Родись я веке в двадцатом,
Я бы мог рассказать Вам о многом:
Как тем утром, в июне, война...
Весть накрыла меня ненароком.
Как среди едва взращенных воинов
Мы под небом синеющим ясным
С братом верили, что не напрасно
За родную страну идем боем.
Коль про брата меня б вы спросили,
Со скупою слезой я б ответил,
Что тяжелая выпала ноша,
На его раньше легкую долю.
Он, должно быть, меня младше будет.
Только, был, ведь он больше с нами.
Я его тем кровавым июлем
Не успел проводить со слезами.
Все года не желал в это верить,
Только месяц он был со мной рядом.
Только месяц он грел мою душу,
И погиб с партизанским отрядом.
Брат ведь не был единственным павшим,
Сколько их, миллионов, погибших,
Полегло в той бессмысленной бойне,
От бессилия даже охрипших.
Я бы мог рассказать о мозолях,
О глазах, припорошенных пеплом,
Чтоб не очень вас сильно тревожить
Тем, что видел в те страшные ночи.
Это если б, конечно, я выжил,
Был счастливчиком средь миллионов.
Я б тогда рассказал о победе
Наших смелых ребят, наших воинов.
Но увы, не бывать мне солдатом —
Не родился я веке в двадцатом.
Помню, знаю, я подвиги наших.
И ночами молюсь я за павших.