* * *
Следователь к Нине был лояльным
Или, может, чуточку хитрил,
Говоря, как пастырь с окаянным*,
Чтобы шире душу тот раскрыл.
Он, старик, от суеты уставший,
Сыску прослуживший сорок лет,
В жизни прочертил заметный след,
Помогая людям, низко павшим,
Дух в себе и мысли обрести,
Чтобы гордо голову нести...
И теперь он в этой шкуре снова,
Хоть и власть не та, и сыск другой.
Ищет офицера Шевырёва,
С пользой для страны и для него,
Для Игната, то есть.
Суть такая:
Об офицерье, что за кордон
Не ушло, готовится Закон -
Принимать, ни в чём не упрекая,
С сохраненьем званья и наград,
Может статься, что не всех подряд,
В красные войска страны Советов.
Их патриотизм - пример другим...
Или в службу штатскую. При этом
Ту же честь страна окажет им.
Если ж кто придёт к властям с повинной
До того, как огласят Закон,
Тот получит льготы.
Есть резон
Рассудить о том Игнату с Ниной.
А раскрыл он ей этот секрет -
В благодарность, что спасла пикет.
Не скажи она о буераке -
Их бы только по весне нашли.
А махать руками после драки
Нам обычай русский не велит.
То есть, Нина, свой конвой спасая,
Вознесла величие души.
И теперь попробуй, напиши,
Что, она такая и сякая,
Где-то прячет мужа своего
И гарцует на коне его!
Следователь хитро глазки щурил:
При допросах, важный козырь - лесть.
Чуть поддай леща красивой дуре -
И она расскажет всё, что есть.
Нине, в самом деле, было лестно
Слушать.
Но, помыслив, как могла,
Она очень ясно поняла,
Что судьба Игната не известна
Сыщикам.
И, может, в балке той
Был замучен кто-нибудь другой.
Мёртвого в лицо не опознала,
Просто не было его, лица.
А письмо в подсумке - это мало,
Может, к ней Игнат послал гонца.
И письмо вручил вместо пароля;
И не целиком, а лишь листок,
Без фамилии.
Какой знаток
Стал он в тайнах! Научила доля.
Хоть герой, а страх своё берёт...
Сыщик про Закон тот, верно, врёт.
Если б так, зачем бы её брали
Ночью?
Чтобы не спугнуть других...
В хуторе ярыг навербовали...
Нет, добра не нужно ждать от них.
За брехню не грех платить брехнёю.
Если рассказать про вожака
И про балку - то наверняка,
Сыщики займутся цыганвою.
И уж столько наломают дров
Со своею хваткой - будь здоров!
Показанья Нины были скромны:
Муженька с войны не дождалась,
Потому, хоть грех, и стыд огромный,
Бобылем**цыганским увлеклась.
Он вдовец, с дитём, картёжный шулер.
Пьющий. Кроме пары лошадей -
Ни шиша. Потом его пырнули
В драке. Умер через пару дней.
От долгов картёжных схоронились
С дочкою, лошадок берегли.
Думали - ну, вот они, пришли,
Когда ваши ночью заявились.
Ваши тоже падки на грабёж,
Да не так обидно, власти всё ж.
Сыщик, с плохо скрытою досадой,
Нину в назиданье пожурил,
Мол, о власти думать лучше надо.
И, вопросы сняв, освободил.
Даже посулил быть с нею квитым
За арест ошибочный:
Она,
Если станет ей грозить Игнат,
Может попросить у них защиты...
В сыске тоже, коль не виден прок,
То с худой овцы - хоть шерсти клок.
* * *
На неделе, когда Нину взяли,
Параллельно с тем, что было с ней,
За Донцом по хуторам блукали***
Сплетни-слухи друг друга страшней.
Вечно чьи-то горюшко-печали
Людям - как лекарство от своих.
Сплетни!
Как бы жили мы без них,
Если б их Законом запрещали?
Ведь без них порою - как без рук:
Сколько зуда в мыслях, сколько мук!
В хуторах, разодранных на части,
То есть, на подклассы и слои,
Приглядясь, чья радость, чьё несчастье,
В сплетню вносят призвуки свои.
Хилый, тихий, мелкий - чем беднее,
Тем живучей. В худе он мастак.
И уж если попадёт в просак -
Выберется сам, ему виднее.
А не сдюжал, так тому и быть.
И о чем тут можно говорить?..
Если кто крупней - тут интересней.
В брехнях, как в искусстве, свой резон.
Тут своё деление на песни,
На припевки и на перезвон.
Тут, как в ткачестве:
коль есть основа -
Будут вам и букли, и узор.
Лучшее сырьё - чужой позор.
Вот, к примеру, Нинка Шевырёва:
Потаскуха, таборная шваль,
Пуда сажи на неё не жаль.
"Мужа - и неделю не ждала.
Ехал к ней Игнат, да повязали..."
"Дык, она ж его властям сдала,
Штоб не бил. Коня за что ей дали?.."
"Чё ты брешешь? Кони от цыган.
Ить надысь**** с приплодом приезжала".
"Тут жила - не помним, чтоб рожала...
"Э-э, дак стервам хист особый дан.
Их на подлость - хлебом не корми..."
"Ты язык-то лучше прищеми.
Своего-то кормишь? Приглядися:
Сам буланый, дети - вороньё.
Видели в скирдах её надыся".
"Брешешь!.. С кем? Вдвоём?...
Дык я её"...
"Погоди-ка, дома всё расскажешь.
Новость есть: На Нинку донесли.
Ажнак в Селивановке нашли.
Но... не взяли, извинились даже.
Сталбыть, доносили с кондачка*****,
А она на службе у ЧеКа..."
Падали - клочок, а сколько вони!
Не видать огня, а дым валит.
Сплетня - не хвороба, в гроб не гонит,
Но хворобам в этом подсобит.
...В курене полуслепой мамани
После гостьи всё пошло на лад.
Будто распахнулись настежь ставни
И дохнуло свежестью левад.
Будто груз давнишний с плеч свалился,
И в боку притихло колотьё.
И Василь, хоть не признал её,
А заметно с виду изменился:
Говорливым стал, повеселел,
И, кажись, немножко повзрослел.
Степлилось на сердце у мамани,
Сына смерть оплакала давно;
Нынче ж ясно, что на поле брани
Он заслуженный надел венок.
Не порадовал он вражью силу,
Не склонился к службе жидовью,
Показал казачью суть свою
И в степи своей нашел могилу.
Есть на что упасть слезе родной,
Что не каждой матери дано.
И маманя ночи три не спала,
То в слезах, то думая без слёз
О невестке:
"Зря её ругала
За цыган. Ить у неё всерьёз.
И ушла ж она не от живого,
Лишь когда почуяла вдовство.
Выходить не грех, не воровство,
Если вдовой и за холостого.
Хоть и цЫган он, а Богом дан.
Мы-то разве лучше от цыган?
Может, в будках-то, не шибко сладко
Вечно жить невесткиной родне.
Если Нина нас зовёт с Васяткой -
Пусть в моём зимуют курене.
...А возле Игнатовой могилы
Мы сирень посадим и цветы..."
Но ростки старушкиной мечты
Стоптаны молвою грязной были.
И она, блаженная почти,
Не смогла удар перенести.
_____________
*Окаянный - здесь: грешник.
**Цыганский бобыль- цыгАн-одиночка, кочующий вне табора.
***Блукать - блуждать, шляться (казач.).
**** Надысь -не очень давно (казач.).
***** С кондачка - наобум, без подготовки и оснований.