Для чего же мне Вечность, покуда
и душою и телом я слаб?
И жила хоть далече Гертруда,
всё равно я был ей как раб.
Вот прошло всё давно, а я помню
красоту и сияние глаз,
от которых закроюсь ладонью,
к красоте этой стоя анфас.
Всё прошло, всё исчезло, а сам я
стал как бред в сновидении твоём,
и придя в полуночном сказании,
я под утро сгораю огнём.