбу в кольцо.
Я боюсь потерять в этом марте свое лицо,
раствориться, забыться, влюбиться в конце концов,
да хоть в тот серебристозвенящий весной трамвай...
А давай после марта тут сразу устроим май?
Если б ты был апрелем, сказал бы сейчас - "давай",
только ты говоришь - "весна"... Я играю блиц,
я читаю по рунам и линиям на руке.
Я боюсь, понимаешь? а вдруг не найду следы?
В нашем городе грязно, но это же полбеды -
мне и совесть трещит, что нечисто, кричит - "воды",
вместо "вора держи!" завывает опять - "пожар!"
Да чему там гореть? Мне, железной, не страшен жар,
я боюсь лишь на ощупь идти... И небесный шар,
прижимается робко бликом к моей щеке...
Телефонной трубке гадаю по номерам.
Я могу этот номер исполнить сто раз на бис -
из коротких гудков снова очередь - улыбнись...
Ты теперь говоришь "всё проходит" и смотришь вниз -
отражается в лужах бездонная высота.
Ты же видишь, все эти мелочи - неспроста.
Как-то глупо, но я, наверно, уже не та.
Я уже не боюсь... просто холодно... по утрам...