Как когорта, на смерть обречённая,
прикрывая тылы отступающих,
погибает без шанса малейшего,
уповая на память живых;
как пронзённый стрелою безжалостной,
со спокойствием странно-обыденным
вспоминая невесту далёкую,
умирает последний солдат...
Так и утро стирает стремительно
блёклым светом иллюзии склеенный,
неоправданный смыслом практичности,
мой ошибочно виденный сон.
В нём – горящие храмы Христовые,
осквернённые блудом предательства,
в нём людские несметные горести –
суть – осколки непонятой истины.
И страдания душ неприкаянных,
заблудившихся в жизненной бренности,
не постигнувших разумом данностей –
отголосков сражений за власть.
В нём – страдальцы, безвинно распятые,
в окровавленных рубищах порванных,
молча просят подарком сочувствия –
между рёбер… прохладу копья.
Только тщетны попытки наивные
избежать отведённого времени –
палачам не пристало расслабленно
относиться к науке изысканной.
И с улыбкой, сарказмом приправленной,
для толпы исполняя прелюдию,
мастера виртуозно-отточено
добавляют страховочный гвоздь –
там где плоть, не сдержав напряжения,
разорвалась под весом распятого
и грозит нарушением метода.
Разве сон, даже столь притязательный,
переплюнет жестокость реальности,
что творится в соседском урочище
по приказу уродов зарвавшихся.
Видно, жизнь до предела разъедена
смрадной щёлочью ложного замысла
и обугленной кожей шагреневой,
что кукожится с каждым желанием,
не исполнив того, что загадано,
отрезает от времени пальчики,
добираясь отточенным лезвием
до яремного русла венозного…
Будет кара, не мерой Небесною,
а банальным расстрелом зверёнышей –
им, вскормлённым грудями заморскими,
так страшнее стократ… До безумия!
04.05.2014.